Безрассудная политика Трампа подтолкнула Иран к сближению с Россией

Тегеран еще долго будет заинтересован в хороших отношениях с Москвой. По крайней мере, уходящий президент США Дональд Трамп , длительное оружейное эмбарго, а также турецкий «султан» Реджеп Тайип Эрдоган сделали для этого все возможное. К такому выводу пришел обозреватель ФАН , проанализировавший ситуацию, в которой сейчас находится Иран. «Трамп — исторический террорист» На фоне продолжающегося в США политического хаоса президент Ирана Хасан Рухани не отказал себе в удовольствии подвести итоги политики Трампа и его команды в отношении Тегерана. «Дональд Трамп — исторический террорист, — заявил Рухани. — Они рассчитывали организовать свержение режима в Иране, причем добиться этого за три месяца. Однако сами были низвергнуты». Президентский срок 45-го хозяина Белого дома закончился самым унизительным образом, констатировал президент Ирана. «Несведущий в политике Трамп принял на службу глупого госсекретаря Помпео и невежественного советника по национальной безопасности Болтона, руководствуясь менталитетом торгаша и заядлого игрока. В итоге мы увидели конец. Все это говорит о том, что давление, ксенофобия и нарушение права не принесут пользы миру», — такое заявление Рухани растиражировали СМИ 13 января. Эмоциональность президента Ирана понять легко: минувший 2020-й с подачи команды американского президента стал годом непрерывного усиления конфронтации между Вашингтоном и Тегераном. Уже само начало прошедшего года ознаменовалось чередой событий, не имеющих аналогов в современной истории. В начале прошлого января иранский генерал-лейтенант Касем Сулеймани , командующий спецподразделением «Аль-Кудс» в составе Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), прибыл с визитом в столицу Ирака. Несмотря на то, что Сулеймани отправился в Ирак по приглашению Багдада, то есть совершенно официально и находясь под защитой дипломатического статуса, президент США санкционировал операцию по ликвидации высокопоставленного иранского военачальника. В результате авиаудара ВВС США 3 января в международном аэропорту Багдада погиб не только Сулеймани, но и Абу Махди Аль-Мухандис — командир иракской группировки шиитских ополченцев «Силы народной мобилизации». 6 января 2020 года Иран объявил о прекращении действия ограничений на развитие ядерной программы, взятых Ираном на себя в рамках Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД, он же — «ядерная сделка»). Утром 8 января, предварительно неофициально предупредив Вашингтон о своей акции возмездия, Тегеран нанес удар баллистическими ракетами по двум военным базам в Ираке, на которых были расквартированы военнослужащие США и стран-союзниц. Показательно, что американские комплексы ПВО, защищавшие эти базы, перехватить иранские ракеты не смогли. Опустим перечисление последующих раундов военно-политического «бокса» Вашингтона и Тегерана. Отметим лишь, что завершилась эта серия схваток двумя «жирными восклицательными знаками». Во-первых, 15 августа Совбез ООН отклонил американский проект резолюции по продлению оружейного эмбарго в отношении Ирана. В связи с этим иранский МИД заявил, что начиная с 18 октября автоматически перестанут действовать все ограничения, касающиеся передачи вооружений, связанной с этим деятельности, а также предоставления финансовых услуг Ираном и самому Ирану. Во-вторых, 27 ноября неизвестными лицами был убит ведущий иранский физик-ядерщик Мохсен Фахризаде . Столь насыщенный яркими событиями 2020 год со всей остротой поставил вопрос о курсе развития Исламской Республики Иран, его отношениях с ведущими странами и собственном месте на карте мира. Лидер шиитского мира Иран сейчас выступает безусловным лидером шиитского мира, чьи возможности распространяются на весь Ближний Восток и далее. Во многом иранскими стараниями удалось сохранить государственность Сирии. В частности, встречается информация, что именно покойный Сулеймани был человеком, который от имени Тегерана убедил президента России Владимира Путина вмешаться в конфликт на территории Сирийской Арабской Республики. Через шиитское население Иран влияет на суннитские нефтяные монархии, успешно выигрывает прокси-войну в Йемене, а также контролирует Ливан через военно-политическую организацию «Хезболла», держа в перманентном напряжении Израиль. Иран демонстрирует удивительные успехи в области ВПК и наукоемкой промышленности. Находясь в технологической блокаде, республика в довольно сжатые сроки развернула собственную технологическую школу ракетостроения, перейдя от изготовления копий северокорейских ракет к реализации собственных технологических решений, в том числе на уровне возможностей баллистических ракет. Как следствие, сейчас Тегеран имеет теоретическую возможность нанесения ракетного удара по любой точке на удалении 2000 и более километров от своих границ, что помогает ему проецировать силу на весь Ближний Восток. Несмотря на режим санкций и периодические диверсионные удары Израиля, Иран развернул национальную ядерную программу, пройдя от экспериментального этапа до промышленного производства обогащенного урана, пока — в гражданских целях. Практически все важнейшие научные и производственные объекты Ирана укрыты под землей. Это крайне затрудняет их уничтожение ракетным или авиационным ударом. Выход 8 мая 2018 года США из «ядерной сделки» серьезно подорвал доверие иранского истеблишмента к каким-либо договоренностям с Западом. А гибель Сулеймани подтолкнула Тегеран к окончательному выходу из СВДП. В начале декабря 2020 года иранский парламент принял закон, запрещающий допуск инспекторов ООН на ядерные объекты страны и предписывающий правительству возобновить программу обогащения урана, если санкции не будут ослаблены в течение двух месяцев. Согласно новому закону, Иран будет производить в год не менее 120 кг урана, обогащенного до 20%, а также в течение года введет в эксплуатацию по тысяче дополнительных центрифуг на ядерных объектах в Натанце и Фордо. Фактически Тегеран на всех парах мчит к получению собственного ядерного оружия. Вместе с тем не следует думать, что у иранских вооруженных сил и ОПК все замечательно. Например, к очевидным слабостям Ирана можно отнести крайне устаревшие ВВС. ВМС республики, несмотря на красочные пропагандистские ролики в стиле «моторные лодки КСИР атакуют вражеский авианосец», тоже своими ударными возможностями не блещут. Зато за неполные 10 лет Иран на базе американских и китайских образцов смог развернуть широкую линейку собственных БПЛА, включающую даже тяжелые ударные машины. Это позволило Тегерану несколько нивелировать слабость национальных ВВС и ВМС. Система ПВО Ирана в настоящий момент испытывает существенный дефицит современных ЗРК. Подавляющее большинство комплексов, имеющихся у иранских зенитчиков, устарели морально и физически. При этом национальная экономика Ирана в условиях технологической и экономической блокады западных стран страдает от существенных системных проблем роста. Инфляция, массовая безработица и падение уровня жизни привели в 2019 году к массовым социальным протестам. Очевидно, это был прекрасный момент для либерализации взаимоотношений Вашингтона и Брюсселя с Тегераном. Но американский и европейские лидеры предпочли хранить молчание… Добавим к этому еще один факт провала западной политики в отношении Ирана. До 8 мая 2018 года «ядерная сделка» Барака Обамы создавала неплохое окно возможностей как для американцев и европейцев, так и для иранцев. В конце концов, Иран выступал огромным рынком сбыта для западных компаний по широчайшему спектру продуктов и услуг. Однако выход Трампа из «ядерной сделки» это окно возможностей закрыл, и Тегеран начал все более уходить под влияние Пекина, став фактически одним из энергетических доноров его экономики. Как следствие, Китай сейчас выступает крупнейшим инвестором в экономику Ирана. Турция, Соединенные Штаты и Израиль Анализируя текущее положение Ирана, нельзя не уделить внимание ирано-турецким отношениям. С одной стороны, Тегеран и Анкара через своих прокси конфликтуют на территории Сирии. Активная поддержка Турцией недавнего наступления азербайджанских вооруженных сил в Нагорном Карабахе тоже шла вразрез с интересами Ирана — режиму аятолл категорически не нужно усиление Азербайджана и пантюркистской повестки Турции на Южном Кавказе. дело в том, что Иран в своем составе имеет обширную по территории и количеству азербайджанскую этническую группу — крупнейшего национального меньшинства. С другой стороны, Турция выступает одним из важнейших торговых партнеров Ирана, в том числе по «серому» транзиту товаров. Словом, выстраивание отношений с Эрдоганом в современных условиях является серьезным вызовом для исламской республики. При этом естественным союзником Тегерана выступает Москва. Наша страна тоже против усиления турецкого влияния в Сирии и уж тем более — на Южном Кавказе. Неспроста 14 января появилась информация о том, что до конца месяца состоится визит в Москву главы МИД Ирана. Ему очень даже будет что обсудить с российскими коллегами. Но вернемся к американо-иранским отношениям. До недавнего времени внутри иранского общества, довольно молодого и динамичного, шла скрытая, но жесткая дискуссия о путях и перспективах развития, прогрессивный курс которого олицетворяет президент Ирана Рухани. Однако США сделали все для нового консервативного ренессанса исламской республики, заведя свои отношения с Ираном в системный тупик. Ходы администрации Трампа, в немалой степени инициированные Израилем и приведшие к этому тупику, мы уже перечисляли. Добавим, что убийство американцами Сулеймани — национального героя Ирана и, кстати, эффективного переговорщика, в том числе и для США, — открыло «ящик Пандоры». Иран стал первой страной, которая открыто нанесла ракетный удар по американским военным объектам и не получила удара в ответ. В свою очередь, Багдад расценил убийство Сулеймани как нарушение условий размещения американских военных в Ираке — и 5 января 2020 года иракский парламент проголосовал за вывод иностранных войск из страны. Сейчас США вынуждены выводить свои войска оттуда, тем самым усиливая позиции Ирана. Хоть что-то от устранения Сулеймани выиграл только Тель-Авив: он воспользовался недальновидностью американского лидера и его симпатиями к еврейскому государству в целях уничтожения человека, которого израильские спецслужбы считали чуть ли не врагом №1. Москва и «козыри» в иранском рукаве Что ждет Иран дальше? Политическая турбулентность в Штатах, резко усилившаяся после пресловутого «штурма» Капитолия, поставила крест на опасениях иранского руководства получить от Трампа на прощание «громкий хлопок дверью» в виде воздушного или ракетного удара по территории Ирана. Выстраивать дальнейшие отношения Соединенных Штатов с Ираном придется уже команде Джо Байдена . Между тем в США отсутствует политический консенсус в отношении Ирана, в отличие, например, от отношения к России или Китаю. Перед Байденом и Ко сейчас стоит множество вопросов: ядерная программа и в целом контроль над стратегическими вооружениями, политика мира или войны в регионе, энергетический консенсус, политика в отношении Сирии… Несмотря на экономическую слабость, Иран имеет множество инструментов прямого и косвенного влияния на весь регион Ближнего Востока, и игнорировать это Вашингтон не сможет. Конечно, контроль Демократической партии США над Конгрессом дает преимущество команде Байдена по «откату» санкционных решений в отношении Ирана. Но даже в самом благоприятном варианте это будет длительный и болезненный политический процесс. Готовой платформы отношений с исламской республикой у Вашингтона нет, и новой американской администрации придется искать выход — дипломатический или конфронтационный — из сложившегося тупика в балансе отношений с суннитскими монархиями и Израилем — то есть с врагами Ирана. Сам же Иран в это время, воспользовавшись отменой оружейного эмбарго, примется ликвидировать наиболее слабые места в своей обороне — в первую очередь, напомним, это ВВС и ПВО. Первым и главным партнером Тегерана здесь будет выступать Москва. Иранцы заинтересованы в приобретении всей линейки (военных, транспортных и гражданских) современных российских самолетов, а также в покупке у России современных систем ПВО. Да, Иран находится в крайне сложном социально-экономическом положении, его экономике необходима перезагрузка и инвестиции. Вероятно, в качестве жеста доброй воли Иран может поэтому снизить процентный уровень обогащения урана. Но он согласится на это лишь в ответ на конкретные политические и экономические шаги своих оппонентов: разморозку иранских активов в иностранных банках, отмену санкций за инвестиции и торговые операции и так далее. Оппоненты Тегерана должны понимать, что именно от Ирана в первую очередь зависит, будет ли на Ближнем Востоке мир или война. Сейчас Иран может легко «взорвать» Ирак и Йемен, перенести военные действия на территорию саудитов, нанести удары по их добывающей инфраструктуре, тем самым спровоцировав энергетический кризис и повысив цены на нефть до небес. Более того, Ирану вполне по силам закрыть Ормузский пролив угрозой со стороны «неизвестных» катеров и БПЛА, а также начать активно «кошмарить» Израиль при помощи своих прокси. Плюс к этому, иранские ракеты способны долететь до любой страны региона, включая тот же Израиль. Если с прилетающими из Сектора Газа неуправляемыми ракетами «Кассам» и «Град» израильские комплексы ПРО справляются вполне успешно, то эффективность их применения против иранских баллистических ракет пока под вопросом. По крайней мере, как мы помним, американские ЗРК 8 января 2020 года с иранскими ракетами не справились… При всей неопределенности ситуации, у Тегерана в рукаве припасено немало козырей, которые в подходящий момент он может метнуть на стол. Или — не метнуть, но запросить за это хорошую цену с других игроков. Сможет ли Иран реализовать возможности, открывающиеся перед ним после ухода Трампа, покажет время. Со всей определенностью пока можно сказать одно — Тегеран еще долго будет заинтересован в хороших отношениях с Москвой. По крайней мере, недалекое поведение Трампа, длительное оружейное эмбарго и позиция президента Турции Эрдогана сделали для этого все возможное. Словом, «Байден, не останавливайся!»