Жизнь как разговор о литературе. В Магнитогорске побывал известный литературный критик
В рамках Всероссийского литературного форума #РыжийФест в Магнитогорске побывал Константин МИЛЬЧИН, сообщает «МР-инфо».
Напомним, организаторами масштабного форума, мероприятия которого проходили в нескольких городах Южного Урала, выступили Союз журналистов Челябинской области и Челябинская областная научная библиотека.
Справка «МР»:
Литературный критик и журналист Константин Аркадьевич Мильчин родился в 1980 году в Москве в литературной семье: мама Вера Аркадьевна — переводчик, историк литературы, дедушка Аркадий Эммануилович — книговед, в 1967-85 гг. — главный редактор издательства «Книга», автор учебных и справочных пособий для редакторов.
Окончил историко-филологический факультет Российского государственного гуманитарного института. Публиковал рецензии и книжные обзоры в газетах «Книжное обозрение», «Ведомости», журналах «Русский репортёр», «Иностранная литература» и других, вёл книжные программы на Радио России, радиостанциях «Маяк» и Business FM, телеканале «Культура». Неоднократно выступал экспертом, входил в состав и возглавлял жюри литературной премии «НОС», является куратором Международного иркутского книжного фестиваля. В 2017–2019 годах — главный редактор издания «Горький» (gorky.media). С 2020 года — шеф-редактор сервиса аудиокниг Storytel.
Встреча с Константином Мильчиным состоялась в обновленной Центральной городской библиотеке имени Бориса Ручьева, электронный читательский билет которой торжественно вручили почетному гостю. На встрече с известным литературным критиком говорили о чтении, книге и ее судьбе, писателях, критиках, продолжении жизни литературных произведений в кино, литературе как учебном предмете и о многом другом. Предлагаем нашим читателям познакомиться с выдержками из беседы с Константином Аркадьевичем.
О выборе профессии
Наверное, у меня было мало вариантов в выборе профессии, потому что я долгое время не знал, что дома можно прикоснуться рукой к стене – если в родительской квартире я пытался коснуться стены рукой, то дотрагивался до книжного шкафа…
Мама мне читала книжки гораздо более «взрослые», чем было положено по возрасту. У меня ощущение, что лет в шесть она читала мне «Мертвые души», «Мастера и Маргариту», «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Москву – Петушки», что, наверное, особенно интересно. Я даже предполагаю, что матушка готовила меня к взрослой жизни…
Чтение книг немного «опережающих» возраст и позволяющих ребенку считать себя круче, чем он есть – наверное, метод заигрывания с его эго, возможно, это способствует тому, чтобы ребенок читал. Другое дело, что в итоге моя жизнь вся связана с книгами. Я не уверен, что это хороший выбор профессии вообще, но она мне нравится. Я не готов посоветовать ее кому-то другому.
Как привлечь ребенка к чтению
Когда родители говорят: «Мои дети не читают», я задаюсь вопросом: а сами-то они читают? Дети во многом копируют практики родителей. И у ребенка больше шансов вырасти читающим, если он будет видеть родителей читающими. Помимо этого, конечно, надо читать вместе с ребенком.
Об аудиокнигах
Аудиокнига еще лет пятнадцать назад воспринималась или как возможность для слабовидящих и не видящих знакомиться с книжками, или это был специальный жанр для людей, которые ездят на машине. Она представляла собой аудиодиск, который вставлялся в проигрыватель. В конце нулевых годов аудиокнига пережила клиническую смерть и возродилась уже в виде потоковых сервисов, ориентированных на смартфоны.
Я периодически слушаю аудиокниги дома с компьютера, но это не было большой частью моего чтения, пока мне не подарили беспроводные наушники. Я понял, сколько времени я просто сжигал, не читая – пока я готовлю завтрак, мою посуду, чищу зубы, иду до метро.
Мой друг любит много и долго читать, а ему читать некогда. Единственная возможность читать для него – слушать аудиокниги в машине. Аудиокнига – это не отнимание времени у обычной, традиционной книги, это время, которое человек, скорее всего, на нее не смог бы потратить, потому что аудиокниги, скорее всего, читают во время движения или выполнения каких-то дел.
О рекомендательных списках литературы
Я ненавижу список «Двадцать книг, которые вы должны прочитать, чтобы…». Просто список – это средняя температура по больнице – прикольно, но абсолютно бесполезно. Когда говорят: порекомендуйте пять книг, которые нужно прочесть, возникают вопросы: кто рекомендует и кому? о чем эти книги должны быть? а зачем вам их надо прочитать? Чтобы быть в курсе последних новинок, можно посмотреть шорт-листы премий. Шорт-лист «Большой книги» дает картину современной прозы, премия «Просветитель» — нон-фикшн.
Хороший пример списка – это, например, пять книг, которые стоит прочитать человеку, который интересуется историей Средневековья, и одного ле Гоффа ему мало. Еще хорошо, чтобы этот список был составлен, например, историком-медиевистом. Мы понимаем, кто рекомендует, зачем и легко можем представить, кого это заинтересует.
О тенденциях литературного процесса
Возможно, литературный критик, который много лет следит за литературным процессом, может фиксировать какие-то изменения. При этом иногда они могут фиксироваться всеми критиками, а иногда речь идет о чем-то подобном анекдоту про слепцов, когда один из них описал слона как тумбу, другой – как веревку, третий сказал, что это стена.
Действительно бывают какие-то особые годы с какими-то особыми трендами. Можно аккуратно говорить о том, что в прошлом году, по крайней мере, судя по выходившему как русскоязычному, так и переводному нон-фикшн, очень популярной была врачебная тема. Из 24 книг, вошедших в лонг-лист «Просветителя» — ведущей премии за науч-поп и нон-фикшн, шесть были на медицинскую тематику, и одна из них премию и получила – «0,05. Доказательная медицина от магии до поисков бессмертия» Петра ТАЛАНТОВА. При этом в прозе разного рода врачебные романы – это очень давний тренд, который иногда поднимается высоко. Это было, например, связано с популярностью доктора Хауса, да и в советское время тоже выходили неплохие книжки по врачебной теме.
В последние несколько лет важная тема – это тема памяти в литературе. Как устроены память и забвение — иногда это на метафорическом уровне осмысливается, иногда непосредственно.
О профессии
Книжный критик – общее название ряда профессий, я в этом ряду, скорее, человек, пишущий литературные обзоры, на основании которых читатель решает – браться ему за эту книгу или нет. Потому что «критик» — это все-таки большие подробные разборы романов, условно – неакадемическое литературоведение.
Я не уверен в том, что сейчас идут споры как во времена Белинского и Добролюбова, или такие, как в 1960-е и 70-е годы, когда критики разных направлений состязались. Или как это было в 1990-е, когда по поводу выхода романа «Генерал и его армия» Владимова спорили Георгий Владимов и Владимир Богомолов, и мы читали эту переписку с большим восторгом…
Наверное, если говорить о современной критической жизни, самый известный и популярный сейчас критик — Галина ЮЗЕФОВИЧ, хотя она тоже о себе говорит, что она скорее обозреватель. По сути, сегодняшнюю критическую деятельность можно назвать так: «облей грязью все то, что похвалила Юзефович», и иногда, кстати, это способствует популярности книг.
Периодически какие-то книги становятся крупным событием культурной жизни хотя бы на уровне соцсетей. Одним из таких моментов стала отличная книжка Алексея САЛЬНИКОВА «Петровы в гриппе и вокруг него». О ней написали многие, и она попала в лонг-лист «Большой книги». А потом пошел хейт, ненависть, чаще всего основанная на утверждении: как можно хвалить то, что похвалила Юзефович? И тут возник такой «атмосферный фронт», столкновение позитивной реакции и ненависти, которое способствовало тому, что книга стала не просто событием литературной жизни, а событием культурно-социальной жизни. Потом по ней поставили спектакль, сейчас снимает фильм Серебренников, и есть те, кто уже знают, каким этот фильм будет ужасным… Так устроено современное информационное поле, что любой ненавистник косвенно способствует популяризации явления, которое он мечтает уничтожить, а на самом деле он его «высвечивает».
О реакции писателей на критику
Часто автор обижается на хвалебную, по идее, рецензию, потому что просто считает, что критик ничего не понял. Есть авторы, которые ненавидят критиков всех скопом, потому что их не оценили.
Есть еще момент перехваливания, когда неожиданно на автора сваливается поток хвалебных рецензий, потому что его книжка понравилась, и он думает, что так будет всегда. Следующую книжку игнорируют, не замечают, ругают, и автор превращается в озлобленного гоблина. Московские критики любят перехваливать немосковских авторов. Мы сидим в Москве и мучаемся думами о России, понимаем, что надо поддержать автора из регионов, даем ему авансы, а потом, поскольку он не соответствует той картинке, которую мы себе выдумали, мы на него обижаемся, а он обижается на нас.
Это чаще всего происходит в соцсетях. Представим себе картинку, как это было лет тридцать назад. Вышла рецензия в газете или в журнале. Автор на нее обиделся и пошел писать гневное письмо в ответ. Утром проснулся, перечитал и решил не отправлять письмо в газету… Раньше между желанием ответить и ответом проходило какое-то время, техническая пауза, теперь же благодаря соцсетям все происходит сразу же. Кто-то кого-то обидел, тот написал гневный ответ. Дальше появляются комментарии, и начинавшие спорить чаще всего перестают контролировать градус спора, уровень ответов и степень академичности дискуссии.
О проектах в поддержку чтения и русского языка
Михаил ФАУСТОВ, замечательный человек из Новосибирска, придумал проводить Чемпионат России по неподготовленному чтению вслух «Открой рот» и его детскую версию, которая называется «Страница». Это турнир, который устроен очень просто, весело и классно. Участник выходит к сцене, Миша предлагает ему выбрать из запечатанных пакетов какую-нибудь книжку. Участник, не зная, что там будет, выбирает книжку. Может выпасть стихотворение Пушкина, которое он знает с детства наизусть, а может быть и стихотворение поэта двадцатых годов с совершенно непонятными рифмой и ритмикой. Я «жюрил» этот турнир больше всех за всю его историю, судил его в семнадцати городах России. Это проект, который учит быстро понимать, о чем текст, какую интонацию выбрать, чтобы не читать весело о грустном и грустно — текст веселый. Это хорошее упражнение, позволяющее по фрагменту понять суть книжки.
Я также фанат Тотального диктанта, на протяжении шести лет читаю его всякий раз в новом городе. Очень люблю новосибирские проекты, поддерживающие русский язык, навыки чтения и литературу, активно в них участвую.
О литературных премиях
Как работа в жюри, так и создание премии — три года назад я для благотворительного фонда «Система» делал премию «Будущее время» за лучший научно-фантастический рассказ — это все способы разговора о литературе. Все, чем я занимаюсь, я делаю с этой целью и советую какие-то книжки – напрямую через рецензии или выступления или косвенно через организацию литературных фестивалей или придумывание премий и участие в них. Это всегда безумно интересно, потому что там читаешь гораздо более широкий пласт литературы, чем когда просто выполняешь свою функцию критика. Критик все-таки имеет дело с книгой, которая прошла некоторое рекомендательное сито, вышла в издательстве. А тут сплошь идет поток литературы разной, включая откровенно ужасную.
Об экранизациях книг
Я слежу за экранизациями книг, но чаще всего они мне не нравятся. Странным образом мне очень понравился фильм «Гоголь. Начало», который, с одной стороны, не имеет отношения ни к реальному Гоголю, ни к его книжкам, с другой стороны, гоголевский мир там местами более тщательно и бережно воспроизведен, чем в буквалистских кинопостановках.
Мы видим, что если речь идет не про современные романы, а про новые версии классики, то, видимо, эпоха буквалистских экранизаций уходит. Сейчас если переснимают классику, то скорей это некоторая фантазия на тему или переосмысление.
Если говорить о моих любимых экранизациях последних лет, то это английская версия «Анны Карениной» Тома СТОППАРДА с Кирой НАЙТЛИ в главной роли. Мне кажется, англичане про эту книгу поняли гораздо больше, чем российские и советские режиссеры, которые пытались экранизировать ее. Многие игнорируют значительный пласт «Анны Карениной», связанный с «технобоязнью». Толстой показывает, как технологии, механизмы вторгаются в традиционный мир и переворачивают жизнь. Все знают – даже те, кто не читал роман, что Анна бросается под поезд, но мало кто помнит о том, что роман и начинается с того, что под поездом гибнет человек, что поезд же увозит на верную смерть и Вронского в конце. И сам роман Карениной и Вронского был бы невозможным в «допоездную» эпоху, когда не было возможности быстро передвигаться между Москвой и Петербургом. А также есть прекрасный момент, где герои страниц десять обсуждают, как лучше передвигаться – на карете или в поезде.
Однозначно не скажу, что Толстой выносит гневный вердикт технологиям, хотя есть место в «Войне и мире», где он пишет: мужик четко знает, как работает паровоз: в него посадили черта, и черт его движет. Как раз в стоппардовской версии очень много всякой машинерии, есть потрясающая сцена работы конторы, где люди оказываются частями некоего единого механизма. Важна и сама по себе идея этого фильма как бесконечного театра в табакерке, где актеры тоже скорее механизмы, а не живые люди…
Эта экранизация не равновелика книге, но что-то свое к ней прибавляет. От фильма хочется уважения к первоисточнику, но и чего-то своего, чтобы нам «подсветили» какую-то часть или тему книжки, которая не самая очевидная.
О важности визуального языка и судьбе бумажной книги
Одна из причин, по которой преподают в школе литературу – это в том числе и необходимость обучения умению хорошо излагать свои мысли на бумаге. Мы читаем Толстого, Пушкина, Горького и «подпитываемся» их навыками. Но язык современной коммуникации уже не только текстовый и даже звуковой, это во многом видеоязык. Это и язык коротких видеопосланий, и современный язык Тик-Тока. В рамках образовательного процесса поговорить об экранизации прочитанной книги – это, мне кажется, необходимый момент с точки зрения изучения. Опыт сравнения разных экранизаций тоже важен, это закономерный и логичный педагогический прием.
А у бумажной книги все будет хорошо. Ее столько раз хоронили, что даже как-то неловко об этой говорить. Естественно, она уже не занимает тех же позиций, которые имела, когда просто не было альтернативы. Еще лет двадцать она будет медленно сдавать позиции, иногда их отвоевывая.
В Москве прошла презентация нового издательского проекта «ЛитРес самиздат». В нем любой может опубликовать книжку, минуя традиционные издательские механизмы, и продавать ее напрямую. И один из самых успешных авторов — пишущий фантастику Макс ГЛЕБОВ, который смог реально сломать систему и раскрутить себя без издательства через «электронку», рассказывал, как он рад, что его книгу, наконец, издали на бумаге.