Загадка советской разведки. Неизвестная жизнь Николая Кузнецова
9 марта 1944 года погиб легендарный советский разведчик и диверсант Николай Иванович Кузнецов.
О том, как это случилось, написано множество книги и статей. Сняты фильмы, продолжаются споры и выдвигаются версии. Да и вся его жизнь полна тайн и загадок, которые, возможно, и могли бы разрешиться сами собой, но личное дело Николая Кузнецова, которое находится в архивах ФСБ, засекречено до 2025 года. Так что, давайте подождем, а пока вспомним о тех фактах, которые нам хорошо известны или все еще остаются версиями и вариациями его жизни.
Так уж случилось, что я последние 30 лет живу в доме, откуда Кузнецов уходил на войну, за линию фронта.
Об этом мне каждый день напоминает мемориальная доска, где всегда есть живые цветы. Но это в Москве, а на месте захоронения Героя Советского Союза Николая Кузнецова во Львове война так и не закончилась.
Родственники, а их почти не осталось за исключением живущей в Уфе племянницы Маргариты Брюхановой, уже 20 лет добиваются перезахоронения останков героя на территории России, в Екатеринбурге, на местном мемориале. Но неожиданно встретили сопротивление местных властей.
Хроника этих запросов и ответов напоминает сводку боевых действий.
Маргарита Брюханова лично выходила на власти города Львова и просила согласовать эксгумацию останков.
Последний раз в феврале 2020 года. Она хочет вернуть останки героя, так как правоохранительные органы Львова не защищают могилу Николая Ивановича от националистов-бандеровцев и прочих вандалов, которые за последние годы не раз оскверняли могилу. Его останки были захоронены на Холме Славы во Львове в 1960 году. В 1992 году были демонтированы памятники Кузнецову во Львове и Ровно, в 2015 году — в селе Повча Ровенской области. В том же 2015-м его имя было внесено в «Список лиц, подпадающих под «Закон о декомунизации», память о которых должна быть стерта с карты Украины.
Администрация Львова долгое время игнорировала письма Брюхановой, и та обратилась в Львовский окружной административный суд, который обязал городской совет рассмотреть ходатайство. Решения пока нет, но в начале февраля свою позицию озвучил мэр Львова Андрей Садовый, который предложил отложить рассмотрение, пока свои позиции по этому вопросу не сформулируют МИД Украины и СБУ. Он заявил, что вопрос передачи праха — политический и «на фоне агрессии России должен рассматриваться в рамках государственной политики». Договорился даже до обмена останков Кузнецова на пленных украинцев в ДНР.
Тайна гибели
Почему же так воинственно настроены по отношению к известному разведчику националисты? Да потому что от рук их предшественников, которых они теперь прославляют и чьи марши устраивают, и погиб Николай Кузнецов. Есть несколько версий, как это случилось. Давайте вспомним.
Только в сентябре 1959 года удалось найти место захоронения тела Пауля Зиберта (под этим именем немцам и бандеровцам был известен Николай Кузнецов) и свидетелей его гибели и выяснить, что Кузнецов подорвал себя и врагов гранатой, чтобы не попасть живым в руки противника.
По одной из версий, которую озвучили исследователи биографии Кузнецова, он мог уйти от бандеровцев, но погиб спасая детей в доме хозяина, девочку пяти лет и мальчика. Он не стал бросать в их сторону гранату уже снятую с предохранителя, хотя рядом с детьми уже находились и бойцы УПА (Украинской повстанческой армии). Граната взорвалась у разведчика в руке. Перед этим в дом пришел сотник бойцов УПА Черногор и опознал в почти задержанном разведчике Пауля Зиберта по фото, которое немцы распространили чуть ли не по всей Украине.
Кузнецов мог бросить гранату и попытаться уйти через окно, хотя и был ранен. Уйти попытался другой боец нашего партизанского отряда, сопровождавший Кузнецова, Ян Каминский, однако бандеровцы открыли по нему огонь, ранили, а потом добили штыками.
По словам свидетеля, жителя села Борятин Степана Голубовича, туда разведчики пришли ночью, около полуночи. Одеты оба были в немецкую форму и попросили поесть.
Примерно через полчаса собака все это время лаяла во дворе), в комнату вошел вооруженный участник УПА с винтовкой и отличительным знаком на шапке «Трезуб». Позже стала известна даже его кличка - Махно. Он поздоровался, сел на койку и спросил у хозяина, что за люди. Но вразумительного ответа не получил.
Минут через пять в дом начали заходить другие участники УПА, не менее восьми человек. Затем кто-то из участников УПА по-немецки дал команду неизвестным «Руки вверх!». Разведчики, ничем себя не выдав, начали переговоры также по-немецки. И почти успокоили пришельцев, хотя и вынуждены были отдать автоматы.
Они даже закурили и спокойно сидели еще где-то полчаса. А потом произошел взрыв гранаты, которую, судя по описанию, взорвал Кузнецов. Его напарник перед взрывом гранаты лег на пол под койку. После взрыва хозяин взял малолетнюю дочь и стал около печки, а его жена выскочила из хаты вместе с участниками УПА, которые сломали дверь, сняв ее с петель.
Тем временем напарник одетого в форму немецкого офицера Кузнецова наклонился к еще живому, но тяжело раненому товарищу, что-то спросил, а потом попытался уйти через окно с портфелем. Но это его не спасло.
Голубович с семьей спрятался в соседском доме и только утром увидел труп Кузнецова во дворе. Уже в одном белье. Как было установлено при допросах других свидетелей, Кузнецову при взрыве собственной гранаты оторвало кисть правой руки и были «нанесены тяжкие ранения в область лобовой части головы, груди и живота, отчего он вскоре и скончался».
Сразу после войны существовала версия, согласно которой группа разведчиков вместе с Кузнецовым были захвачены живыми, а потом расстреляны боевиками УПА в лесу близ деревни Белгородки Ровенской области. Только через 14 лет после войны стало известно, что группа погибла в селе Боратин Львовской области. Версию о расстреле Кузнецова боевиками УПА распространил после войны командир партизанского отряда "Победители", Герой Советского Союза Дмитрий Медведев, который основывался на обнаруженной после войны в немецких архивах телеграмме, направленной начальником полиции безопасности по Галицкому округу Витиской лично группенфюреру СС Мюллеру. Но телеграмма была основана на ложной информации, которую дали немцам боевики УПА. Они не показали место захоронения разведчиков, поскольку понимали, что по следам ранений на теле будет ясно, что Кузнецов подорвал себя сам, а не был расстрелян.
Но это далеко не единственная тайна разведчика.
Кто вы, «Колонист»?
Читая многочисленные биографии Николая Кузнецова, мы обязательно узнаем, что родился он в 1911 году в большой в крестьянской семье в селе Зырянка сегодняшней Свердловской области. У него было две сестры и два младших брата.
Историк разведки Теодор Гладков написал несколько книг о Николае Кузнецове и прочитал множество доступных на тот момент документов в различных архивах. К сожалению, он умер в 2012 году.
Однако, во время нескольких наших встреч, он рассказывал, что в биографии Кузнецова все не так просто. Его отец Иван Павлович не всегда был зажиточным крестьянином, а успел отслужить в гренадерском императорском полку в Санкт-Петербурге и даже брал за меткую стрельбу призы от самого Николая II (не от него ли и Николаю передалась по наследству меткая стрельба).
В Гражданскую Иван Кузнецов воевал у Тухачевского, но был списан вчистую в возрасте 45 лет, переболев тифом под Красноярском. Он умер в 1927 году от туберкулеза, после чего всю заботу о семье взял на себя старший сын. Кстати, звали его тогда не Николай. А Никандр, но имя юноше не нравилось, и при первой же возможности – женитьбе, он его сменил. Впрочем, менять имена ему придется еще не раз, но это пока впереди.
О его дальнейшей судьбе, прирожденном таланте к языкам, работе агентом НКВД написано немало. Он набирался языкового опыта с детства в деревне Зырянка, что теперь в Талицком районе Свердловской области. У мальчика был природный талант не только к языкам, он легко имитировал многие диалекты, что было особенно ценно в разведке.
Остановимся только на одном удивительном факте, который показывает, насколько был важен этот агент для советских спецслужб.
Николай Кузнецов дважды исключался из комсомола, что закрывало ему дорогу в партию. А как правящая партия может доверять беспартийному разведчику, который постоянно контактирует с иностранцами, да не с простыми, а со шпионами? Но ему даже сделали «левый» паспорт и спрятали от кадровиков личное дело, лишь бы он работал и приносил пользу. Тогда его знали под псевдонимом «Колонист», поскольку работать ему приходилось под прикрытием, как немецкому инженеру.
Но как же он вылетал из комсомола? Первый раз это случилось в 1929 году, когда его исключили как сына кулака. Не помогла даже справка из сельсовета Зырянки, в которой говорилось, что его отец жил исключительно своим трудом и никогда не торговал собранными овощами.
Через год Кузнецову удалось восстановиться в комсомоле, но уже не в Тюмени, где он учился в агротехникуме, а в Кудымкаре (Коми-Пермяцкий автономный округ). Однако, уже в конце 1930 года Николай был осужден к году исправительных работ после того, как сообщил милиции о приписках своих коллег по лесоустроительной партии, — и повторно был исключен из комсомола. Новых попыток стать комсомольцем он уже не делал.
Личная жизнь не сложилась. Развелся с женой - 4 декабря 1930-го - свадьба, а уже 4 марта 1931-го - развод. Почему — так и осталось тайной. Его первая жена Елена Чугуева окончила медицинский, завершила войну в звании майора и демобилизовалась после победы над Японией. Никому не рассказывала, не хвасталась: я - жена Героя.
Но это все до Москвы.
С 1934 г. работал в Свердловске, в том числе на Верх-Исетском заводе и Уралмашзаводе. В 1938 г. был арестован Свердловским областным управлением НКВД, провел несколько месяцев в тюрьме.
Для вас я просто Руди…
В столицу Кузнецов попал по рекомендации наркома внутренних дел из Коми Журавлева. Тот порекомендовал феноменального парня генералу Райхману, когда приехал на курсы в Москву. В это время Кузнецов работал под псевдонимом «Колонист». Райхман дал телефонную трубку нашему разведчику, который только что вернулся из Германии. Разговор с Кузнецовым шел на немецком, и когда он закончился, собеседник Кузнецова спросил Райхмана: Это из Берлина звонили? Судьба «Колониста» была решена, такие люди были на вес золота, особенно после выкошенной агентуры нашей разведки в 30-е годы.
Он выдавал себя за инженера-испытателя, который работает в Филях, на заводе, где выпускаются военные самолеты. Купил фотоаппарат и моментально переснимал передаваемые ему секретные документы. Машину научился водить тоже сам.
Теперь его звали Рудольф Вильгельмович Шмидт, то есть по-русски, все тот же Кузнецов.
Курировать Кузнецова в Москве поручили чекисту Василию Рясному.
Первая встреча, чтобы не засветить агента, состоялась около памятника первопечатнику Ивану Федорову, в самом центре. Тогда там располагались не салоны известных автомобильных брендов, а книжные и букинистические лавки, народу всегжда было много.
Потом они встречались на конспиративных квартирах, в Парке культуры, в саду имени Баумана.
С жильем было трудно, штатные сотрудники НКВД далеко не всегда жили а нормальных условиях, но с импозантным молодым инженером Руди Шмидтом все было иначе. Ему нужно было создать условия для работы. А Кузнецов умел очаровывать светских львиц, балерин, актрис и легко входил в их окружение. Остановился он поначалу в гостинице «Урал» в Столешниковом переулке, которая славилась сносной ценой и недорогим рестораном, где кормили при этом очень хорошо. Там и собирались компании, нужные агенту разведки. Теперь это здание дореволюционной постройки снесено.
Но в гостинице молодой человек прожил недолго, вскоре Рясной перевез его на конспиративную квартиру в дом №20, корпус 1 по улице Карла Маркса (сейчас ей вернули прежнее название – Старая Басманная). Рядом остановка трамвая, до Никольской 10 минут езды, место удобное и проверенное. В этой же квартире был прописан и куратор Кузнецова Рясной, под фамилией Семенов. Этажерка для книг, радиоприемник. На кухне газовая плита, столик, табуретки.
Здесь он прожил два года – с 1940-го по 1942-й. По воспоминаниям жильцов на восьмом этаже пятого подъезда. Жильцы дома не догадывались, что этот подтянутый, аккуратный и педантичный инженер — гроза гитлеровской шпионской агентуры, усиленно засылаемой в те годы в нашу страну.
Местами встреч с богемой и иностранными друзьями его пылких поклонниц из высшего общества были рестораны «Метрополь» и «Националь», театры, концертные площадки.
Сильно помогал Руди Шмидту в работе неизменный успех у женщин - от горничных до прима-балерин Большого театра.
Однажды в театре Шмидт познакомился с сотрудницей германского посольства. Завязался роман. При участии Кузнецова были добыты документы у немецкого военно-морского атташе Норберта Вильгельма фон Баумбаха. В интересах контрразведки Кузнецов сумел очаровать горничных норвежского и иранского послов (обе были немками), а также жену личного камердинера посла Германии Ганса Флегеля Ирму. В марте 1941 года Флегель стал проявлять особый интерес к новейшим советским самолетам и стал убеждать друга Руди, которого считал приверженцем идей национал-социализма, вести скрытую их фотосъемку. Ему подсунули хорошо проработанную дезинформацию.
Часовщик
Шмидту удалось завербовать и советника миссии Словакии Крно, по совместительству немецкого шпиона. Крно знал Кузнецова, как лётчика-офицера, который помогал ему сбывать контрабандные часы. Но Крно не забывал и о советских разработках военной авиации. Вскоре было принято решение о вербовке.
Нужно было завлечь Крно на квартиру Кузнецова, и когда тот в очередной раз с контрабандным товаром вернулся из Братиславы с товаром, Руди объяснил по телефону, что прийти на традиционную встречу в Сокольниках не может, так как при аварийной посадке повредил ногу и вынужден сидеть дома. Кузнецов заверил, что у него есть хороший оптовый покупатель, который может сразу взять всю партию, поэтому он предлагает дипломату завезти ему товар домой. А еще попросил привезти провизию, сам-то до магазина не дохромает. И Крно поверил после недолгих колебаний.
Кузнецову забинтовали ногу, принесли костыли, на улице расставили людей для наружного наблюдения…
Крно приехал на трамвае №28, вышел на остановку раньше — у Сада имени Баумана, чтобы проверить, нет ли «хвоста». Успокоился и поднялся на лифте к Руди Шмидту.
Кузнецов встретил его, прыгая на костылях, и иногда морщился от боли. И это была не игра: ему наложили слишком тугую повязку, ступня затекла, а перебинтовывать ногу было поздно.
Под пиджаком дипломата обнаружился широкий полотняный пояс со множеством кармашков на молниях, где лежало по паре мужских или дамских часов «мозер», «лонжин», «докса». И только он начал раскладывать товар, как раздался требовательный звонок в дверь.
Операция «Часовщик» вошла в решающую фазу.
Кузнецов проковылял на костылях в прихожую. Вошел Рясной с двумя оперативниками.
- Мы из домоуправления, в квартире под вами протечка потолка.
Но вошедших явно интересовала не течь в ванной или на кухне, а незнакомец, который на вопросы о том, кто он – бубнил что-то невразумительное.
- Никакой протечки нет, это предлог, вдруг заявил Рясной. - Я начальник уголовного розыска района Семенов. К нам поступил сигнал, что в доме скрывается опасный преступник. Мы проверяем все квартиры подряд. Так что попрошу вашего гостя предъявить документы.
Крно растерялся. Меж тем один из оперативников уже расстегивал кармашки пояса и доставал часы.
- Я дипломат, - заявил Крно и трясущимися руками протянул Рясному свою аккредитационную карточку. Он все еще верил, что это милиционеры, и можно будет откупиться партией привезенных часов, что и предложил псевдо-Семенову..
По знаку Рясного оперативники вышли, но один из них перед этим вынул из-под плаща фотоаппарат ФЭД и сделал несколько снимков. Крно все понял.
- Часики нам не нужны, - ответил Рясной. - Но договориться можно.
Крно молча кивнул головой. Вербовка состоялась.
За линию фронта
Вскоре началась Великая Отечественная война, и инженер Шмидт остался не дешифрован немецкой разведкой. Рудольфу Шмидту предстояло исчезнуть, чтобы уступить место Паулю Зиберту. Прямо в конспиративной квартире он изучал структуру и методы работы гитлеровских спецслужб. Разведчик должен был знать очень многое, вплоть до содержания книг, написанных уже в Германии после прихода фюрера к власти, кинофильмов, имена актеров, о спортивных событиях... Провал мог случиться из-за любой ерунды. Рабочий стол Кузнецова был завален книгами, уставами, наставлениями, схемами. Преимущественно на немецком языке, но были и на русском - всякого рода пособия для советских военных переводчиков, словари, имена, фамилии, чины огромного количества высших сановников и военачальников третьего рейха.
Правила ношения военной формы - в немецкой армии предусматривалось четырнадцать вариантов различных комбинаций предметов обмундирования и обуви. К примеру, точно регламентировалось, в каких случаях брюки носить навыпуск, а в каких - заправлять в сапоги.
Для лучшего ознакомления с бытом и нравами вермахта было решено заслать Кузнецова на своеобразную стажировку в среду немецких военнопленных. Под Москвой, в Красногорске, находился центральный лагерь немецких пленных № 27/11. В одном из офицерских бараков и объявился однажды с очередной партией пехотный лейтенант. Там он почерпнул много нового, что было расхожим только в немецкой офицерской среде. Вторжение в Польшу по этим неписаным правилам полагалось называть только «поленфельдцуг» - «Польский поход». О немецком народе в целом полагалось выражаться: «фольксгемайншафт» - «народное сообщество». Беспартийных официально называли «фольксгеноссе» - «товарищ по народу».
В специфической среде военнопленных Кузнецов прижился легко, никто его ни в чем так до конца и не заподозрил, хотя и он держался с предельной осторожностью.
26 августа 1942 года самолет по специальному заданию НКВД вылетел за линию фронта. В составе группы из 11 парашютистов находился Николай Иванович Кузнецов.
В дом №20 по улице Карла Маркса Кузнецов уже не вернулся.
Что успел сделать Николай Кузнецов за линией фронта
С октября 1942 г. Кузнецов под именем немецкого офицера Пауля Зиберта с документами сотрудника тайной немецкой полиции вел разведывательную деятельность на Западной Украине и ликвидировал 11 генералов и высокопоставленных чиновников оккупационной администрации нацистской Германии.
В 1942 году ликвидировал руководителя главного отдела финансов при рейхскомиссариате Украины Ганса Геля, его личного секретаря майора Винтера, а также агента гестапо майора Геттеля.
В 1943 году Кузнецов, Иван Корицкий, Роберт Глаас и Николай Струтинский забросали гранатами и обстреляли из автоматов автомобиль шефа «Пакетаукциона» генерала Курта Кнута.
Разведчик в том же году похитил и ликвидировал генерала Ильгена и председателя Верховного суда на оккупированной Украине оберфюрера СС Альфреда Функа.
Он же добыл сведения о готовящемся наступлении Вермахта в районе Курска (операция «Цитадель»), что помогло подготовиться к Курской битве.
В 1944 году уничтожил во Львове шефа правительства дистрикта Галиция Отто Бауэра и начальника канцелярии правительства генерал-губернаторства доктора Генриха Шнайдера.
Узнал о предстоящем покушении на лидеров Большой Тройки в Тегеране, установил точные координаты ставки Гитлера под Винницей; получил разведданные о попытках немцев освободить окруженную под Сталинградом группировку войск.