Профессор радиологии Евгений Либсон об уровне медицины в Москве и Израиле и о том, как избежать калечащих операций

Евгений Исаакович, вы работаете в медицине уже больше 50 лет. Каким был ваш путь?

После окончания ординатуры в Израиле я присоединился к команде клиники «Хадасса» — это одна из лучших клиник не только в Израиле, но и в мире. Начав работать там, я решил заняться диагностикой в онкологии и поехал на стажировку в главный центр европейской онкодиагностики — Royal Marsden Hospital в Великобритании. 

В 1990–1991 годах работал в США: поехал по приглашению в университетскую больницу Томаса Джефферсона, одну из лучших частных клиник Америки с большим онкологическим центром. Работал старшим врачом отделения, преподавал, писал научные работы. 

И все же 30 лет работы в «Хадассе» оказались самыми ценными, они дали мне гигантский клинический опыт. Для постановки правильного диагноза зачастую недостаточно просто делать рентгенологические обследования. Важно работать в тесном сотрудничестве с хирургами, онкологами, другими специалистами. Такова была система работы в «Хадассе».

Несмотря на то что я работаю врачом 50 лет, все равно каждый день стараюсь искать новую информацию о современных методах лечения и способах диагностики редких заболеваний. 

Распространено мнение, что Израиль сегодня — один из лидеров медицинского туризма: туда едут лечиться люди со всего мира, в том числе из Европы и США. Это так?

Не совсем согласен с этим. Популярным направление стало с 2005–2006 года — но в первую очередь именно у пациентов из России и стран бывшего СССР. Сегодня туристов гораздо меньше, чем раньше. Главная причина — шаги, предпринятые израильским правительством по целенаправленному уменьшению привлекательности такого рода туризма: к примеру, теперь в первую очередь к врачам могут попасть жители Израиля, а уже потом — приезжие. Слишком сильное его развитие привело к тому, что израильтян начали лечить хуже, приоритет отдавался туристам. Еще одна причина — высокие цены на лечение в Израиле. Например, визит к онкологу стоит 800 и даже 1000 евро. Когда я уезжал из Израиля в Россию в 2011 году, уже была заметна тенденция к сокращению потока туристов, приезжающих за медицинской помощью.

Израиль — страна с высоким уровнем медицины. Но все же за последние 10 лет медицинский сервис в этой стране стал хуже. Речь идет не об уровне профессионализма врачей, а именно о работе системы. Теперь, например, заключение после МРТ пациент может ждать до месяца, встречи с врачом-радиотерапевтом — два месяца. По моему мнению, снижение уровня сервиса связано с резким ростом численности населения, произошедшим в 1990-е, тогда как университеты продолжили выпускать прежнее количество врачей. Дефицит специалистов — это по-настоящему плохо. При этом медицина в Израиле по-прежнему сильная, израильтянам не нужно ездить лечиться за границу.

Каковы, на ваш взгляд, основные различия между российской и израильской медициной?

Россия — гигантская страна, в которой уровень медицины зависит от региона. Разница проявляется во многих факторах: в доступности, в наличии или отсутствии оборудования, в количестве врачей, порой — и в отношении пациентов к лечению и профилактике. 

Немалая часть населения России не привыкла заботиться о своем здоровье и регулярно ходить к докторам, как это принято на Западе. Несвоевременная и неверная диагностика — это самая страшная ошибка. Часто нам приходится иметь дело с продвинутой стадией болезни, и лечение на этом этапе проходит гораздо труднее, чем на ранней стадии. 

Как можно выявить рак на ранней стадии и повысить шансы на выздоровление?

Если у человека есть наследственная предрасположенность к онкологии, ему регулярно нужно делать скрининги. Так мы сможем на самом раннем этапе выявить болезнь. К сожалению, не все готовы до первых симптомов позаботиться о своем здоровье.

Практика ранней диагностики онкологических заболеваний в ЕМС идентична практике на Западе. Мы выполняем все исследования в рамках индивидуального скрининга и можем быстро выявить меланому, рак молочной железы и шейки матки, рак толстой кишки, предстательной железы, легких и другие онкозаболевания.

Что делать, если болезнь обнаружили?

Использовать самые современные методы лечения. Например, у нас в клинике есть два аппарата Varian Edge, предназначенные для лучевой терапии и сверхточной радиохирургии. Такие аппараты — единственные в России и даже в СНГ. 

Они с высочайшей точностью поражают новообразования любой локализации, недоступные или трудно поддающиеся лечению хирургическим путем. В том числе опухоли головного мозга, позвоночника, органов брюшной полости, легких, предстательной железы.

Например, Varian Edge позволяет лечить опухоль предстательной железы без операции — амбулаторно, без осложнений, с сохранением половой и мочеиспускательных функций. То же касается рака горла, груди или легких. 

После терапии пациенты продолжают жить полноценной жизнью. Например, после лечения рака простаты мужчина остается мужчиной, диагноз рак молочной железы для женщины не исключает материнства, а пациент с раком прямой кишки может обойтись без инвалидизирующей колостомии.

Часто калечащих операций можно избежать, если знать, как далеко шагнула медицина, и вовремя воспользоваться ее достижениями.

На Западе принято, чтобы в одной клинике врачи разных специальностей «вели» пациентов вместе и обменивались мнениями для принятия лучшего решения. Как в этом плане выстроена работа в ЕМС?

Лечиться в России от сложных заболеваний можно и нужно. Но не все понимают, что в поиске лечения нужно искать не просто статусную клинику, коими традиционно считаются зарубежные учреждения, а квинтэссенцию знаний, опыта, современного оборудования и персонального подхода к пациенту. 

Наш Институт онкологии — именно такое место. Это российская клиника, построенная израильскими врачами по образу и подобию лучших мировых клиник.

ЕМС — это команда профессионалов, которые постоянно учатся и, опираясь на большой опыт, стараются индивидуально подходить к каждому случаю. Это важно для успешной борьбы с современной онкологией. Рак у каждого пациента протекает по-разному. Сейчас врачи-онкологи должны понимать, как работать с разной генетикой опухолей, — в нашей клинике это делать умеют.

Врачи ЕМС контактируют с докторами из других стран?

Да, у меня есть знакомые врачи ведущих клиник и в Европе, и в Соединенных Штатах. Мы всегда можем связаться и обменяться мнениями. В ЕМС это общая практика: многие из наших специалистов работали за границей, и у каждого из нас остались коллеги в других странах, с которыми мы поддерживаем связь. 

К тому же в этом году ЕМС стал членом Международной ассоциации госпиталей (IHF). Это отличный результат всей команды и очередное подтверждение высочайшего уровня медицинской экспертизы клиники. Кроме самого членства в IHF, ЕМС вошел в экспертный совет i-to-i Innovation Hub (форум в рамках Международного конгресса госпиталей, посвященный инновациям в сфере медицины. В 2023 году форум пройдет впервые. — Прим. ред.) в партнерстве со Stanford Medicine.

Благодаря этому мы получили доступ к революционным разработкам в области медицины, к актуальным и востребованным протоколам Stanford Medicine и к их базе знаний. Мы обмениваемся опытом с самыми инновационными клиниками — членами IHF.

В ЕМС большая международная команда врачей. Почему они работают тут?

Здесь очень хорошие условия: есть необходимое высокотехнологичное современное оборудование, работа идет по международным стандартам. Если говорить конкретно об онкологии, то у нас есть возможность проводить диагностику и стадирование на самом высоком уровне и на лучшем оборудовании. А это залог правильного лечения. 

Затем — само лечение. Хирургия, радиотерапия, химиотерапия и так далее. Мы делаем все, чтобы вылечить нашего пациента, коллегиально ищем лучший способ. За 12 лет, что я здесь работаю, ЕМС сильно продвинулся. Тут собралась команда, с которой интересно сотрудничать: это люди, которым ты доверяешь. В их числе и зарубежные, и российские врачи. Они набираются опыта у нас, а мы — у них.

Людям со сложными диагнозами вы рекомендуете ехать лечиться за границу?

Если говорить о лечении онкологических заболеваний, то сегодня в ЕМС нет только пересадки костного мозга, мы не боремся с острыми лейкозами. В остальном ЕМС по уровню медицины соответствует лучшим израильским и мировым клиникам. Аналогов в России и СНГ я не знаю. У нас есть отличное оборудование, нашим Институтом онкологии руководят два израильских врача: директор Салим Нидаль и я, его заместитель. 

Нас объединяет общая цель: мы хотим работать на уровне лучших израильских клиник. Ни на миллиметр ниже, а в некоторых ситуациях и выше. Еще один важный момент: за границей могут лечить очень профессионально, но не совсем душевно. 

Для нас же общение с пациентом — значительная часть нашей работы. Мы сталкиваемся с людьми, которые оказались в серьезном жизненном кризисе. Внимательный, душевный, сердечный подход к каждому — это очень важно. Я верю в это и вижу подтверждение на практике: такой подход серьезно влияет на результаты лечения. В ЕМС каждый пациент может быть уверен, что получит лечение самого высокого уровня и профессиональный, честный, правильный подход. 

Беседовала Наталья Разумцева

Предупреждаем о необходимости получения консультации у врача (специалиста) по оказываемым услугам и противопоказаниям.

Реклама
Рекламодатель: АО «ЕМЦ»