Навальный вернется в Россию, но не намерен сотрудничать с властями
Политик Алексей Навальный, продолжающий реабилитацию в Германии после отравления, дал большие интервью Русской службе BBC и "Медиазоне". Он подтвердил, что намерен вернуться в Россию и продолжать оппозиционную деятельность, даже несмотря на возможность новой попытки покушения. Нынешнее же отравление он назвал акцией устрашения. Об этом сообщает newsru.com.
В беседе с BBC политик подробно рассказал о том, что чувствовал в самолете в момент отравления, а также о том, как постепенно приходил в себя в берлинской клинике Charite. Поездку в Новосибирск и Томск, в ходе которой произошло отравление, он назвал "абсолютно спокойной" и не предвещавшей никаких неприятностей.
"До момента, когда сидишь и думаешь: блин, что-то не то, - вообще было просто идеально. Собственно говоря, именно поэтому до сих пор никто не понимает, [как это произошло]. То ли это был какой-то способ с едой, может быть, накануне вечером. Или контактный способ", - заявил Навальный, добавив, что информацию о виде вещества он почерпнул исключительно из прессы и не располагает никакой дополнительной информацией.
"На меня это внезапно накатило. Первый признак - просто прошибло холодным потом. Ничего не болит, и это не как паническая атака или какое-то беспокойство. Сначала что-то не то, а потом действительно единственная мысль - что все, конец. И другой мысли нет. И ты пытаешься судорожно проанализировать себя. Но ничего нет, ничего не болит. И пожаловаться как бы не на что. Но ясно, что все. И мне поплохело - не так, что, может быть, я отрублюсь, но долечу в этом самолете до Москвы, и мне там сделают укольчик", - рассказал он о том, что чувствовал в самолете. Он добавил, что у него не было других симптомов отравления, кроме холодного пота и потери концентрации. "Последнее, что я помню, как мне в самолете сказали: "Мужчина, не отключайтесь". А потом я уже помню только "Шарите".
Навальный также подтвердил, что по выходе из комы у него были галлюцинации, во время которых его якобы навещали жена Юлия и коллега Леонид Волков и о которых он ранее рассказал в интервью Юрию Дудю. "И это было абсолютно реально. Реальней, чем вы сейчас. Потом это постепенно начало меняться, и фиг знает, в какой момент приходила настоящая Юля, а когда была ненастоящая Юля, когда был настоящий Волков или ненастоящий Волков. Причем это была многослойная фигня: то есть я лежал без ног, меня лечили врачи, потом наступала ночь, ночью были мучительные галлюцинации, потом я снова просыпался, и наступал день, когда я снова лежу без ног. Это запутанная фигня. Поэтому кома - отстой". Навальный добавил, что у него до сих пор имеются проблемы со сном, однако в целом состояние улучшилось.
"Какие-то вещи делать сложно. Считать в уме стало сложнее. Я думал, что раз я пролежал в реанимации 24 дня, то еще столько же - и я вернусь в прежнее состояние. Ни фига подобного. Многие вещи ты просто разучился делать - кинуть мячик левой рукой. Я поймать его могу, кинуть тоже могу, но это странное, неловкое движение, похожее скорее на толкание ядра, чем на кидание мяча. Я не испытываю ни малейшего болезненного ощущения. Ну просто оно не делается и все. И какие-то маленькие странные движения просто не делаются", - пояснил он.
Навальный также подтвердил, что полиция Германии не обладает полномочиями для расследования инцидента с отравлением, однако он не хочет сотрудничать и с российскими властями, которые потребовали образцы его крови.
"Моей свежей отборной крови в Омске - море, там ведро ее. Там есть моя одежда, там есть все медицинские записи, которых у меня, кстати говоря, нет, и я их получить не могу. И мне, гражданину РФ, обладающему всеми правами, до сих пор непонятно, ни почему нет уголовного дела, ни где все эти предметы. Поэтому любой разговор я хочу начинать с того, что должно быть возбуждено уголовное дело по статье покушение на убийство политического деятеля, которым я себя считаю - как бы кто ни пытался рассказать, что я таким не являюсь. И в рамках возбужденного уголовного дела можно о чем-то разговаривать", - заявил он, добавив, что ему непонятны и основания, на которых просят образцы его крови.