Хотя Александр Лукашенко и заявил, что уже «есть вариант проекта нового Основного закона», но он сам же признает, что принципиально не решен вопрос о распределении полномочий. А значит, сути проекта все еще нет. На совещании с руководством Администрации президента 1 октября Александр Лукашенко попытался высказать замысел предполагаемой политической реформы: «Были периоды, когда надо было это всё (полномочия. — П.Б.) концентрировать. Но сегодня мы должны децентрализовать, расконцентрировать это всё. Распределить по зонам ответственности. В какое-то ж время придется власть кому-то передать». Лукашенко очертил сферы ответственности: экономика — правительство, законотворчество — законодательная ветвь власти, «кадры, идеология, политика и прочее» — это глава Администрации президента. «А так все — и хорошее, и плохое — свалили на президента», — пожаловался Лукашенко. Хотя здесь комментаторы могут заметить, что он сам, переписав конституцию и проведя референдум в 1996 году, перетянул на себя полномочия других ветвей власти — «был период». Разработчики проекта толком не знают, чего хочет Лукашенко Еще одна симптоматичная цитата: «Если бы вовремя взялись за перераспределение полномочий органов власти, может быть, и разговоров бы по Конституции не было. Но в конце концов надо раз и навсегда определиться, что с президента спустя четверть века надо снимать основные нагрузки, ему не свойственные как главе государства». Таким образом, Лукашенко признает вынужденный характер намеченной конституционной реформы (вынесем за скобки, кто или что стали причиной), а значит можно допустить, что ни он сам, ни его сановники не имеют личной заинтересованности в «расконцентрации» как таковой. Если это так, то тут они выступают в роли жертв обстоятельств и вкладывать душу в нелюбимое дело не будут, даже если потенциально это может расширить полномочия возглавляемого ими института, так как Лукашенко дал им этот пост и он же может его забрать. Лукашенко не единожды говорил о планах «вот после очередных выборов» перенастроить белорусскую политическую систему на новый лад, но всякий раз потом забывал об этом. И лишь в разгар политического кризиса 2020 года то ли сам предложил Владимиру Путину, то ли согласился с его убедительной рекомендацией разрешить проблему через декларативный диалог, пересмотр президентских полномочий и в целом перезапуск политической системы. И Лукашенко, и Кремль отрицали в дальнейшем наличие такой договоренности, но, так или иначе, бюрократический механизм был запущен — диалог имитировался, конституционная комиссия собирала предложения. В 2020 году складывалось впечатление, что в Москве надеялись убедить Лукашенко так или иначе устраниться от оперативного управления страной, сохранив возможность влиять на стратегические решения через какую-нибудь уловку с новым выдуманным институтом власти или наполнение новым содержанием какого-либо старого органа. Однако Лукашенко явно не хотел идти по пути бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. По крайней мере, не было заметно, что Лукашенко готовит преемника и собирается уйти в тень на политической сцене. В итоге разработчики новой Конституции столкнулись с проблемой: они публично получили поручение, но без определенного указания, какие именно президентские полномочия следует урезать и кому передать. Сам Лукашенко периодически на публике рассуждал, что, может быть, и не надо пока резать, может, и без этого проблема как-то разрешится. Иногда он даже утверждал, что у других ветвей власти и так достаточно полномочий, пусть пользуются и без смены Конституции. В таких условиях царедворцы не могли набраться смелости предлагать что-то конкретное в области перераспределения полномочий и переключили фокус внимания на важные для пропаганды, а не для государственного устройства разговоры о сохранении традиционных ценностей, пересказывая при этом своими словами действующие нормативные акты о браке и семье. Маневры вокруг Всебелорусского собрания Нельзя сказать, что Лукашенко не подыгрывал своим людям, которые имитировали разработку Конституции (все показывает на то, что они все вместе сознательно тянули время), но вот пришел срок завершать долгострой. И тут на совещании с членами конституционной комиссии 28 сентября Лукашенко вдруг заметил, что проект вроде бы есть, но некоторых принципиальных вещей в нем нет. «Я не нашел переходных положений, дающих ответы на вопросы, как будут действовать органы власти после принятия Конституции (если это из Конституции не вытекает, нам предстоит доработать в этой части, переходные положения должны быть, чтобы не образовался какой-то вакуум), как будет формироваться Всебелорусское народное собрание...» — заявил Лукашенко. С учетом того, что это самое ВНС в самом начале работы конституционной комиссии ее глава Петр Миклашевич назвал «высшим представительным органом народовластия» и появились домыслы, что именно из этой надстройки над парламентом Лукашенко будет негласно управлять государством, то способ формирования ВНС потенциально мог бы стать центральным моментом перезапуска белорусской политической системы. Теперь Миклашевич устно пояснил Лукашенко, что по мнению большинства членов комиссии «в состав ВНС должны входить президент, депутаты Палаты представителей, члены Совета Республики, областных и Минского городского Совета депутатов, а также президент, прекративший исполнение полномочий, — пожизненно. Всего 585 членов. По поводу избрания других делегатов ВНС единых подходов не выработано». Юрист Миклашевич использовал слово «делегат» вместо ныне закрепленного в нормативных актах «участник» ВНС, и если это не оговорка, то, вероятно, он имел в виду делегированных через выборы или назначение представителей тех или иных институтов — может быть, профсоюзов, может быть, общественных объединений. «Третья палата», роль которой, как предполагается, станет играть ВНС, автоматически заполняется 174 членами Национального собрания, действующим и будущим бывшим президентом, остальные вакансии приходятся на депутатов местных советов, а также, надо полагать, членов профсоюзов и общественных объединений. Видимо, о дележе этих вакансий и не удалось договориться членам комиссии. С учетом того, что 28 мая Миклашевич определил число участников будущего ВНС в 2500, а теперь сократил в четыре раза — до 585, то у властей явно есть какой-то расчет и представление о механизме работы ВНС, которое за лето претерпело изменения. Но в чем суть — не ясно. Зато мы видим, что в ВНС железно предусмотрено место для бывшего президента, который вполне может возглавить эту структуру. В свою очередь ВНС, по словам все того же Миклашевича, будет решать вопрос о легитимности президентских выборов и импичменте президента, то есть выдавать и при необходимости забирать мандат главы государства. В этом раскладе популярность-непопулярность бывшего президента не имеет значения, так как место в «третьей палате» парламента ему будет гарантировано пожизненно. Ну или до очередной смены Конституции. Аугусто Пиночет после ухода из руководства Чили также имел статус пожизненного сенатора, но верховный суд страны лишил его сенаторской неприкосновенности, и лишь признание его страдающим старческим слабоумием послужило причиной освободить от привлечения к уголовной ответственности. Стопроцентных гарантий для бывших правителей нет. «Вечный президент» или «хромая утка»? В скандальном интервью CNN Лукашенко сделал два противоположных заявления о своих планах: «Клянусь, я не собираюсь быть президентом даже до смерти. Клянусь. Все будет зависеть от ситуации в Беларуси…» и «Если вы нас будете атаковать, постоянно нас бомбить, лишать своего слова, своего лица и своей независимости, я буду вечным президентом». Сказанное можно интерпретировать как элемент торга: оставьте меня в покое, и я сам когда-нибудь уйду. Но ни «коллективный Запад», которого опасается сейчас Лукашенко, ни Россия, на которую он как бы опирается, в покое его не оставляют и не оставят. Намерения политиков-популистов трудно понять по их высказываниям, но в этом случае нужно разобраться с возможностями. Если Лукашенко уже вынужден подстраховываться на случай ухода, то в глазах многих он становится «хромой уткой» вне зависимости от любых апелляций к вечности. Можно предположить, что хладнокровное и циничное давление с востока и с запада способно дать в обозримом будущем результат в виде отхода Лукашенко от оперативного руководства Беларусью. Это будет период особой уязвимости и для правящего режима, и для белорусского суверенитета.
