Недобор в спортшколах, низкие ставки и невозможность противостоять Москве. Тренер Добрин — о проблемах регионального фигурного катания

Пандемия и системные проблемы усугубляют кризис регионального спорта.

Прямо сейчас зрительский интерес к фигурному катанию зашкаливает. В него приходят спонсорские деньги, несколько фигуристов имеют крупные рекламные контракты, федерация придумывает новые форматы коммерческих турниров. Парадокс, но при этом у детско-юношеского спорта, особенно в регионах, есть много неподсвеченных проблем. Они остаются в тени внимания к звездам и интересны только тем, кто каждый день с ними сталкивается — детям, родителям и специалистам на местах.

С 2014 года Сергей Добрин работает тренером в Краснодаре, совмещая это с должностью старшего тренера Центра олимпийской подготовки по фигурному катанию Краснодарского края. 

Корреспондент «Матч ТВ» пообщалась с Добриным о том, что не так с фигурным катанием в регионах и можно ли как-то это исправить.

— Мы с вами как-то говорили, что спортсмены из регионов стремятся в Москву, если даже им очень повезло с тренером в своем городе. Почему так происходит?

— Так было плюс-минус всегда, но сейчас особенно обострилась ситуация. Фигурное катание монополизировано Москвой в жесточайших масштабах. Из-за пандемии все корабли, на которых люди (бывшие фигуристы. — «Матч ТВ») катались в шоу, приплыли. Катки переполнены специалистами, все занимаются подкатками (индивидуальные тренировки. — «Матч ТВ»). Очень большая конкуренция в этом плане.

Я сейчас нахожусь на зональном первенстве в Белгороде и вижу много новых лиц, много молодых тренеров со спортсменами из клубов Московской области. Это приятно.

Последнее время нередко создаются школы, целью которых является просто работа, а не выращивание чемпионов. Тренеров с амбициями очень мало. Проще пойти на массовое катание, поработать на свой кошелек, а не на долгосрочный результат.

Плюс в Москве спортсменов, которые готовы заниматься фигурным катанием, тысячи. Тысяча человек, допустим, пришла в начале сезона, и из них процентов десять — прекрасных и талантливых. Остальные тоже будут продолжать, но со своими задачами.

Что получается в регионах? Приходят к тебе десять человек. Ты их ведешь, обучаешь всему, доводишь до какого-то уровня, а потом они с максимальной вероятностью уйдут к московскому тренеру. Не представляю, каким образом можно удержать в регионе спортсменов. Они же видят, что в Москве команда сильная, хореограф, соревнования постоянно. А если к ним еще и тренер лично подойдет и пальчиком поманит… Какой бы классный при этом ни был тренер в регионе, олимпийский ли чемпион или просто фанат своего дела, команда с сильной группой и повседневной конкуренцией будет более привлекательной.

Фото: © Денис Гладков / Матч ТВ

— Неужели конкуренция кого-то привлекает, а не отпугивает? Принято считать, что всем хочется персонального внимания. 

— Мы для примера даже рассказываем своим детям, что в Москве тренируются так-то и так-то, могут пахать по 5-6 часов в день. Они не верят, что это возможно.

Конечно, побеждать будут те, у кого большая группа, все «фигачат» и злые по-спортивному. А как нам из своих трех человек, пришедших в 2021 году, сделать группу потом? И это не только у нас такая ситуация. В некоторых школах набор просто нулевой.

Хочу еще подчеркнуть: я не подвожу всю эту историю именно под Краснодарский край. Это касается большинства регионов. В каждом правила трактуют по-своему, но ситуация именно такая в большинстве случаев.

— Расскажите, что за проблема с недобором фигуристов в бюджетные школы в регионах?

— Попробую объяснить на пальцах. В бюджетные организации зачисляются дети с определенного возраста. Например, самых маленьких не берут, только с 2-го юношеского разряда. Это примерно 7-8 лет. До этого времени спортсмены занимаются на коммерческой основе. Всех подряд малышей берут платные группы, и потом на муниципальных соревнованиях они выполняют разряды, чтобы иметь возможность перейти на бюджетное обучение.

Но на территории Краснодарского края соревнования сейчас не разрешены. Значит, нет стартов, которые официально проводились бы в крае. Разряды тем самым выполнить невозможно. То есть можно поехать выступить в Центральное Черноземье, в Липецкую область, но эти 1000 км нужно преодолеть. В принципе, для спортсмена это нормально, но так как в крае у нас было всегда много своих соревнований, люди оказались несколько избалованы и особо никуда не выезжают. Особенно коммерческие клубы, которые в принципе за результат не отвечают. Тренируются и ладно, лишь бы ученики деньги приносили.

С другой стороны, в Краснодарском крае спортсменов принимают в бюджетные школы начиная с 1 января календарного года, в то время как сезон начинается 1 сентября. И так как нет спортсменов, которые выполнили бы разряд к этому времени, брать в школу просто некого. Один-два человека на тренера, а иногда вообще никого. Образуется пробел, который будет только увеличивать пропасть в подготовке между крупными центральными городами и регионами. В Краснодарском крае еще, кстати, все относительно благополучно, а более маленькие и бедные области буквально на колени встанут. Пока непонятно, что будет дальше с карантинными ограничениями, еще многие старты могут отменить.

— В чем принципиальная разница с Москвой в этом плане?

— В Москве другая ситуация. Там полно клубов, которые между собой конкурируют, есть селекция спортсменов. Ориентация на результат есть даже у коммерческих групп.

Я, допустим, взял трех человек. А те, кто захочет приехать из других городов тренироваться, испугаются перспективы переходить посреди фактического сезона, когда школа в разгаре и финансирование бюджетное еще не получить. И приглашать из других регионов не получается, просмотр не назначишь — нельзя. Хотя я ходил в министерство, например, мне говорили, что такая возможность есть, но на этом все и закончилось.

— Вы видите какой-то способ решить проблемы, которые озвучили?

— Как вариант, можно всех, кто пока не достиг высоких результатов (скажем, до момента вхождения в сборную края, а не после выполнения 2-го юношеского разряда), принимать в ту же бюджетную организацию, но платно — через абонемент. Понятно, что бюджетные средства и места урезаны сейчас везде, но нужно каким-то образом увеличивать поток детей. Потом уже из этого потока можно будет отбирать самых сильных.

— Понятно, что в целом Москва в фигурном катании рулит, но есть ли что-то, в чем регионы задают тренды?

— Знаю, что в Москве теперь тоже перестали пускать на катки родителей. Если раньше все сидели в раздевалках, то сейчас даже на территорию дворца их не пустят, спортсмены по карточкам проходят индивидуально. У нас такая ситуация давно. Каток — стратегический объект, грубо говоря, и после истории с керченским стрелком порядок проникновения на территорию дополнительных образовательных учреждений ужесточили.

— То есть эти перемены даже с пандемией не связаны?

— Да, это не связано с пандемией, это вопрос безопасности после керченского эпизода. Родители не могут даже помочь детям коньки надеть, те обуваются сами. А вы представляете спортивные объекты, например, в Сочи? Они огромные. Там есть комплексы, на территории которых дорога пролегает, там машины ездят. И там дети тоже должны быть без родителей. Таковы реалии на данный момент.

— С какого возраста в норме дети умеют сами коньки завязывать?

— Зависит от отношения к этому тренера. Некоторые до пятнадцати лет не могут сами справиться со шнурками. В бюджетных школах обычно спортсмены приходят, уже умея обуваться, а на коммерции иногда им штаны надевать помогают.

Пусть первое время будет тяжело, но дети должны дома учиться завязывать коньки уже с пяти-шести лет. Пришел домой с тренировки, раз десять завязал-развязал — тогда и научится. Благо, они сейчас удобные, нужно только зашнуровать, но силы в руках не у всех хватает.

— В первый раз мы с вами общались в апреле 2020-го в самый разгар весеннего карантина. Спустя время можете оценить последствия того простоя без тренировок для фигуристов?

— Мы все говорим о мотивации спортсменов, и как им тяжело, но тренерам не менее тяжело. Они тоже живые люди со своими чувствами, они выгорают банально.

Мы тренируемся в ожидании каких-то конкретных стартовых задач, но их не так много, как хотелось бы, поэтому подготовка в целом довольно размыта.

В Москве стартов тоже меньше, чем планировалось по календарю. Я знаю, к примеру, что там вообще некоторых возрастных тренеров в бюджетных организациях просто не пускают на работу. Спортсмены расслабляются, тренеры расслабляются, особенно кто работает с младшим возрастом. Многие заканчивают сезон с такими же результатами, с которыми начинали, потому что с одним-двумя стартами прогресса не добиться.

— Сравнивая регионы и с Москвой и Санкт-Петербургом, вы еще коснулись темы сильных тренерских команд. Это действительно сложно — собрать несколько сильных специалистов в одной группе в регионе?

— Ее в принципе сложно собрать, но пригласить человека работать постоянно в свою команду в регионе почти невозможно. Ставок нет, а когда они появляются, ими невозможно заинтересовать — деньги крайне скромные. И никакие доплаты от родителей получить невозможно — это запрещено. То есть, по мнению руководства, тренер в одиночку фактически должен делать все: ставить программы, резать музыку, точить коньки, собственно, тренировать. Во многих регионах есть хореографы, работающие бригадным методом, но этого недостаточно для серьезного результата.

Создание команды — ключевой шаг к успеху. Каким бы классным специалистом ни был кто-то персонально, он как тренерская единица и его спортсмены всегда проиграют тем, у кого есть тренер по скольжению, тренер по удочке, хореограф-постановщик, психолог и так далее.

У нас как происходит: вот вам лед, вот вам время, работайте. А потом задают вопросы: «…А вот у столичных тренеров… Чего вам не хватает для таких же результатов?» (Смеется.) Ответ будет: «Всего. По порядку пройтись?»

Елизавета Туктамышева / Фото: © Олег Бухарев / Матч ТВ

— Мне кажется, это даже звучит несколько наивно. Если рассматривать карьеру спортсмена как инвестиционный проект, то без вложений — времени, специалистов, финансов — никак не обойтись.

— Не готово руководство регионов к тому, как люди тренируются в Москве, хотя результаты хотят сопоставимые. Вопрос, сколько еще времени должно пройти, чтобы что-то изменилось в этом отношении. Десятки лет — Урманов так сказал, и я с ним соглашусь. Но хотелось бы все-таки в этой жизни еще добиться результатов.

— Я знаю, что в Ржеве одно время детей тренировала лыжница, потому что каток там есть, а постоянного профессионального тренера по фигурному катанию привлечь не могли.

— Когда я начинал в Липецке, у меня тренер был бывший футболист. Построили каток, появилась ставка тренера, и он быстро сориентировался. Какая-то часть детей оттуда потом уехала в Москву и смогла чего-то добиться. Мало ли таких историй и случаев?

Но время меняется, хочется другого подхода. И вот возвращаюсь к себе на родину, прихожу к коллегам и смотрю, на каком уровне находится фигурное катание, а там… Сорок пять минут в день для младших, час в день для старших. А остальное время — хоккей или коммерция. А где второй лед для старших? А где заминка? А где ОФП? А где хореография? Тогда и понимаешь: если думаешь, что у тебя все плохо, наверняка есть места, где еще хуже.