Покрасил на радость певцу
Игорь Воеводин — писатель, журналист, телеведущий, много лет проработавший в телецентре «Останкино». Зрителям он запомнился по телепрограммам «Времечко», «Сегоднячко», «Профессия — репортёр». Много лет Игорь Воеводин прожил в Митине. Сегодня он рассказывает о том, как когда-то ему пришлось "поработать" маляром в Серебряном Бору:
— Во времена СССР у отца моего товарища, известного и заслуженного писателя, была дача в Серебряном Бору. Но он, прохладно относившийся ко всякого рода благам и привилегиям, ею не пользовался.
Вечер накануне субботы
— Лето наступило — жара, — позвонил мне как-то приятель. — Ты не устал в своей газете?
— Ещё как устал! Вообще, думаю профессию сменить: вкалываю без устали, света белого не вижу. А ты в своём журнале как?
— И я устал. Хочется на пляж, к воде… Пивка… Шашлычков…
— Не трави душу! Мне ещё 100 строк в номер. Кстати, заметку пишу о летнем отдыхе. О готовности московских водоёмов к пляжному сезону.
Помолчали.
— Кстати, — сказал приятель. — Ты же ещё у нас в Серебряном Бору не был?
— Я без приглашения в гости не хожу.
— Отец говорит, что мы можем дачей пользоваться. А то он за неё платит, а отдыхать не отдыхает. Только надо лавочки покрасить. Ну, крыльцо там подправить, ещё по мелочи.
— Отлично! — обрадовался я.— Когда приступаем?
— Завтра суббота — вот и поехали.
Краска, мясо, пиво
Мы долго спорили, какую краску брать. Я настаивал на зелёной. Товарищ — на синей. Договорились, что я возьму пиво, а он — мясо.
— Мангал и шампуры там есть, — говорил он. — А искать дачу просто: бережком, мимо пляжа, на калитке табличка «Осторожно, злая собака». Но ты не бойся: собаки нет. Только кот. Я его из Москвы привезу…
В девять утра в субботу, заглядываясь на загоравших купальщиц, я шёл мимо заборов. Руки оттягивали банка с краской, растворитель и кисти. И сумка с пивом. Калитки все были похожими, забор — зелёным. Вот оно!
Я толкнул калитку и зашёл в усадьбу. Никого. Старая деревянная летняя дача и действительно: три скамейки с облупившейся краской. Товарища не было. Прождав полчаса, я принялся за работу. К обеду все три скамейки были покрыты свежей зелёной краской. Товарища всё не было.
Я открыл бутылку пива. Потом вторую. Солнце припекало. С пляжа доносились весёлые голоса.
Делать было нечего, и я принялся за крыльцо: подправил, покрасил. Побелил, где надо. Никого. Только стало жарче и звонче слышались девичьи голоса.
Участок певца М.
Внезапно я почувствовал запах жареного мяса: кто-то неподалёку жарил шашлык. Голод и солнце сделали своё дело, и я допил четвёртую бутылку пива. Отдохнул. И ещё под две бутылки покрасил собачью будку.
«Кота, что ли, он в ней поселит?!» — думал я.
Солнце начало клониться к западу. Я прибрал за собой и вышел с участка. Весь в зелёной краске и злой.
И тут же лоб в лоб столкнулся с товарищем, только он был весь в синей краске. Но тоже в недобром настроении.
— Ты что, а? Я за тебя всю работу сделал!
— А ты что? Это я всё покрасил — и даже будку для твоего кота!
Помолчали.
— А где пиво? Нехорошая мысль поразила меня.
— Погоди… Это что, ты мясо жарил? На весь Серебряный Бор пахло!
— Ну я. Пришлось одному есть и всухомятку. Помолчали.
— А ты где красил? — спросил он.
— Да вот же! И табличка на калитке!
— Молодец. Наша дача соседняя. А эта — дача певца М. Он тебе очень признателен будет…
— А табличка?! Ты же говорил!
— Да не было у них таблички! И собаки тоже! Видимо, недавно завели…
Маляры, сюда!
Было жарко. Зазывно, как русалки, хохотали девушки в воде. Злиться дальше смысла не было, как и предъявлять популярному певцу М. счёт за малярные работы.
— Пиво какое было?
— Отличное! Холодненькое! В экспортном варианте! А мясо свежее? Свинина?
— Ну да. Шейка. С рынка. В лимоне с луком мариновал.
Помолчали.
— Я вот тут один шампур оставил. Думал, искупаюсь — съем…
Жизнь стала веселее.
— Ну и я… Две бутылки оставил. Я же не верблюд — всё в одиночку выпить!
— Маляры! Маляры! — раздался голос. — Как же вы вовремя! Пойдёмте скорее!
Перед нами стоял полный запыхавшийся человек в летнем светлом костюме.
— Куда пойдём?!
— Так красить же! Дачи Большого театра — вот они, рядом! Пойдёмте скорее: объём серьёзный, за три дня не управиться, а уже заезд!
— Нет уж! — сказал я. — У нас обед!
И мы с приятелем пошли купаться. Но всё оставшееся время человек не оставлял нас в покое: то сулил горы золотые, то грозил пожаловаться в Моссовет.
— Жалуйся! — отвечали мы. И весело смеялись. Настроение было отличным. А то, что краска в холодной воде не отмывалась, — это пустяки.