Право на чистый воздух. Молодой эколог – о том, как спасти природу
Он окончил лицей с золотой медалью, и совсем недавно институт экологии и географии СФУ с красным дипломом. Он ответственный секретарь общественного совета при министерстве экологии Красноярского края. И ему всего 23 года. Дмитрий Злобин рассказал «АиФ-Красноярск», что если не заниматься охраной окружающей среды, то уже в ближайшем будущем придётся тратить колоссальные средства на её восстановление.
Нам не безразлична среда обитания
Татьяна Фирсова: Дмитрий, профессия эколога, безусловно, уважаемая, но молодёжь всё же стремится получить более перспективные специальности, где можно быстро и неплохо заработать. Выбор был осознанным?
Дмитрий Злобин: С будущей профессией определился в конце 10-го класса. До этого хотел быть и писателем, и психологом, и геологом – словом, вариантов было много. Но остановился на экологии, потому что люблю природу, естественные науки. Экология тесно связана с точными и гуманитарными науками, с экономикой и правом. На мой выбор повлияли и митинги против строительства ферросплавного завода, которые проходили в Красноярске. Широкий всплеск беспокойства по этому поводу начался во время перестройки, но и в СССР были эти проблемы. По архивным данным, уже в 1954 году состояние атмосферного воздуха в Красноярске признавалось неблагоприятным. Вопрос запрета размещения в городе новых производств обсуждался в крайкоме партии, но развитие экономики всегда было на первом месте. Начиная с 1985 года отношение к экологии стало меняться. В Красноярске в 1989 году прошёл экологический митинг. Но через некоторое время после распада СССР тема постепенно сошла на нет. И строительство ферросплавного завода в 2011 году снова всколыхнуло общественное сознание. Это стало беспрецедентным событием в экологической истории Красноярского края и Сибири, когда на митинги выходили по 7 тыс. человек, став уникальным примером отстаивания экологических прав.
– Сегодняшнее состояние окружающей среды в крае, особенно в Красноярске, тоже вызывает возмущение людей, но градус накала несколько ниже.
– Думаю, когда уляжется ситуация с коронавирусом, экология снова выйдет на первый план. Людям небезразлична их среда обитания. Этими вопросами интересуется и молодёжь. На непрестижные, как некоторые считают, и малооплачиваемые экологические направления поступает немало студентов. Молодые ребята приезжают в СФУ из других регионов, чтобы потом вернуться домой и заниматься решением проблем на своих территориях. Они остро осознают происходящие негативные процессы, возможно, не совсем понимая угроз, с которыми им предстоит столкнуться.
Один в поле не воин
– Поэтому вы стали организатором школы общественных экологических инспекторов?
– Чтобы охватить гигантскую территорию края, особенно на Севере, не хватает людей. Школа была организована в 2017 году в СФУ. Выпускники – 22 человека – обучились основам общественного экологического контроля охраны атмосферного воздуха, водных объектов, животного мира, особо охраняемых природных территорий, недропользования и почв. Общественный инспектор, находясь на месте, может понять и оценить правонарушение, вовремя и правильно написать обращение в Росприроднадзор, природоохранную прокуратуру, министерство экологии. Сейчас такую школу организовал эколог Денис Шахматов. Однако необходимо создать устойчивый институт общественных экологических инспекторов, который может помочь в решении вопросов охраны природы. Для этого нужно пересмотреть сроки рассмотрения обращений с 30 до 10 дней, создать механизм защиты на уровне МВД и даже ФСБ, чтобы эти структуры оперативно реагировали на обращения инспектора об угрозе его жизни и здоровью, его имуществу или семьи. Понимая, что один в поле не воин, люди очень часто перестают бороться и отходят в сторону. Нередко общественные инспекторы выезжают на территорию на своём автомобиле, тратят собственные средства на бензин. Поэтому должна быть и компенсация расходов, как это сделано в Татарстане или Москве. Там предусмотрены единоразовые выплаты за обращения, то есть за потраченное время, силы и нервы. Чтобы институт общественных инспекторов развивался, необходимо выстроить систему на всех уровнях власти – от федерального до муниципального, но процесс идёт очень медленно.
Урбанистика или зелёный щит?
– Часто слышишь, что деревья денег не приносят, а потому ими можно пожертвовать ради очередного торгового центра.
– Вы в курсе, что зелёные насаждения оказывают более 20 экоуслуг: фильтруют воздух, обеспечивают шумоизоляцию? Что такое культурные услуги, тоже понятно – это скверы, парки, в которых мы отдыхаем. Кроме того, зелёные насаждения предохраняют людей от серьёзных заболеваний, их отсутствие повышает вероятность увеличения теплового удара в жаркие дни. А это нагрузка на систему здравоохранения, прямое уменьшение ВВП: пока люди болеют, они ничего не производят. Представим, что нет зелёных насаждений, значит, их должны заменить дорогостоящие уличные электрофильтры, шумозащитные экраны и другие сооружения. Мы же не хотим жить в урбанизированном ландшафте без намёка на эстетику. Так что альтернатива обойдётся намного дороже. В 2018 году мы запустили проект инвентаризации зелёных насаждений «Countree.ru», чтобы системно управлять зелёным фондом Красноярска. Он даёт понимание, сколько у нас деревьев, какого они биологического вида, их состояние, позволяет влиять на принимаемые градостроительные решения. Его можно использовать в создании зелёного каркаса города. Сейчас в системе более36 тыс. деревьев в шести городах Красноярского края. В проект вступили Томск, Челябинск, стать участниками планируют и другие города.
Откат назад?
– На решение экологических проблем была нацелена и мусорная реформа. Однако пока не налажена ни переработка, ни сортировка мусора.
– Считаю, что в вопросе сортировки ТКО в начале 2019 года произошёл откат назад. Крупные регоператоры вытеснили с рынка небольшие компании, которые этим занимались, и всё временно застопорилось. В Швейцарии, где я был, уже в 70–80-х годах прошлого века осознали масштаб проблемы отходов. Там на улицах стоят девять контейнеров, один из них для фольги с тетрапака. За нарушение сортировки большие штрафы. В Америке отходы делятся на три типа: recycle – пластик, стекло и металл, это идёт в один контейнер, compost – пищевые отходы, other – то, что не поддаётся переработке и утилизируется. Первые поступают на перерабатывающие заводы, а у нас в большинстве своём всё едет в одно место – на полигон ТКО.
– А хотят ли люди заниматься раздельным сбором?
– В основной массе да. Ведь многолетний опыт, накопленный в советское время, когда отдельно собирали металлолом, макулатуру, стекло и пищевые отходы, никуда не делся. В 2017 году по инициативе моей и директора института геологии и географии на территории кампуса СФУ установили три подземных контейнера по 3,5 кубометра для бумаги, пластика и стекла. Первое время бросали бутылки с остатками пива. В контейнер для пластика – пищевые отходы. Но через полгода ситуация улучшилась, и качество сортировки стало намного выше. За учебный год мы сдали 2,5 тонны макулатуры, пластика и стекла. Конечно, выстроить систему сортировки и переработки будет непросто, но это необходимо. Процесс охраны окружающей среды в краткосрочной перспективе может показаться дорогим и ненужным, но если считать на долгосрочный период, то всё это окупится. Если не решать вопросы экологии, последствия будут необратимыми. Министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской в 2013 году сказал: по скромным подсчётам, из-за существующих экологических проблем наша страна теряет около 4–6% ВВП ежегодно.