Никита Хрущёв – ботинок, мечта и канкан. Как расположить к себе народ врага

60 лет назад, 12 октября 1960 года, во время заедания 15 сессии Генеральной ассамблеи ООН произошёл инцидент, ставший впоследствии своего рода историческим анекдотом. Глава делегации СССР Никита Хрущёв положил перед собой свой ботинок. Дальнейшие показания свидетелей расходятся – одни говорят, что Никита Сергеевич принялся колотить им по столу, другие уверяют, что только собирался так сделать. В любом случае, этот инцидент может, пожалуй, претендовать на роль самого яркого события, которое когда-либо происходило в штаб-квартире Организации Объединённых Наций за всю историю её существования. По уверениям экскурсоводов, посетители здания Генеральной ассамблеи ООН чаще всего просят показать «то самое место, где Хрущёв стучал ботинком по столу». Проявления национального характера – штука сложная и забавная. У нас, например, до сих пор не изжит комплекс зависимости от чужого мнения. Казалось бы – ещё в школьных сочинениях по комедии Грибоедова «Горе от ума» хорошим тоном считалось пройтись по напыщенному болвану Фамусову, которого волнуют не столько реальные проблемы, сколько следующее: «Ах! Боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексевна!» Однако, оценивая деятельность Хрущёва на международной арене, у нас почему-то принято добровольно влезать в роль таких вот напыщенных болванов, и говорить что-то в духе: «Ну, Никита Сергеич, ну, опозорил державу... Да и что с него взять, с кукурузника этого... » К сожалению, обидное клише «Хрущёв – эксцентричный придурок» от частого повторения стало напоминать историческую правду. Оно комфортно для обывателя и в значительной степени дискредитирует успехи реального политического деятеля. В действительности Никита Хрущёв был матёрым аппаратным волком. Он отлично знал цену словам, и отлично понимал, чего может стоить необдуманный жест или экстравагантная эскапада. Тот же эпизод с ботинком, согласно воспоминаниям Алексея Аджубея, был заранее спланирован: «Перед поездкой он интересовался, какие в парламентской практике существуют формы обструкции – сильные, но при этом не противоречащие регламенту. Вспоминал при этом, что Бадаев, член большевистской фракции в IV Государственной думе, специально учился у мальчишек свистеть – в думе все большевики освистывали неугодных ораторов, да так, что их речи практически невозможно было услышать». Стоит напомнить, что в повестку того заседания был внесён болезненный для СССР «венгерский вопрос». Дать в его обсуждении слабину означало нанести значительный ущерб геополитическим интересам Советского Союза в Европе. В отстаивании этих интересов Хрущёв проявил себя как непреклонный, жёсткий и активный политик: «Он непрерывно (но в соответствии с процедурными правилами и регламентом) вносил запросы, требовал разъяснений, уточнений, требовал, чтобы ораторы предъявили мандаты членов делегаций и прочее. Было уже не до «венгерского вопроса», становилось ясно, что на этот раз обсуждение проваливали иным, более «громким» способом. Все члены нашей делегации в соответствии с темпераментом колотили по откидным столикам перед креслами, их поддержали многие другие делегации. Как на грех, с руки Хрущёва соскочили часы. Он начал искать их под столом, живот мешал ему, он чертыхался, и тут рука его наткнулась на ботинок...» У Хрущёва был, что называется, стиль. В увлекательной игре по набору очков для личного рейтинга он уверенно обходил почти всех современных ему политиков. Причём ему это удавалось даже в игре на чужом поле и по чужим правилам. Скажем, знаменитые выражения «Мы вас похороним» и «Мы вам покажем кузькину мать» появились на свет в Москве. Первое – в 1956 году, на приёме в польском посольстве, где Никита Сергеевич несколько вольно интерпретировал слова Карла Маркса: «Пролетариат – могильщик буржуазии». Второе – в 1959 году, на американской выставке в Сокольниках, где Хрущёв, выведенный из себя похвальбой вице-президента США Ричарда Никсона, выдал: «Мы хотели бы соревноваться с вами в качестве стиральных машин, но ваши генералы угрожают и заставляют соревноваться в ракетах. Что ж, в нашем распоряжении имеются средства, которые будут иметь для вас тяжёлые последствия. Мы вам покажем кузькину мать!» Повторим – это была Москва. Хрущёв на своей территории и играет по своим правилам. По каким же правилам он будет играть, попав в США? А ведь именно это и произошло в сентябре 1959 года, когда Никита Сергеевич провёл там 13 дней с официальным визитом. Американской стороной этот визит рассматривался, в том числе, и как уникальная возможность продемонстрировать всему миру провинциальность, нескладность, ограниченность и агрессивность советского лидера. Задел был неплохим – Хрущёва на Западе стараниями прессы знали именно как злобного толстяка с «Кузькиной матерью» в руке и «Мы вас похороним» на устах. Советская сторона, или, лучше сказать, часть партийной номенклатуры, как ни странно, этот подход разделяла – если Хрущёв в Америке опростоволосится, его позиции резко ослабнут, и его можно будет, при случае, легко сковырнуть. На поверку оказалось, что Хрущёв уделал и тех, и других. Заметим – не в последнюю очередь именно благодаря своему неповторимому стилю и боксёрской реакции. Скажем, на приёме в Голливуде глава кампании 20th Century Fox, грек Спирос Скурас, решил на своём примере продемонстрировать величие Америки и Американской Мечты – он, сын бедного иммигранта, возглавляет богатейшую киностудию! На что Хрущёв, не моргнув глазом, ответил, что по сравнению с Советской мечтой всё это – семечки. Потому что он, бывший подпасок Никитка, возглавляет теперь не какую-то паршивую студию, а самое большое государство планеты. Ну а то, что произошло на этой студии потом, уже после приёма, может войти во все учебники как образец троллинга высочайшей пробы. Хрущёва пригласили в павильон, где снимался фильм «Канкан». И для высокого гостя разыграли одну из сцен картины, где барышни во главе с актрисой Ширли Маклейн исполнили заглавный танец – всё, как полагается, с задиранием юбок и заголёнными ляжками. На что Хрущёв покачал головой: «Хороших актёров, женщин, заставляют делать плохие вещи на потеху пресыщенных, развращенных людей. У нас в Советском Союзе мы привыкли любоваться лицами актеров, а не их задницами... » Казалось бы – фраза престарелого брюзги и ханжи. Но внезапно она принесла Хрущёву и СССР в целом совершенно ураганный рейтинг среди двух непримиримых частей американского общества. Условные «правые», отличающиеся консерватизмом и религиозностью, были в восторге от «целомудрия» советского лидера и охотно простили ему его «безбожие». Условные «левые», в частности феминистки, были в восторге от поднятой «прогрессивным» Хрущёвым темы «эксплуатации женской сексуальности». Кстати, эта поездка Хрущёва много стоила приглашающей стороне. На носу были президентские выборы 1960 года, где к победе уверенно шла «партия войны» во главе с Ричардом Никсоном. Так вот – после «придурковатых эскапад» советского лидера Никсон с треском продул выборы Джону Кеннеди, представлявшему условную «партию надежды на мир с СССР». Всё просто – Америка симпатизировала Хрущёву, а Хрущёв симпатизировал Кеннеди.