Шойгу вёл себя скромно и скованно. Мелкими глотками цедил шампанское – его налили всем, кроме юного Децла, – но вместе с тем бодро перепрыгивал с уровня на уровень и засыпался лишь на 11-м вопросе, заработав 32 тысячи рублей (по тем деньгам годовая зарплата рабочего на заводе).

Вопрос на засыпку!

Однако, как показывают последние события, главным для Шойгу был не 11-й, а 9-й вопрос:

Кого сменил князь Кутузов на посту главнокомандующего русской армией в августе 1812 года?

Министр МЧС ответил правильно – Барклая де Толли. Но мало было ответить правильно, нужно было ещё сделать правильные и далеко идущие выводы из ответа.

Если бы в ту предновогоднюю ночь ведущий программы Дмитрий Дибров или внутренний голос шепнул бы Шойгу: "А ведь, может быть, этот вопрос не про Барклая де Толли, а про вас, Сергей Кужугетович", то главный спасатель России перекрестился бы и больше на НТВ не приходил.

Кто бы мог подумать, что история 200-летней давности, когда на смену главе русской армии Барклая де Толли назначили Кутузова, таинственным образом синхронизируется с последними событиями в России.

История 1812 года повторяется сейчас

Когда французы стояли под Смоленском, Москва находилась в смертельной опасности. Армией руководил Барклай де Толли. При дворе Александра I он занимал пост военного министра. В армии не пользовался авторитетом – сказался целый ряд обстоятельств.

Во-первых, Наполеон уже вошёл в Россию, а его гренадёры бесчинствовали и грабили русские сёла.

Во-вторых, происхождение де Толли не добавляло ему доверия среди простых русских солдат. Его считали чуть ли не шпионом и ставленником Запада. Барклая-де-Толли не любили и офицеры. Например, Князь Пётр Иванович Багратион не стеснялся в выражениях и называл его "подлец, мерзавец, трус Барклай". Говорил, дескать, это не просто плохой полководец," но дрянной, а к тому же делает всё, что полезно врагу".

Нелестные выпады Евгения Пригожина в адрес нынешнего министра обороны едва не дословно повторяют позицию военачальников времён Отечественной войны 1812 года по отношению к его предшественнику. Сюда же отнесём и слова генерал-лейтенанта Владимира Алексеева, который в штабе СВО Ростова в ответ на требование Пригожина: "Нам нужны Шойгу и Герасимов" – рассмеялся и сказал: "Да забирайте!". Дескать, меняем Барклая де Толли на Кутузова.

Нового главнокомандующего выбирали высшие сановники империи. Летним августовским вечером они собрались на квартире у председателя государственного совета и комитета министров – графа Николая Салтыкова. Среди кандидатур, кроме Кутузова, значились и другие генералы, но Кутузов был самым опытным. А государь его не жаловал: не мог простить поражения при Аустерлице в 1805 году.

Зато царь уважительно относился к де Толли, ведь тот был хорошим полководцем: в кровавой битве при Прейсиш-Эйлау сражался лично, получив тяжёлое ранение. В русско-шведской войне 1808–1809 гг. он разработал дерзкий план переброски армии по льду прямо в Швецию. И таких подвигов у Барклая де Толли было немало.

Тем не менее выбор всё равно пал на Кутузова. Сообщить царю о решении поставить Кутузова призвали князя Александра Горчакова. Когда князь выходил из кабинета государя, то, по свидетельству дежурившего в приёмной генерал-адъютанта, лицо Горчакова было "ярким, как пламя". Видимо, Александр сказал "пару ласковых" делегату. Так сильно он не хотел видеть Кутузова в качестве командующего русскими войсками. Однако всё же согласился с решением своего совещательного органа. И не зря.

11 августа 66-летний Кутузов, стоя на коленях, молился в Казанском соборе о даровании победы русскому оружию. На следующий день он отправился в армию и вызвал настоящий восторг среди солдат, которые кричали:

Приехал Кутузов бить французов!

Чтобы победить Запад, пришлось оставить Москву

Но вместо наступления на Наполеона Кутузов внезапно стал следовать плану своего предшественника Барклая де Толли. Военачальник скомандовал отступать от Москвы. Наполеон вошёл в Кремль, не понимая, куда делась русская армия. А она подготовилась и нанесла ему сокрушительное поражение.

И опять возвращаемся в современность – таинственная, предновогодняя программа "О, счастливчик" словно намекает нам, что для победы нужно оставить Москву. Только под Москвой следует понимать то, что она символизирует сегодня: сытый, самодовольный корпоратив во время войны и взлетающие в воздух бизнес-джеты, как только в России запахло жареным. Такую Москву, в самом деле, лучше "оставить", иначе не будет никакого Бородино.

На каком вопросе засыпался Шойгу?

Кстати, символичным стал и 11-й вопрос, на который Шойгу ответить не смог: "Кто из этих спортивных комментаторов играл на сцене МХАТ?"

• A: Маслаченко
• B: Саркисьянц
• C: Озеров
• D: Майоров

Шойгу воспользовался функцией "звонок другу" и набрал номер телефона известного знатока и своего друга Александра Бялко. Тот подсказывает – Саркисьянц. Однако правильный ответ – Озеров…

В тот зимний вечер Шойгу на шоу подставило его окружение, дали неправильные вводные, и он, увы, проиграл. Впрочем, знания военной истории у нынешнего министра обороны оказались лучше, чем истории театра и лицедейства.