«Газетная война»
Журналист «Литовсского Курьера» расспрашивает Бориса Котова, научного сотрудника Института всеобщей истории РАН.
— Что ж, Борис Сергеевич, это за война такая? И каким вообще был образ врага накануне Первой мировой войны?
— Такое название получила жесточайшая полемика между русской и немецкой печатью, которая способствовала утверждению образа врага по обе стороны русско-германской границы. Газетная война стала проявлением накопившихся русско-германских противоречий и оказалась своего рода репетицией войны реальной. Старт ей был дан официозом немецкого внешнеполитического ведомства. «Кельнская газета» опубликовала 2 марта 1914 года статью о России и Германии.
Утверждалось, что Россия совместно с французами планирует расправиться с Германией не позднее осени 1917 года. Единственный выход для немцев газета видела в превентивной войне против России и Франции, еще не полностью готовых к военному столкновению. Эту идею, как по команде, подхватили другие немецкие издания, начавшие настоящую информационную атаку против России.
Уже на следующий день центральная газета «Германия» поместила перепечатку выдержек из статей «Кельнской газеты» с заголовком «Грядущая война с Россией». 11 марта «Пост» писала, что Европа стоит на пороге большой войны, милитаристских устремлений Франции и России, имеющих общую цель – уничтожение Германии.
Одна из саксонских газет была убеждена в неизбежности войны и утверждала, что, якобы, русское общество ненавидит Германию и немцев. В связи с этим она призывала немецких дипломатов раз и навсегда отказаться от сентиментальной болтовни о поддержании традиционной русско-германской дружбы.
Немецкие издания писали, что нация не может успешно вести войну, если ее до последнего мгновения держать в неведении и учить видеть друзей там, где в действительности злейшие враги. Либеральная газета Берлина противопоставляла миролюбивое стремление Германии и Австрии и агрессивную, стремящуюся к экспансии во всех направлениях, политику России.
— К чему стремилась немецкая пресса?
— Следует отметить неожиданность предпринятой немецкой прессой кампании. Судя по всему, ее можно рассматривать как психологическую подготовку немецкого населения к возможной войне с Россией.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что враждебные России публикации в немецкой прессе в марте 1914 года возникли не на пустом месте. Они отражали широко распространенные тогда в Германии русофобские настроения. Опасность усматривали в крепнувшей экономической силе России и в непредсказуемости русской внешней политики.
В беседе с российским послом в Берлине глава немецкого дипломатического корпуса отрицал всякую причастность к появлению нашумевшей статьи от 2 марта. Посол Сергей Николаевич Свербеев выражал беспокойство и просил главу германского МИД воздействовать на печать, чтобы антироссийское выступление не повлекло за собой ухудшение и без того непростых отношений между двумя странами.
— Немцы начали, но ведь и российская пресса не смолчала…
— Со стороны русской прессы, как и предполагалось, стали появляться антигерманские статьи разной политической ориентации.
Русскую общественность интересовал вопрос, каковы причины начавшейся атаки в Россию. Выдвигались две основные версии. Во-первых, желание оказать давление на Россию накануне переговоров о новом договоре. Во-вторых, специальное раздувание образа внешнего врага для успешного проведения через рейхстаг очередного военного закона.
Самая многотиражная газета России того времени «Русское слово» не сомневалась, что главной причиной, заставившей Германию перейти к угрозам в адрес России, был вопрос о торговом договоре. Газеты, которые поддерживали осторожную линию министра иностранных дел Сергея Дмитриевича Сазонова, теперь призывали проявить твердость и не поддаваться на германский шантаж.
Александр Столыпин, журналист, поэт и политик, брат премьер-министра Российской империи Петра Аркадьевича Столыпина, в своих статьях предупреждал русское общество, что оно должно быть готово ко всему — война с Германией может начаться в любой момент, даже без предварительного объявления.
— Как Россия отвечала на выпады германской прессы?
— 12 марта 1914 года в одной из самых многотиражных газет России появилась статья с громким названием «Россия хочет мира, но готова к войне».
В своих мемуарах, написанных в эмиграции, военный министр Владимир Александрович Сухомлинов признавал, что данная статья была инспирирована лично им. Ее публикацию, якобы, санкционировал царь Николай II, который считал, что это достойный ответ на выпады германской прессы.
В статье подчеркивались успехи, которых достигла русская армия, и делалось недвусмысленное предупреждение Германии. Конечно, если какая-нибудь держава имела агрессивные замыслы против России, то российская новая боевая мощь была такой державе неприятна.
Но если хочешь мира, готовься к войне. И Россия поступала именно так.
— Имелись ли положительные стороны у «газетной войны»?
— Две газеты, финансируемые крупными московскими капиталистами, усматривали положительные последствия в русофобской кампании.
По мнению этих изданий, русофобская пропаганда могла сыграть роль концентрирующего фактора для русского общества. Как писал «Голос Москвы», организаторами газетной войны была мало учтена своеобразная особенность, заключающаяся в том, что в России очень сильные центробежные силы.
Русские никак не умеют организовываться, действовать сомкнутым строем. Для этого у нас не хватает каких-то внутренних побуждений, и только напряжение внешней силы пробуждает в нас стремление к единению – стремление найти общий язык.
Действительно, как показывает анализ прессы, газетная война марта 1914 года способствовала сплочению русского общества на антигерманских позициях. Показательны в данной связи изменения точки зрения некоторых правых изданий, традиционно выступавших за сохранение и упрочение русско-германского сотрудничества.
— Когда завершилась война и каковы оказались ее результаты?
— Появившаяся в газете прокламация о полной готовности России к вооруженному конфликту могла дать старт новому витку «газетной войны». Однако обе стороны уже решили остановиться и потому предприняли соответствующие меры.
В официозах газет обеих стран начали появляться примирительные статьи. Они смогли снизить накал риторики как в русской, так и в немецкой прессе, хотя отголоски газетной войны давали знать о себе и позднее.
Подводя итоги, можно сказать, что «газетная война» весны 1914 года привела к существенному ухудшению русско-германских отношений. Наиболее влиятельные органы русской прессы были едины в том, что атакующей и провоцирующей стороной в этом конфликте была Германия. А накал антигерманской риторики в русской прессе свидетельствует о том, что «газетная война» стала важным этапом в психологической подготовке русского общества к событиям, развернувшимся летом того же года.
Алиса Глебова