Заслуженный учитель РФ Вадим Меньшов: Каждый ребенок должен жить и воспитываться в семье
Лауреатом московской городской премии за вклад в развитие семейного устройства детей-сирот «Крылья аиста» в номинации «Лучшая организация» по итогам 2020 года стала Школа приемных родителей Центра содействия семейному воспитанию «Наш дом». Его директор, эксперт Совета при правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере Вадим Меньшов уверен: чтобы дети не попадали в сиротские учреждения, нужно серьезнее работать с родителями.
Здание, в котором последний раз была несколько лет назад, совсем не узнать. Любуюсь современными фасадами корпусов, благоустроенной территорией. А вишни, вижу, остались — поздней весной зацветут они снова.
Ровно 30 лет назад, в марте 1991 года, Вадим Меньшов стал директором московской школы-интерната № 8 Как раз тогда в стране начало расти число неблагополучных семей, а значит, и социальных сирот — детей, по разным причинам лишившихся родительского попечения. В интернате «восьмого вида» проживали более 200 воспитанников, многим из которых, как клеймо, был поставлен диагноз «умственная отсталость». Меньшов настаивает: в большинстве случаев это всего лишь педагогическая запущенность, следствие невнимательного отношения горе-родителей к ребенку. Доказательством тому становятся «пятерки» в дневниках ребят, получивших возможность учиться в обычных образовательных учреждениях. Этого директор добивался долго, объезжая с «уроками доброты» школы, беседуя с учителями и родителями. А чтобы решить вопрос подготовки детей-сирот к самостоятельной жизни, в доме на Новозаводской появляются первые прототипы квартир. В них подростки учились готовить, стирать, убирать, распоряжаться деньгами. Школа приемных родителей, Служба помощи кризисным семьям на базе школы-интерната № 8 тоже появились одними из первых.
В последние десять лет подход к проблеме социального сиротства в столице изменился кардинально. Мэр Москвы Сергей Собянин ставит задачу сделать все возможное, чтобы как можно больше детей воспитывались в семьях.
Сейчас Вадим Меньшов руководит Центром содействия семейному воспитанию «Наш дом» Департамента труда и социальной защиты населения. Здесь проживают более 100 ребят разного возраста — малыши и подростки, здоровые и дети с ограниченными возможностями здоровья.
— Вадим Анатольевич, перемены трудно не заметить: теперь у вас все дети живут в квартирах семейного типа, в которых созданы домашние условия — кухня, гостиная, спальня на два-три человека.
— За то время, что мы перешли в ведение Департамента соцзащиты, сделано в разы больше, чем за все предыдущие годы. Проживая в квартирах с «домашними» условиями, дети принимают участие в поддержании порядка, учатся готовить. Наши воспитанники и драники пожарят, и борщ сварят, с удовольствием пекут торты и пирожные, причем даже ребята с ограниченными возможностями здоровья. Но если мы хотим жизнь детей-сирот в учреждениях максимально приблизить к семейной, нужно уходить от централизованной закупки продуктов. Искусственно социализировать человека невозможно. Как и в обычной семье, ребенок должен учиться ходить в магазин, выбирать продукты себе на обед. К сожалению, многие москвичи до сих пор не знают, в каких условиях проживают дети в сиротских учреждениях. Каждый день на своих страницах в соцсетях я выкладываю ролики о жизни нашего центра. А когда к нам приходят в гости, то говорят: я никогда не думал, что дети-сироты так живут. А в столице во всех детских домах так! Мы и называемся теперь иначе: центры содействия семейному воспитанию. Разница принципиальная. Когда я пришел сюда 30 лет назад, многие воспитанники-выпускники не могли дождаться комнаты, которая им была положена. Комнаты! А сегодня каждый московский выпускник детского дома или ребенок-сирота, воспитывающийся в приемной, опекунской семье, по достижении 18-летия сразу получает однокомнатную квартиру. Даже сравнивать нельзя. Но это не отменяет главную проблему: каждый ребенок должен жить в настоящей семье, а не в учреждении. Вот этой цели и нужно добиваться всеми силами, сообща.
— Среди ваших воспитанников самые разные дети и по возрасту, и по состоянию здоровья. У них нет проблем в общении?
— Больше всего у нас сиблингов, то есть братьев и сестер, которых не хочется разлучать. Есть дети с ограниченными возможностями здоровья. И если сначала мы старались дистанцировать ребят, то сейчас наши здоровые старшие воспитанники с удовольствием общаются, помогают детям, имеющим инвалидность. Мы вместе радуемся каждому шагу Вики с диагнозом ДЦП. А когда наша Раечка начала первый раз улыбаться, это был настоящий праздник. Так что «Наш дом» — название, себя оправдывающее.
— Проблемы, из-за которых дети оказываются в сиротских учреждениях, на ваш взгляд, изменились за последние десятилетия или остались прежними?
— Раньше не было такого количества родителей-наркоманов. А так все то же: алкоголизм — самая частая причина. Большинство наших подопечных — социальные сироты. У любого ребенка, который попадает в детский дом, судьба очень непростая. Илюша не может ходить после того, как его выбросила из окна душевнобольная мать. Тема попал к нам в год, и восемь месяцев он совсем не умел говорить, а сейчас болтает вовсю! У мальчика есть брат-близнец, но его воспитывают бабушки. Еще один наш воспитанник до 12 лет жил в семье, а потом узнал, что те, кого он считал мамой и папой, на самом деле его бабушка и дедушка, а сестра и брат — мама и дядя. Конечно, парень сорвался, перестал ходить в школу, семья с ним не справилась, он в итоге попал к нам. Кризисы бывают разные. Мы часто получаем очень сломленных детей. Поэтому должна вестись постоянная, огромная работа с семьями, оказавшимися в трудной жизненной ситуации. В идеале кризисную семью нужно целиком выдергивать из среды, в которой она находится. Это выгодно прежде всего для ребенка, потому что кровную семью ему все равно никто не заменит. Но здесь нужен комплексный подход: родителей необходимо лечить от алкоголизма, устраивать их на работу, помогать восстанавливать детско-родительские отношения… Если из десяти семей мы таким образом сохраним хотя бы три, уже будет огромное дело. Еще одна серьезная проблема: к нам приходят дети (чаще подростки), от которых отказались приемные родители.
— Дети, преданные дважды... Почему так происходит?
— По разным причинам. Нашей Нике сейчас 15 лет, с восьми месяцев она воспитывалась в приемной семье. Год назад она попала к нам: у девочки начался переходный возраст, возникли проблемы, появились дурные привычки. А в семье есть еще родной сын. Вот мать решила, чтобы Ника плохо на него не повлияла, вернуть ее на воспитание государству.
— Это невозможно не то что понять, а даже комментировать…
— И это притом, что в столице действуют Школы приемных родителей, у нас с каждым годом становится все больше хороших и добрых опекунских семей. За 16 лет работы нашей Школы приемных родителей 550 семей, прошедших обучение, приняли на воспитание детей, оставшихся без попечения. И возврата детей из них практически нет. Когда люди приходят в нашу школу, мы сразу предупреждаем, что сложностей будет много. Как правило, мало кто изначально это понимает. Сейчас в нашу школу очередь на месяц вперед. Приемных родителей мы подбираем по принципу «семья для ребенка, а не ребенок для семьи». У нас опытные психологи, каждого кандидата рассматриваем очень тщательно. Вот приемная семья хочет взять 16-летнюю девочку, у них уже воспитывается ее брат. Я собираю информацию о людях. Обижаются: мол, имеете ли вы право? Объясняю: я вам отдаю своего ребенка и хочу понять, хорошо ли ему у вас будет. Есть у нас и Служба сопровождения приемных семей: ее сотрудники помогают наладить отношения ребенка с приемными родителями, опекунами. Кстати, сейчас на городском уровне разработана большая программа обучения сотрудников органов опеки, в том числе и для того, чтобы минимизировать риски возврата детей из приемных семей. Кадры тоже большая проблема, ведь и для детских домов специалистов — директоров, воспитателей — никто практически не готовит.
— А как вы подбираете персонал?
— Внимательно рассматриваем каждого кандидата. Главный критерий, конечно, отношение к детям. Я демократичный руководитель, но что касается работы, всегда коллективу говорю: мы здесь в первую очередь для этих детей и ради них. Они на первом месте. Да, у всех есть личная жизнь, могут быть какие-то житейские проблемы, настроение в транспорте с утра может кто-то испортить… Но, приходя сюда, это все нужно отбросить. Бывает, и мои родные обижаются: например, едем с женой на машине, она спрашивает, куда я дальше поеду. А я отвечаю: «Домой» и еду сюда. Ребята не воспринимают наше нахождение здесь как работу. Мы вместе живем. Мой заместитель по воспитательной работе Софья Комарова пришла сюда впервые, когда ей было 16 лет, школа, в которой она училась, шефствовала над нашим интернатом. Потом она окончила вуз. Сейчас она кандидат педагогических наук и автор многих учебников. Нина Стефановна Ращупкина пришла сюда в 17 лет пионервожатой. И работает здесь уже более 47 лет! Так что случайных людей у нас нет. К нам на работу приходит и молодежь. Я с удовольствием их беру. Они часто нас выручают. Взрослым доверия у многих ребят нет, а с теми, кто по возрасту ближе, на первых порах проще найти общий язык.
— Это, наверное, самое сложное…
— Конечно. С Никой мы только недавно стали более или менее откровенно разговаривать. А она у нас с прошлой весны — год почти прошел! Но доверие необходимо, без него воспитание невозможно в принципе. И делать первый шаг должны взрослые. Нам часто приходится проходить через ложь и обман… У меня договоренность с ребятами: вы не врете мне, а я не вру вам. И никто из моих воспитанников не может сказать, что я его обманул. Потерять доверие ребенка — очень легко, а вот восстановить его — всегда чрезвычайно трудно. Это очень тонкая грань.
— Сегодня часто говорят о том, что дети стали другими, с ними невозможно договориться и что, мол, во всем интернет виноват... Это так или вы считаете иначе?
— Недолюбленность — общая беда. Детям сегодня, как и всему нашему обществу, души не хватает. А соцсети — это ведь замена, компенсация того, чего не хватает в реальной жизни. Многие жалуются, что дети пропадают в интернете. А вы задумайтесь: почему? Если ваш ребенок сидит в соцсетях, это повод для размышления. Раньше жили по-другому: соседи, друзья, было больше личного общения. А сейчас семьи закрылись, и кто знает, что там происходит за закрытыми дверьми. Одна девочка мне как-то сказала: «Я устала доказывать своим родителям, что я их люблю». Начинаем разбираться.
А там мама и папа не могут понять, любят ли они друг друга. Семья разобщена. Живут все вместе, но —порознь. И таких семей сегодня, к сожалению, очень много. Далеко не все взрослые понимают, что проблемы выросли у них в семье. А все, что случается с ребенком, будь то подростковый бунт или нервный срыв, происходит по вине родителей. Всегда виноваты взрослые. Им и искать выход, причем в идеале — с помощью опытных специалистов, готовых дать профессиональный совет. В этом и заключается самая главная задача профилактики социального сиротства — вовремя предотвратить беду.
— Вадим Анатольевич, вы эксперт Совета при правительстве Российской Федерации по вопросам попечительства в социальной сфере. Какие острые вопросы, касающиеся социальных сирот, на ваш взгляд, нужно как можно оперативнее решать на федеральном уровне?
— Проблемы выпускников сиротских учреждений. Их несколько. Первое — постинтернатное сопровождение. Сейчас выпускник может заключить договор о нем с учреждением, в котором проживал до совершеннолетия. Но может и не заключить. А по-хорошему сопровождение необходимо всем. Дети сегодня позже взрослеют. И, скажите, в какой нормальной семье сегодня отпустят 18-летнего ребенка в свободное плавание? Да ни в какой! Рано потому что. Если город дает квартиру, сопровождение необходимо. Мы стараемся, насколько можем, отслеживать судьбы всех своих выпускников. Вот недавно приходила Катя, она воспитывалась у нас, потом была передана под опеку в очень хорошую приемную семью. Катя выросла, вышла замуж, родила ребенка. Но муж от нее ушел, а малыша взяли к себе приемные родители Кати. Катя уезжала, приезжала, работала в столовой МГУ, таскала тяжеленные котлы. Потом встретила новую любовь, вышла замуж за парня из глубинки. Они купили дом, ведут свое хозяйство. Вроде все слава богу. Но приемные родители Кати ей ребенка от первого брака не отдают, пытаются его «приватизировать». Помогаем решить эту проблему. А ведь это только один пример. Далеко не все выпускники готовы к сложностям взрослой жизни. Им по-прежнему нужен советчик, друг.
Еще очень большой вопрос к трудоустройству наших выпускников. Сейчас по закону их пособие по безработице приравнено к среднемесячной заработной плате в регионе. А нужно, чтобы ребята шли в службу занятости не за деньгами, а за работой. Там должен быть организован специальный отдел по трудоустройству выпускников детских домов. Тогда и этот вопрос будет решен. Но еще раз повторю: все, что касается благополучия детей, профилактики социального сиротства, должно решаться в комплексе и сообща. Каждый ребенок должен жить и воспитываться в семье. На достижение этой цели должны работать не только самые лучшие профессионалы, но и все общество, каждый из нас.
ТОЛЬКО ЦИФРЫ
Сегодня 93,4 процента московских детей-сирот воспитываются в семьях. С 2010 по 2020 год на воспитание в семьи переданы почти 19 000 детей. При этом число детей-сирот, проживающих в интернатах, за последние 10 лет сократилось в 3,3 раза.
ДОСЬЕ
Вадим Анатольевич Меньшов — директор Центра содействия семейному воспитанию «Наш дом». Окончил Московский областной педагогический институт им. Н. К. Крупской. Заслуженный учитель Российской Федерации. Эксперт Совета при правительстве Российской Федерации по вопросам попечительства в социальной сфере. Обладатель диплома лучших социальных практик Российской Федерации как лидер проекта «Создание учреждения нового типа для детей-сирот, выпускников сиротских учреждений и детей, оказавшихся в зоне риска социального сиротства «Наш дом». Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Читайте также: Династия социальных работников: три поколения душевной заботы