Взгляд из-за свечного ящика

Прихожанкой церкви св. мц. Татианы я стала довольно давно, однако этим летом со мной произошла такая история. Заболела наша бессменная свечница Анна Сергеевна, очень мною любимая свечница, потому что церковная служба для меня всегда начиналась с того, что я здоровалась с Анной Сергеевной и она всегда очень приветливо мне отвечала - несмотря на количество жаждущих подать записки и купить свечек. А я всегда удивлялась: откуда в Анне Сергеевне такой запас прочности, чтобы еще и здороваться при максимальном стечении народа? И вот с этой улыбки, с дружеского христианского приветствия для меня начиналась церковная молитва. Анна Сергеевна стала неотъемлемой составляющей моей личной церковной жизни. Уверена, что не только моей.

Так вот. Анна Сергеевна заболела, а я как раз оказалась не занята и смогла приобщиться к трудной работе за свечным ящиком. Что тут со мной началось! Скажу честно: ни на одной своей работе я не чувствовала себя настолько нужной, важной и даже иногда главной - особенно часа в два-три, когда одна служба уже кончилась, а другая еще не началась. Так вот, о взгляде на себя и на мир. Раньше, приходя в церковь, я не обращала внимания ни на кого: ни на молящихся вместе со мной, ни на приходящих или уходящих. Более того, я никогда не любопытствовала особо, что происходит в церковной жизни. Оказавшись за свечным ящиком, я узнала столько всего! Просто оказалась в эпицентре событий странных - потому что духовных.

Надо сказать, что большое число людей летом заходили в храм просто из любопытства. Передо мной приоткрылась книга той жизни, которую наши священники своей спасительной работой стараются превратить в Жизнь Вечную.

Ситуации были самые разные. Заходят как-то мама и сыночек под два метра ростом. Я улыбаюсь (стараюсь перенять приветливость Анны Сергеевны):

- А, вы, наверное, в Университет поступаете? - говорю я. - Ну, как?

- Да вы что, мальчику моему 13 лет!

Я немножко теряюсь в лице, но ненадолго.

- А что это тут у вас? - спрашивает меня мамаша.

Я не понимаю вопроса.

- Ну, что тут у вас за заведение?

- Церковь, - говорю я, - а вы вообще куда пришли? - интересуюсь на всякий случай.

- Да мы из Челябинска, Москву смотрим. А какая у вас церковь?

- Святой мученицы Татьяны, - говорю.

- А что такая за Татьяна?

Объясняю терпеливо житие св. Татьяны на пальцах.

- У-у, - что-то неопределенное мычит тетенька. - А что, эта самая Татьяна что ли правда была или ее придумали?

Скажу честно, к такому мировоззрению я не была готова.

А в пустой нашей церкви, залитой июльским дневным солнцем, стояла такая торжественная и особая тишина, и наши святые смотрели на нас с икон. И были гораздо живее, чем мы с этой тетенькой…

Смотреть из-за свечного ящика на мир было еще не то что любопытно, но и ответственно. Потому что приходили иногда люди с тяжелыми духовными вопросами. Однажды пришла женщина и говорит:

- Очень нужен отец Максим.

- Нет. Еще не приехал. В миссионерской поездке.

А она:

- Ах! Не могу. Очень нужен. Сказали, что только он может помочь, а больше никто.

А потом она заплакала, и я, конечно же, узнала все: про то, что с дочерью беда, и какая и как и что.

Однажды поутру я смотрела на мир из-за свечного ящика достаточно заспанными глазами и воспринимала его еще не совсем бодрствующим сознанием. Служба была будничной, народу совсем мало. Вдруг подходит человек и заказывает молебны - много-много. Я принимаю записочки, читаю, каким святым заказаны молебны, чтобы выписать тропари, и вдруг… читаю: св. Владимиру Мономаху. "Да, - думаю, - приехали. Вот значит какая я христианка! вот и Мономаха канонизировали, а я ни сном, ни духом". Я даже проснулась.

- Скажите, пожалуйста, - спросила я робко, преодолевая ложную стыдливость обнаружения невежества, - а когда канонизировали Мономаха, а?

Мужчина смотрит и говорит:

- Не знаю.

Тут я начинаю допрос:

- А вы уверены, что его канонизировали?

- Нет. - Христианин пожал плечами и пошел на службу молиться.

Меня очень порадовал рассказ одной нашей прихожанки о том, что когда она была в церкви и читала тропарь св. Татиане, а в это время кто-то из ее близких попал в автокатастрофу, он оказался жив и здоров, вылетев из машины через лобовое стекло с несколькими царапинами. Я уверена, что за пазухой у каждого из наших прихожан есть и не одна история наподобие этой. И у меня есть, скажу честно. Я уже давно "просекла" одну спасительную вещь: как только с работой нестроения, надо сразу идти к Татиане и быстренько что-нибудь поделать в церкви, поработать. Тут же все устраивается. Это на церковном языке называется жертва: кроме свечек и денег можно жертвовать работой. Здорово помогает - проверено мной.

Мир из-за свечного ящика видится пронзительно и читается ясно. Не было у меня лучше места, чем эти летние церковные богослужения! А какая на душе начинается удивительная прозрачность, когда придешь в церковь рано-рано, никого нет, подойдешь к каждому святому, попросишь благословения не торопясь, а потом сподобишься зажигать лампадки перед службой. Я где-то читала о том, что Богородица обходит свои церкви до службы. И в зажигании лампадок, скажу вам, было у меня столько личного смысла, сколько не было нигде и никогда, ни в одной работе. Я уже не говорю о наших сотрудниках храма, с которыми я подружилась и которые так ко мне терпеливы и снисходительны (хотя честно сказать, не за что), что и до сих пор как меня увидят, норовят напоить чаем, накормить обедом.

Говорить слова любви - очень трудно. Потому что… ну, что говорить…

Распахиваются Царские врата, выносят Евангелие, и говорит Господь слова любви каждому - и мне тоже. Что я могу сказать в ответ, что сделать?..

"Что бы Вы ни делали, Вы должны делать и говорить все так, как православная христианка", - сказал мне недавно отец Максим. Я давно хожу в церковь, но никогда не думала об этом. Всегда была моя жизнь как-то отдельно от церковной молитвы. Быть православной христианкой я только учусь. А все началось со свечного ящика…

Впервые опубликовано 29 января 2009 года