Тихая битва за президентство: Казань начала большой торг с Москвой
Татарстан отстаивает свои права на слово, которое многое значит
Глава Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила о целесообразности укрупнения российских регионов. Она подчеркнула, что регион может быть экономически эффективным, только если на его территории находится достаточно трудовых ресурсов (сейчас в РФ всего 13 регионов-доноров из 85-ти).
Новость о возможности реформы федерации прозвучала на фоне заявления главы Татарстана (регион-донор) Рустама Минниханова о готовности повиноваться предписаниям закона о публичной власти, который среди прочего запрещает главам республик РФ именоваться «президентами» (как Минниханов).
Депутаты-единороссы, избранные от Татарстана, голосовали против этого закона в Госдуме. Также против него выступил Госсовет республики. Там решили, что «отдельные положения законопроекта противоречат основам конституционного строя РФ как демократического федеративного правового государства».
Не исключено, что ликвидация привилегии Татарстана иметь собственного президента станет рубежом, после которого возможны как укрупнение регионов, так и пересборка федерации через ликвидацию национально-административного деления, чреватого национальными конфликтами. Может, такое решение уже принято?
— А как еще мог прокомментировать ситуацию президент Татарстана Рустам Минниханов? — риторически спрашивает казанский политолог Раис Сулейманов. — Публично возмутиться? Ну, это будет напоминать бунт. Промолчать? Но тогда в Татарстане внутри самой элиты станут брюзжать, что, дескать, Минниханову все безразлично. Да и само молчание выглядело бы непонятным: это ведь самого Минниханова касается, это он будет теперь называться главой, а не президентом. Естественно, ему досадно и даже обидно из-за этого. Это видно по тональности его реакции.
Здесь следует понимать, что для элиты Татарстана наименование должности очень важно и ценно, поскольку это воспринимается как атрибут собственной национальной государственности. При всей сегодняшней лояльности Москве в сознании истеблишмента Татарстана сохранялось ощущение уникальности своей республики.
Если Кадыров и главы других республик без особых проблем и метаний отказались от наименования своей должности «президент» в пользу «главы», то в Татарстане тянули до последнего, рассчитывая, что федеральный центр, увидев такое сопротивление в Казани, просто махнул бы на это рукой.
«СП»: — Москва известна своей толерантностью…
— Поначалу такая тактика и сработала. Ведь по закону 2010 года о переименовании должностей регионы должны были переименовать должности до 2015 года. Когда срок истек, и из всех регионов только Татарстан остался единственной республикой, где руководитель региона именовался президентом. Федеральный центр закрыл на это глаза, хотя формально это было нарушением федерального законодательства. Никаких последствий для Татарстана не последовало, и в Казани перевели дух, посчитав, что Москва закрыла глаза на этот.
Но, как мы видим, что это было не так. В Москве такую региональную вольницу не забыли. И федеральный центр вернулся к этому в 2021 году, когда у Татарстана уже не было возможности сопротивляться, а политическая ситуация в стране поменялась в сторону большего унитаризма.
Впрочем, Москва в качестве определенного бонуса подарила возможность главам региона избираться неограниченное число раз, поэтому даже если Минниханов будет уже в следующем году именоваться главой Татарстана, а не президентом (очевидно, что это произойдет, сейчас в Казани будут тянуть время), то он во главе республики будет править и дальше.
Гендиректор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев считает, что главное в новом законе — не ликвидация института президентства, а укрощение муниципалитетов.
— Вопрос с «президентами» мог быть и не решен, если бы Татарстан уперся. И тогда это продолжалось бы еще годы и годы. Видимо, Татарстану было предложено нечто, от чего республика не смогла отказаться. Например, какие-то налоговые вещи. У нас федерально-региональные отношения всегда финансовые. Что касается Матвиенко, то она высказалась о регионах потому, что у нее такая должность. Но сейчас влияние Совета Федерации намного меньше, чем в прежние годы.
«СП»: — Закон о публичной власти окажет какое-то воздействие на конструкцию федерации?
— Закон очень сложный и, конечно, повлияет федеративное устройство. Но, скорее, не тем, что в стране больше не будет «президентов», а тем, что у нас, наконец, выстроилась вертикаль между региональной властью и муниципалитетами. Все почему-то заметили Минниханова, но мало кто заметил, что у нас районы подчинили регионам. Раньше же все были одинаково избраны — и губернатор, и глава района.
Губернаторы все эти годы хотели, чтобы их власть над муниципалитетами была такой же, как власть президента России над регионами. Теперь их мечта сбылась. Хотя не факт, что им от этого станет лучше. Поскольку дополнительная власть предполагает дополнительную ответственность. Я не очень верю, что наши губернаторы способны решить проблемы муниципального уровня. Их никто в ближайшее время не решит. Слишком они застарелые.
Но ключевой вопрос не во власти, а в ресурсах. У федерации достаточно ресурсов, чтобы кинуть их куда угодно, если такая надобность появится. А у регионов, если они богатые, с муниципалитетами и так все хорошо, а если бедные, то вливать в муниципалитеты нечего. У нас на муниципальном уровне много ответственности и мало денег. При совмещении с региональным ответственность перейдет наверх, а деньги вниз. Школам будет лучше, но вузам будет тяжелее.
Политолог Дмитрий Еловский сомневается, что в ближайшем будущем дело дойдет до упразднения национально-территориальных образований.
— Инструменты для укрупнения, объединения регионов существуют давно. Никаких дополнительных законодательных новаций не было нужно. Эти инструменты применялись — несколько регионов объединились. Проблема там заключалась не в законодательных механизмах, а в конфигурации элит. Далеко не все региональные элиты хотят терять свой статус и зоны влияния. А при укрупнении регионов количество мест во власти уменьшается, хотя их ценность растет.
Тема укрупнения всплывает регулярно. Обычно ее озвучивают топовые руководители страны. Но дело в том, что наверху царят два противоположных мнения о целесообразности укрупнения. Одни говорят, что улучшается управляемость, другие считают, что процесс реорганизации связан с перенапряжением системы. Надо заново договариваться, раздавать «плюшки», а эффект не очевиден. Рост экономики и снижение расходов федерального бюджета если и есть, то небольшие.
Если на федеральном уровне примут решение об укрупнении регионов, это сделают без всяких словесных интервенций.
«СП»: — Укрупнение — это не только про размеры регионов, но и про их национальный статус, либо отсутствие такового. Могут в России ввести своего рода генерал-губернаторства, избавив страну от опасности национальной фронды?
— Это вопрос соотношения издержек и возможностей, которые дает изменение национально-административного деления. На мой взгляд, возможности здесь минимальны, а риски огромны. Посмотрите на ситуацию с Ингушетией. Не зря Путин сказал про 2 тысячи тлеющих конфликтов в стране. Их надо расшивать постепенно, аккуратно. Административной реформой, с наскока, эту проблему не решить. Президент — сторонник осторожных консервативных действий.
В России формальное право очень зыбко. Куда важнее реальная власть. С 2000-х годов начали приводить в соответствие региональные и федеральные законы как раз, чтобы укрепить формальную сторону. Сложно жить, когда в законах написано одно, а живем по-другому. Да, у нас не очень свободная федерация. Ну, давайте честно об этом скажем. Мы все время скатываемся либо в диктатуру, либо в анархию. Чтобы этого не происходило, лучше пожестче прописать конструкцию, чтобы она не развалилась. Закон о публичной власти — большой скачок на этом пути.