Владимир Крупин: Чубайса мне жаль
Владимир Крупин, писатель, развивающий традиции русской деревенской прозы. Яркими представителями этого направления были Василий Шукшин и Валентин Распутин, Виктор Астафьев и Василий Белов.
Недавно Владимир Крупин отметил 80-летие. «Вечерка» побеседовала с писателем о литературных традициях и современных трендах, а также об ответственности человека пишущего перед миром и людьми.
— Владимир Николаевич, вы перешагнули 80-летний рубеж. Можно подвести какие-то итоги. Ощущаете ли вы свою ответственность за судьбу русской литературы?
— Ощущаю ответственность за то, кому должна служить литература: Родине, народу, эпохе должна служить. Если Господь вывел нас на свет в это время, значит, мы должны нести за него ответственность, чтобы не было стыдно перед идущими следом за нами. А сегодня у меня есть ощущение, что скоро писателей больше, чем читателей, будет.
— Почему?
— Я застал время, когда были огромные тиражи, миллионные, у моих старших литературных братьев — Астафьева, Тендрякова, Абрамова, Белова, Распутина. А сегодня каким мизером выпускаются новые книги? А журналы выходят еще меньшим тиражом. Поэтому читателей и будет меньше.
Тем не менее народ сохранил интерес к слову. Поэтому ответственность обязательно нужно нести за написанное, а то, что читателей немного, не повод писать левой лапой. За каждое праздное слово дадим ответ, а не только за ругань.
— Зато интернет дает возможность донести свое слово до многих...
— Я, как человек консервативный, сначала к интернету и правда относился критично. В наш язык вместе с ним стали проникать разные иностранные слова, все эти «айфоны», « айпады» и прочее. Но сегодня я уже въехал в электронное пространство и активно им пользуюсь.
Несколько сайтов меня печатают. Скорость передачи информации очень возросла. Только письмо отправил по почте электронной на сайт, а текст уже через несколько минут выставлен. Не сравнить с тем, как раньше было.
Сначала рукопись, потом на машинке ее печатаешь. Потом в редакцию везешь сам, потом ждешь где месяц, а где и полгода. Есть возможность текст доработать. Сегодня же нужно подумать несколько раз, прежде чем на кнопку ткнуть, поскольку сразу публикуется все.
Вот я написал короткий рассказ про соседскую собаку, он уже в интернете есть. Говорю ей: «Что ты все лаешь на меня? Я вот и рассказ про тебя написал уже!»
— Вы пишете о деревне. А большинство ваших читателей наверняка живут в городах. Зачем это и вам, и им?
— Слово никогда не рождается на асфальте, только на земле. На асфальте может родиться в лучшем случае жаргон. Хотя я очень уважаю и городских писателей — Трифонова, Набокова.
— Слышал, что деревенская проза берет начало от повести «Матренин двор» Солженицына...
— Нет. А как же «Записки охотника» Тургенева? Это же тоже о деревне, о земле написано. А «Мертвые души»? Чичиков ведь по сельской местности путешествует. А если еще раньше заглянем, то и Радищев, который в своем «Путешествии из Петербурга в Москву» тоже ведь о деревне пишет.
А еще глубже — былины. Микула Селянинович — крестьянин. Ему земля помогает. Так что не с Солженицына все началось. Его «Матренин двор» очень хорош, хотя лично мне больше нравится «Захар Калита». Считаю, Солженицын сильно переоценен.
— А кто, по-вашему, лучший русский писатель?
— Пушкин, конечно! Он и прозаик, и поэт, и публицист, и критик, и драматург. Это всеобъемлющий талант. Нет никого в нашей литературе выше Пушкина.
— И не будет?
— Я не смогу ответить. О себе я точно знаю, что мне очень далеко до Пушкина. И это осознание есть не только у меня. Как-то два писателя знакомых поругались. Не разговаривали друг с другом. И в одном общем собрании нашелся человек, который каждого из них спросил, пишет ли он лучше Пушкина. Оба честно ответили, что нет! И тут же обиды были забыты. Простили друг друга. Что делить, если оба хуже Пушкина?
— А Толстой, например?
— Как художник он очень хорош, а как писатель — мракобес. Зачем начал ругать церковь, царя? Сколько душ он отравил своими идеями? Но ранние его вещи очень хороши.
— А что современные писатели?
— Многие думали, что после развала СССР, когда идеологии больше не осталось, они докажут всему миру, что гении, невероятные таланты! Сколько разговоров было постоянно в писательских буфетах: «Да, Петька гений!Да, Васька гений!» И что в итоге? Порнография типа Сорокина, Лимонова.
Никаких гениальностей не оказалось среди тех, кто писал в стол. Ерунда это все! Это и не литература вовсе. То есть литература, конечно, и имеет своего читателя. Но это не то, наверное, что мы должны делать. Это не традиции русских классиков.
— Настоящий писатель не может писать в стол?
— Не получится у него. Хоть теще, но покажет. Посмотри, мол, какой зять у тебя! Обязательно должен быть читатель, отклик, обратная связь. В этом суть творчества. Иначе зачем писать вообще, если ты никому не показываешь ничего? Если Господь дал талант, нельзя его скрывать.
— Как же найти читателя?
— Ответ один — писать. Публиковаться. Мы уже говорили об интернете. Вот это сегодня хороший способ дотянуться до своего читателя.
— Вера вам помогает?
— Да. О Господе нужно помнить всегда. Поменьше спорить, побольше думать друг о друге. Жалеть друг друга. Мне всех жаль. Вот Чубайс, например. Сколько людей его злодеем считают. Но мы, наверное, должны и его пожалеть. Возможно, и он мучается. Так что больше терпения. И побольше тишины.
ДОСЬЕ
Владимир Николаевич Крупин родился 7 сентября 1941 года в поселке Кильмезь Кировской области. Автор более двух десятков повестей, романов и сборников рассказов. Лауреат Всероссийской литературной премии имени Святого благоверного князя Александра Невского (2009) и Патриаршей литературной премии (2011).