«В 90-е нам не ставили палки в колеса. Что хотели, то и пели»: лидер «Крамы» Игорь Ворошкевич о переменах в 30 лет, жизни рок-коммуной и заработках в 1990-х

- Давайте начнем с банального вопроса: какие чувства вызывает то время, 30 лет назад?

- У меня вообще нет ностальгии по прошлому. Я живу сегодняшним днем. Мои 90-е прошли под знаком рок-н-ролла, прошли очень необычно и интересно. «Крама» образовалась в том же году, в котором распался Союз, в конце этого года мы отметим 30-летие. Вот в этом кайф - что спустя 30 лет и кучу перипетий мы все еще есть.

Для меня все началось в день путча 19 августа 1991-го. Я тогда жил в Барановичах. На тот момент уже пару лет как распалась группа «Бонда», в которой я играл. И вдруг приезжают ребята и приглашают меня в Минск в группу «Рокис». Тревожное было время, но я принял приглашение и приехал в Минск. И в скором времени появилась «Крама».

- Вам ведь было в то время за тридцать. В таком возрасте не каждый решится на глобальные перемены.

- Да, у меня тогда была работа в художественных мастерских, я туда попал после учебы в Белорусском театрально-художественном институте. Была семья, сыну Яну было четыре года. А после того, как я вернулся в рок-музыку, началась другая жизнь. В середине 90-х я развелся и покинул Барановичи. Получается. музыкальная жизнь негативно отразилась на семейной жизни. Хотя у меня остались хорошие отношения с бывшей женой, и, если бы я не вернулся к музыке, может быть, был бы примерным семьянином.

И вдруг начался панк. Началось житье в Минске на съемных квартирах коммунами. Я уже был взрослым, 33 года. Квартиру снимали на четверых - я, Дима Лукашук - автор текстов, звукооператор Клаус и клавишник Андрей Леончик. Десять лет прожили в Заводском районе. Забавно, что я в армии служил недалеко от тех мест, в Соснах. А потом жил недалеко от универмага «Беларусь», на улице Народной, десять лет, с 1998-го по 2008-й.

- И каково начинать заново не в 23, а в 33 года? Ваши родители не возмущались?

- Как ни странно, нет. Белорусская музыка, как и все белорусское, интересовало отца, особенно после распада Союза. Да, отец хотел, чтобы я был художником, он не был большим любителем рок-музыки. Сам он по молодости слушал польскую музыку, поскольку был наполовину поляком. Еще родители слушали, кроме Высоцкого и Магомаева, Тома Джонса, Хампердинка, «Червоны гитары», «Песняров», «Битлз», Элвиса Пресли, Билла Хейли. Очень любили Луи Армстронга и Дюка Эллингтона. Разговоров со мной о том, что мне не стоит заниматься музыкой, не было. Единственное, из-за чего отец переживал, - мой развод. Отец рано умер, в 1996-м, всего через год после того, как вышел на пенсию.

- Он успел побывать на концерте «Крамы»?

- Нет. Мама приезжала в Минск на наше выступление уже после его смерти. Ей понравилось.

- В 1994-м году на фестивале «Рок-коронация» «Крама» стала самым первым обладателем рок-короны, главной в то время альтернативной награды. Это был ожидаемый результат?

- Наверное, да, потому что в самом начале пути события всегда развиваются быстро. Потом уже паузы между выпусками альбомов увеличиваются. Хотя есть музыканты, которые каждый год по одному или даже два альбома умудряются выпускать. Я не из таких. Я высокий и долго думаю (улыбается).

Мы с 91-го по 94-й выпустили три альбома. И еще до «Рок-коронации» съездили в Москву на фестиваль «Поколение'94» и заняли там первое место. Его должен был занять «Чиж & компания», но заняли мы. По тем временам это лихо было, тем более что пели мы на белорусском. А приз - «золотую грушу» - нам вручала Кристина Орбакайте. Почему-то ей поручили.

- А где сейчас эти призы - «золотая груша» и рок-корона?

- «Груша» у клавишника Андрея Леончика, а хрустальная корона исчезла. Недавно пытались найти и не смогли. Может, разбилась.

«Ощущение, что сегодня рок-н-ролл коронавирус подцепил и на аппарате ИВЛ находится»

- Может, вы помните, какими были самый провальный и самый крутой концерт того десятилетия?

- Совсем провальных концертов не было. Но недавно послушал запись с фестиваля белорусской песни в Молодечно, где мы начали играть песню и минут пять просто играли, я никак не мог начать петь. Стал восстанавливать в памяти те события и понял, что просто забыл слова. В итоге пять минут бегал по сцене и спрашивал у музыкантов, как начинается песня (смеется). У меня это по жизни проблема. И еще там же была история. С нами тогда играл на второй гитаре Саша Газизов, который до того был гитаристом ансамбля «Сябры». И вот мы на сцене играем одну песню, а он - другую, как потом оказалось. Причем его гитару вывели в динамики, а гитару основного гитариста Сергея Трухановича - нет, ее не было слышно. У меня холодный пот лился по спине.

Из крутых запомнились два концерта. Один в 1996 году в Дворце Белсовпрофа. Это было пятилетие «Крамы», люди висели на балконах, а половина зрителей не смогла попасть на концерт. Песню «Слуцкая брама» вместе с нами пели все известные рок-музыканты Минска!

И очень классный концерт был в Полоцке. Его запись нам прислали лет через десять, и мы решили чуть подшаманить и выпустить диск с этой записью. Тогда рок-н-ролл был живой, «трудовой», этакий «Роллинг Стоунз».

- В смысле, много пили и это не мешало?

- Нет, совсем пьяными мы не выступали, конечно. И вообще, тема с алкоголем у нас давно закрыта. После - пожалуйста, а до концерта - нет, эти эксперименты закончены. Алкоголь в первой половине 90-х - это ж вообще жуть. Помню, из спирта «Рояль» получалось 5 бутылок по 38 градусов. А, еще были такие прекрасные молдавские национальные напитки, как «Стрелучитор» и «Стругураш». Ох, было же здоровье на все это (смеется).

- Хорошее было время?

- Это было очень творческое время. Время перемен - всегда палка о двух концах. Для тех людей, который привыкли к какой-то стабильности, любые потрясения - это страшно. А для людей творческих - наоборот. В моей жизни пока было два таких момента - перестройка и 90-е. Перестройку особенно приятно вспоминать, потому что был помоложе. Я недавно увидел старую запись с Гариком Сукачевым, где он чуть ли не клянет 90-е. Это так странно было услышать - он прекрасно себя в то время чувствовал, был звездой и бабло рубил, я уверен. Чего так поносить это время? Наоборот! В 90-е нам никто не ставил палки в колеса, что хотели, то и пели. Вообще, что касается рок-музыки, так зануднее времени, чем сейчас, точно не было. Ощущение, что рок-н-ролл коронавирус подцепил и на аппарате ИВЛ находится.

- Какие заработки были у белорусских рок-музыкантов в 90-е?

- Это та тема, на которую я никогда не говорю, потому что не было у меня таких сумм, которые интересно упоминать. На жизнь хватало. Ну ладно, не всегда хватало, были моменты, когда мы крутили самокрутки из бычков «беломора» и ели каждый день какие-то консервированные бобы. Это где-то году в 95-м. А годом раньше Дима Лукашук и Андрюха Леончик сдали балкон бутылок долларов на 20, приличная сумма по тем временам была, и отпраздновали на них Новый год.

- «Краму» на свадьбы и корпоративы звали тогда?

- На свадьбы пару раз приглашали играть. Я все время напрягался - там же мамы и бабушки, им не очень понятна вся эта история с белорусскоязычным блюзом.

С корпоративами та же история. Тогда кавер-бендов не было, а народ хотел услышать хиты. И ты играешь как песни «Крамы», так и каверы. Мы были вынуждены сделать блюзовую программу из каверов, потому что часто ездили с концертами в Польшу и в Москву и там были условия: петь не только белорусские песни. Я пою эти блюзы до сих пор - Hoochie Coochie Man, Cocaine, Blue Suede Shoes, Suzie Q... Классика блюза. За корпоратив тогда платили, если я правильно помню, долларов 350. А однокомнатная квартира в то время стоила 4 тысячи. То есть в принципе платили прилично.

- Помните самый необычный корпоратив?

- Помню, агентство Гревцова пригласило выступить. В ресторане за столом сидела только семья Гревцова. Из артистов были «Палац» и мы. «Палац» выступил, все нормально, а мы вышли, песни три сыграли, и нам вдруг: «Ай, хватит». Не зашел наш формат, видно.

Корпоративы непредсказуемы. Помню, настраиваем аппаратуру, подходит человек. В любом зале всегда есть такой человек, я его называю «беспокойный». Иногда это женщина, это вообще страшно (смеется). Но тогда был мужчина. Подошел к нам и заговорщицки так: «Ну что, ребята? Ля минорчик?» Хотел, чтобы мы блатняк играли, а мы тут с блюзом. Хорошо, что это был не заказчик.

Но самая фееричная история в 90-е связана с концертом в колхозе. Как-то «песняр» Влад Мисевич подсуетил нам халтуру в колхозе «Красный богатырь». Там сделали на какой-то поляне сцену из ДСП, мы поставили аппаратуру, стали играть. Местная молодежь стояла в стороне, а по центру - заслуженные люди и ветераны. Я вот я пою и понимаю, что они ничего не понимают. Потом вырубается свет, и мы полчаса сидим друг против друга в темноте. С горем пополам отыграли, стали собираться. Подходит местный, которому надо было после нас ДСП убрать, он за него отвечал. Наблюдает, как мы сворачиваем аппаратуру, потом выдает: «Понаезжали этия буги-вуги. Ваня бы с гармошкой...».

«Нам по 50-60 лет, мы уже не те, что были в 30. Рок-группы 90-х - это уже история»

- Игорь, вы красавец, да еще и известный артист. Поклонницы с непристойными предложениями приставали?

- Да нет, все в рамках приличия. Мы ж никогда не были бойз-бэндом, за которыми бегали девочки.

- В 90-е открывалось много дверей, заводилось много друзей. Эти дружеские отношения уцелели?

- Да, с российским гитаристом Сергеем Вороновым, с которым мы познакомились в 94-м на «Поколении», до сих пор дружим. Он был тогда в жюри с Сергеем Мезаевым. А в 95-м в Минске был такой популярный в узких кругах Альтернативный театр, и мы пригласили туда Воронова с группой The Crossroadz на концерт. И общаемся до сих пор. Два года назад слетали еще вместе в Верону на концерт Марка Нопфлера. Это была моя последняя поездка за границу на данный момент. С Колей Арутюновым в конце 90-х познакомились и были дружны больше 20 лет, у нас был совместный проект «Варвары блюза», только последние пару лет не общаемся, как пандемия началась.

- Вы же талантливый художник. Помню, в начале нулевых в «Комсомолке» выходили ваши шаржи...

- Да, было дело, я несколько месяцев рисовал шаржи, нарисовал Василия Раинчика, Анатолия Ярмоленко, Сергея Михалка, Инну Афанасьеву, Валерия Дайнеко, Игоря Пеню, еще кого-то. По четыре шаржа в месяц рисовал. И однажды не поступило заказа. Спрашиваю, что такое. «А нет никого известного больше». Получается, на всю страну всего человек 40 известных. Предложил Сашу Помидорова. Нет, сказал редактор, он неизвестный. И сотрудничество сошло на нет. Недавно нашел в Барановичах эти газеты с шаржами. Хорошее было время. Помню, Дайнеко спросил, как ему раздобыть тот шарж. Я не знал, как, поэтому просто сделал для него такой же, как в газете вышел.

- А в парке никогда не подрабатывали рисованием?

- Студентом пару раз ходил в парк рисовать и, между прочим, нормально заработал, рублей 40, это целая стипендия была. Помню, что сперва сильно напрягался, долго рисовал, а потом научился быстро схватывать. Помню, пригласили порисовать на автомобильную выставку в Уручье, я нарисовал за вечер шаржей 50. И это было классно. Но меня настолько музыка поглотила, что шаржи и карикатуры лет десять уже не рисую. Хотя если бы я рисовал, то делал бы это гораздо лучше, чем пою, это 100%. Я человек ленивый, не люблю делать несколько дел сразу. Моя теория такова: человек должен оставить после себя на земле как можно меньше мусора. Чего-то действительно значимого оставляют ведь единицы. А от меня, может, пару песен останется.

С музыкой вообще-то странная история вышла. Я захотел стать рок-музыкантов лет в 14. Тогда я хорошо рисовал, а к музыке вообще никаких способностей не было. Были у меня в детстве открытки палеховские с советскими песнями - «Песня про Щорса», «Тачанка», и я пел их с удовольствием, но очень плохо. И ни на одном музыкальном инструменте не умел играть. Научился постепенно. Сперва на губной гармошке, потом на гитаре, потом хотел на барабанах, но не случилось. Потом начал писать песни и в итоге, положив на это практически всю жизнь, я научился петь. Я не вокалист, конечно. Но свои песни пою прилично. И играю тоже прилично - если бы попал на сейшн с «Роллинг Стоунз», то смог бы на губной гармошке спокойно сыграть, без дрожи в коленях, хотя довольно критично к себе отношусь.

- Если посмотреть на конец 90-х, то в Беларуси в эти годы началась активная гастрольная история. Помните, была такая компания «Класс-Клуб ДжазКрафт» под руководством Гены Шульмана, она первая начала возить звезд, потом другие подключились. Вы ходили на концерты гастролеров?

- Скажу больше: мы к этому процессу имели некоторое отношение - у нас был свой микроавтобус, наш клавишник Андрей по совместительству был водителем, и Гена Шульман его нанимал, чтобы возить звезд. Андрей много кого повозил - Макаревича и «Машину времени», музыкантов группы «Браво», музыкантов Агутина, «Чайф», «Крематорий»... От группы «Фристайл» до сих пор есть открытка с автографами, только не помню, кто тогда там пел - Казаченко или кто-то другой.

А сам я редко бывал на концертах. Ходил на Брайана Адамса во Дворец спорта, отличный концерт был. А «Назарет» не понравился по звуку. На «Дип Папл» не пошел, потому что там Блэкмэра не было, а я без него не представляю «Дип Папл».

В последнее время появилась возможность ездить на концерты в Верону. Дважды летал туда на выступления Дэвида Гилмора, был на концерте Боба Дилана. А с Билли Айдолом не повезло - мы купили билеты, прилетели в Верону, а за 6 часов до концерта объявили, что Билли заболел, все отменяется. Было обидно. В Милан летал на концерт Стинга, круто было. В Минске не был на Стинге, думаю, он то же самое играл. А на Элтоне Джоне в «Минск-Арене» был и помню только ужасный железный звук. Мы пересаживались по всему залу и ничего не добились.

- Вы сегодня принимаете в расчет, что в глазах нынешних 20-30-летних белорусская рок-тусовка в 90-е - это уже легенды?

- Вы хотели сказать старики? Так и есть, нам по 50-60 лет, мы уже не те, что были в 30. «Крама», «Уліс», N.R.M., Kriwi, «Новае неба», «Мроя» и другие рок-группы 90-х - это уже история. У одних она продолжается и сегодня, у других - уже просто история. И клево то, что она случилась.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Лидер группы «Крама»: «На «Голос 60+» не пойду вслед за Николаем Арутюновым, а по 90-м не ностальгирую, но и не поливаю их грязью»

«Комсомолка» расспросила Игоря Ворошкевича, почему у команды не сложилась карьера на Западе, как он созрел на альбом песен о любви и чем его впечатлил актер Вигго Мортенсен из «Зеленой книги» (читать далее)

«Если вопросы со здоровьем - сбрасываю 5 кг». Лидер «Крамы», которому скоро 60, а выглядит на 40, о своем образе жизни

Рок-музыкант Игорь Ворошкевич отказался от сигарет и пива. Зато на сцене выглядит так, словно и не менялся лет двадцать (читать далее)

«Рок-коронации» - 25 лет: лимузин для Джаггера, пол-ящика спиртного «Нейро Дюбелю» и голые музыканты N.R.M.

«Комсомолка» расспросила рок-королей 1990-х о закулисье первой альтернативной музыкальной награды страны (читать далее)