История от Крокодила. 30 июля 1922
«Натуральные виноградные вина 1914 года государственных подвалов Армении!» Как видим, хотя сухой закон формально ещё не отменён (водку вернут в продажу в 1924-м, после смерти Ленина), но не очень-то соблюдается. «Сегодня бега»! На ипподроме! Да-да, это развлечение растлённой буржуазии тоже вернулось вместе с нэпом...
На обложке номера тоже указано: «Об'вления принимаются по цене: 1 страница 90.000 р., 1/2 стр 30.000 р., 1/3 стр. 27.000 р., 1/4 стр. 15.000». Кстати, другая пародия на рекламные объявления из того же номера:
Второе сверху объявление, между прочим, явно метит в эсеровского лидера Абрама Гоца (1882—1940), который, по мнению его авторов, утратил репутацию в ходе идущего в Доме Союзов эсеровского процесса.
Приветственные стихи ярмарке, где мимоходом отмечается разочарование от итогов Гаагской конференции:
Пускай не удалась Гаага,
Пусть не «утешил» нас Ллойд-Гримм,
Но в нас не выдохлась отвага,
И все мы творчеством горим!
* * *
Покажем дальним мы и ближним,
Что без Гааги мы сильны.
Прорвём дружнее пёстрым Нижним
Блокаду трудовой страны!
* * *
Продаться в кабалу буржуям
И в плен им сдаться не хотим!
Кадило ярмарки раздуем:
У нас — огонь, в Европе — дым!
* * *
Я слышу шум родного быта
И балаганов бубенцы...
Флаг поднят, ярмарка открыта.
Привет вам, красные купцы!..
Фантазии на тему Нижегородской ярмарки будущего, которая будет происходить в основном в воздухе:
«На облаках электрические рекламы: «Кафе «Поднебесье», ежедневно свежее мороженое из облаков», «Государственная столовая — Вышний-Новгород», «Представитель трестов Главпыль и Главдым», «Директор свежего воздуха», «Чайная пролетающий пролетариат» и т.д.
— Кого это бьют, товарищи?
— Аэрокрада поймали! Четвёртую машину угоняет.
— У нас на селе тоже случай был... Один товарищ трактор купил, а какой силы, не рассчитал. Стал пахать. Кэ-эк он у него вырвется, пол-дома отмахнул начисто и трёх коров спахал. Электрификация, гляди в оба...
— А где же моя жена? Маша, Маша, лети сюда!
— Ваша Маша в женотдел полетела. Летучий митинг у них о нравственной милиции. Вон, около той тучки! Видите?»
М-да, на наступившую реальность даже через 100 лет не особенно похоже. Хотя современные автомобили и впрямь могут задавить кого угодно, не то, что трёх коров разом. Тогда такое казалось фантастикой... И «полицию (но не милицию) нравов» тоже могут ввести. Только едва ли летучую...
Рисунки тоже так или иначе увязаны с темой ярмарки. Например, лидер меньшевиков Юлий Мартов (1873—1923), он жив ещё за границей, изображён в виде ярмарочного шарманщика:
Барон Пётр Врангель (1878—1928), сравнительно недавно побеждённый и выброшенный в Галлиполли — в виде безногого инвалида, собирающего милостыню.
А вот на другом рисунке они в тех же ярмарочных образах рядом:
А это лидер эсеров Чернов (1873—1952) — процесс эсеров в Москве ещё продолжается — в образе блудного сына покаянно припадает к стопам патриарха Тихона (1865—1925):
Подборка дружеских шаржей под общим заголовком «Красное купечество». Старый большевик Сергей Малышев (1877—1938).
Анастас Микоян вспоминал о нём: «Для восстановления ярмарки в Нижний Новгород с мандатом Совета Труда и Обороны приехал старый большевик Сергей Малышев. Это был пятидесятилетний мужчина среднего роста, с длинной, пышной чёрной бородой, напоминающий старомодного купца. Малышев рассказал нам, что во всех делах, связанных с ярмаркой, он заручился поддержкой Ленина. Она должна быть проведена с 1 августа по 15 сентября. Для участия в ней хотели привлечь купцов из Ирана, Афганистана и других соседних стран Востока, как это бывало в старые времена. В ярмарке примут участие частные торговцы, но главная роль отводилась государственным промышленным и торговым предприятиям, а также кооперации. Мы, конечно, обещали Малышеву всяческую поддержку. По тем временам это была нелёгкая задача: мы были бедны во всём, а сроки давались весьма жёсткие. Уже переехав в Ростов-на-Дону, я узнал, как хорошо удалось ему подготовить и открыть Нижегородскую ярмарку. Не случайно Малышев в дальнейшем стал председателем Всесоюзной торговой палаты».
Самый занятный эпизод биографии Малышева, пожалуй, связан с демонстрацией троцкистов 7 ноября 1927 года. Малышев был на стороне сталинцев и бухаринцев, но вздумал увещевать горячую троцкистскую молодёжь. И обратился к ней с речью, взобравшись на уличный фонарь. Из воспоминаний троцкиста Ивана Павлова (настоящее имя Иван Хорошев, 1904—1991): «На углу Моховой и Воздвиженки ожидали контрдемонстрантов несколько старых большевиков, посланных Центральным Комитетом, чтобы уговорить нас разойтись. Низенький, с большой бородой, подобно гному, старый большевик Сергей Малышев, став на выступ фонарного столба и держась обеими руками за столб, обратился к нам:
— Товарищи, что вы делаете? На вас Европа смотрит…
— Сталинский лакей! — крикнула в ответ стоявшая рядом студентка и сочно плюнула в открытый рот Малышева. Оторвавшись от столба, Малышев, чертыхаясь, долго отплевывался, стоя в стороне».
Должен признаться, что мне очень нравится этот исторический эпизод, который ясно даёт понять, «кто был кто» в этом историческом противостоянии 1927 года. С одной стороны — «молодёжь, вернейший барометр партии» (Л. Троцкий) — настоящие хунвейбины, не испытывающие ни малейшего пиетета и трепета перед заслугами «старых большевиков». Но только, на своё несчастье, в отличие от своих китайских собратьев 1966 года, не имеющие такой надёжной «крыши» в ЦК, какую те имели в лице Мао...
А это Ивар Смилга (1892—1937), в 1922 году — коллега Малышева по организации Нижегородской ярмарки, а в 1927-м — один из лидеров той самой оппозиционной демонстрации, которую безуспешно пытался увещевать Малышев...
Ну, а завершает номер печальная фигура русского миллионера, а на тот момент — белоэмигранта Павла Рябушинского (1871—1924). Того самого, который вошёл во все советские учебники истории, поскольку в августе 1917 года пригрозил задушить революцию костлявой рукой голода, создав этот мем: «К сожалению, — заявил он, — нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов, чтобы они опомнились». В 1921 году на парижском торгово-промышленным съезде Рябушинский уже выражал надежду на внутреннюю эволюцию Советской власти в связи с введением нэпа, призывал готовиться к моменту, когда «на торгово-промышленном классе будет лежать колоссальная обязанность — возродить Россию».
На рисунке Бориса Ефимова он, пригорюнившись и роняя слёзы, смотрит на кипящую за окном Нижегородскую ярмарку:
— А старичка-то забыли!..
На этом пока прервёмся.