Певица Диана Гурцкая о сложных периодах, сильном характере и материнстве
Фестиваль «Белая трость» для незрячих детей пройдет в Москве 14 октября. Одиннадцать лет назад певица Диана Гурцкая со своей командой придумала и запустила этот проект. Артистка рассказала «Вечерке» о своих детских переживаниях, необходимости быть сильной и о том, почему ее жизнь разделилась на «до» и «после».
— Диана, читала где-то, что вы, будучи совсем маленькой девочкой, убедили учителей, которые отказывались заниматься с вами музыкой, что можете научиться играть на фортепиано. Так сильно тянуло к музыке?
— Убедить-то убедила, но, видимо, не до конца. Музыка была для меня некоей неведомой страной, где, наверное, были те краски жизни, которые я не могла видеть. Я могу себе аккомпанировать, но игрой своей не вполне довольна. Тогдашняя образовательная система, тем более в Тбилиси, где я училась, не была готова обучать незрячего ребенка. Я не знала нотной грамоты, но на слух разучивала Бетховена и Баха. Это было интересно, но для меня — мало.
— А когда вы запели?
— Пела я всегда. Сколько себя помню. Это позволяло чувствовать себя свободной, что ли. Дарило ощущение какого-то парения. Когда я была маленькой, мы с мамой и сестрой, гуляя в парке, пели на три голоса. Играла я с куклами, собирала в поле цветы — пела и пела.
— В итоге связали с пением свою жизнь. Непросто было?
— За нас все запланировано в жизни и предопределено. Но нужен и колоссальный труд. Мне было нелегко и по сей день нелегко, потому что приходится доказывать, что моя музыка не хуже. Но ни в коем случае я никогда не позиционирую себя так: мол, я в черных очках, и потому мне трудно. Нет. Трудно всем. И это нормально, такова наша жизнь.
— Вы хотели покорить эстрадный олимп?
— На профессиональную сцену я попала, когда мне было лет 10–11: вместе с грузинской певицей Ирмой Сохадзе я пела в Тбилисской филармонии какую-то патриотическую песню. И когда поднялась на сцену, почувствовала запах кулис, услышала аплодисменты — случилось озарение. Я сказала себе: это тот мир, в котором я хочу и буду жить.
— Бывало такое, что руки опускались?
— Конечно. Когда не стало мамы, земля разверзлась и образовалась пустота, которая со мной и сейчас. Жить не хотелось. Но я понимала, что рядом со мной люди, которым я нужна. Это моя семья, папа, сестра, братья. Мама всегда мечтала, чтобы я работала, достигала чего-то. Ведь она пережила со мной много всякого. Были и слезы, и ожидания, и надежды, не сбывшиеся из-за моей жизненной ситуации, но я должна была оправдать наши усилия и сделала это.
— Если разделить жизнь на периоды, какой был самый сложный и какой самый счастливый?
— Самым беззаботным было время, пока я жила с родителями. Когда была ребенком, когда утром просыпалась от запаха свежевыпеченного хлеба и кофе, от голосов соседей, приходивших к нам на кофепитие. Это было счастье. А очень сложно было, когда пошла в школу. Сейчас такие заведения называют школа- ми-пансионами, а тогда — интернат. Я училась в Тбилиси, в 500 километрах от дома, и страшно тосковала по семье. Просыпалась по ночам от того, что мне снилась мама, а когда понимала, что это всего лишь сон, плакала взахлеб... Но, с другой стороны, «я научилась жить во власти грез, засыпать без слез». Игорь Николаев не просто так написал эти слова. И я благодарна родителям за эту школу. Она сделала меня.
— Возможно, поэтому у вас так много лиричных, грустных песен. Это связано с детскими переживаниями или характером? Вы меланхолик?
— Ой, нет! Что вы! Я человек не минорный, хотя иногда грустить тоже надо, потому что это неотъемлемая часть жизни. И поплакать можно. Но это не означает, что я жалуюсь. Просто люблю мелодичные минорные аккорды.
— У меня сложилось впечатление, что вы сами себя подстегиваете постоянно. Я права?
— Маленький пример — спорт. Как бы я ни уставала, каждый день стараюсь заниматься на беговой дорожке. Существует слово «надо», я должна быть в форме. Ведь и покушать вкусно люблю, если честно. Поэтому надо себя заставлять. Потом, после занятий, я скажу себе: «Правильно сделала».
— Ну-ка, ну-ка, подробнее о гастрономических пристрастриях!
— Ничего особенного. Ем фрукты, кофе обязательно — это неотъемлемая часть моей жизни. Люблю сыры, зелень, каши. Фасоль очень люблю — по-нашему, мамалыгу. Сладости обожаю — орешки со сгущенкой (мама такие пекла когда-то), рулетики бисквитные, торты. Люблю не могу, но сдерживаю себя.
— Вы ведете активную общественную жизнь. Вам мало сцены?
— Не уверена, что делаю так уж много. Но если мне с помощью моих коллег в Общественной палате (Диана Гурцкая — председатель комиссии по поддержке семьи, материнства и детства. — «ВМ») и моей команды удается помочь хоть одному человеку, значит, не зря живу.
— Может, в политику пора?
— Что вы, я не политик. В политике мудрые профессиональные люди, которые много знают. У меня нет таких амбиций.
— Расскажите, как быть сильной женщиной? Вы же сильная?
— Иначе я не имею права. Я должна расти дальше, потому что сделанное не считаю достижением и вершиной. Хочу осваивать новые профессии, люблю экспериментировать и искать в себе что-то новое. Когда танцевала в проекте «Танцы со звездами», так увлеклась, что чувствовала себя настоящей танцовщицей. Мечтаю поставить мюзикл «Иоланта».
— Вашему сыну Косте 13. Чувствуете приближение переходного возраста?
— Безусловно. И мы с мужем пытаемся контролировать процесс, не ломая ребенка. Но Костя, слава богу, понимает, что существует грань. Кстати, моя жизнь разделилась на «до рождения сына» и «после». Я живу ради него, эпицентр моей жизни — он. Это то счастье, о котором я даже мечтать боялась в свое время.
ДОСЬЕ
Диана Гурцкая родилась в 1978 году в Сухуми. Окончила Институт современного искусства. Эстрадная певица, общественный деятель. Заслуженная артистка РФ. С 2011 года — член Общественной палаты Российской Федерации, с 2013-го председатель комиссии по поддержке семьи, материнства и детства. С 2017 года ведет передачу на «Радио России».
Не хуже других
Диана — четвертый ребенок в семье. Она была довольно поздним чадом и родилась с ослабленным зрением, практически незрячей. Врачи не смогли помочь малышке и не нашли способов вернуть ей зрение. Говорят, что какое-то время девочка даже не догадывалась, что неизлечимо больна. Она чувствовала себя совершенно здоровым ребенком, да в семье к ней не было какого-то особого отношения. Была как все.
Пойдем смотреть кино
С мужем, юристом Петром Кучеренко, Диану познакомила Ирина Хакамада. Певице понадобилась юридическая консультация, и подруга посоветовала ей обратиться к своему коллеге по партии. Долгое время Диану и Петра связывали лишь рабочие отношения, но вскоре начались ухаживания. Певица призналась, что Петр как будто не замечал ее недуга. На первое свидание он пригласил ее в кино. Диана и Петр поженились в 2005 году.
Фамилия с секретом
Фамилия Дианы мегрельского происхождения. Это только кажется, что она созвучна расхожим женским фамилиям с «ая» на конце. На самом деле фамилия Гурцкая как в в женском, так и в мужском роде звучит одинаково. Например, брат исполнительницы, который также занимается ее продюсированием и организацией концертов и гастролей, — Роберт Гурцкая, а не Гурцкой, как можно было бы подумать.
Скандал из-за очков
Диана не снимает при посторонних темных очков. Даже на фото в паспорте она — в них. Однажды Диана не смогла получить американскую визу. В консульстве США не захотели слушать о слепоте певицы и затребовали у нее фото без очков. Кучеренко даже написал письмо тогдашнему послу США в России Майклу Макфолу: «Это удивительный по своей неполиткорректности случай. Очки — это не дань моде. Это жизнь моей супруги, полная испытаний».
Читайте также: «Прихожу к мужу погостить»: Анита Цой о секретах семейного счастья