«Парням важно, что в России о них думают и помнят». Интервью с волонтёром о состоянии Народной милиции ЛДНР

С самого начала ополчение ЛДНР выживало преимущественно за счёт помощи, которую оказывали неравнодушные люди. До того, как подул «северный ветер», а у ополченцев стало появляться оружие и даже бронетехника и артиллерия, защитники Донбасса действительно мало были похожи на представителей регулярной армии.

Не зря знаменитый батальон назвали «Сомали». Ополчение превратилось в Народную милицию, претендующую на то, чтобы называться вооружёнными силами, однако помощь волонтёров всё равно остаётся крайне необходимой, хотя людей, готовых деятельно помогать республикам, становится всё меньше. О том, как и чем можно помочь бойцам на передовой, в чём они нуждаются и как относятся к службе, рассказал житель Москвы Алекс Родригес, регулярно посещающий позиции на линии разграничения и не понаслышке знающий о том, как живётся солдатам НМ ЛДНР.

— Скажите, насколько обеспечены солдаты на передовой необходимыми вещами помимо оружия и боекомплекта? Выдаются ли им несессеры, шанцевый инструмент и т. д.?

— Вообще-то я стараюсь не возить ребятам вещи типа несессеров, необходимые не для боя, а для показушных строевых смотров, хотя случается, что иногда командиры очень просят, а со многими из них сложились просто очень хорошие и дружеские отношения, и приходится по-человечески идти им навстречу. В целом же, основное, чем солдат обеспечивает корпус, это какая-то форма типа «стекляшка» и обувь типа «кирзачей», вместо которой, конечно, лучше купить что-то более приличное. Всё остальное, включая лопаты или строительные материалы приходится покупать самостоятельно. К сожалению, снабжение войск народной милиции ЛНР и ДНР, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Я лично наблюдаю хроническую нехватку средств связи и наблюдения. Средства защиты, выдаваемые бойцам – это старинные советские каски типа СШ-39. Обслуживание боевой техники также происходит в основном за счет средств самих бойцов: скидываются с каждой зарплаты на «расходники», на аккумуляторы, запчасти. Даже обычные лопаты и нормальную обувь бойцы вынуждены покупать себе за счет своих мизерных зарплат.

Смысл моей работы – не только в том, чтобы одеть или экипировать какую-то роту или взвод. Я считаю, что самый главный смысл того, что мы делаем – это моральная поддержка. Вот приехали мы в июле этого года с Ильей из Петербурга, пришли в один очень хороший батальон, а там «труба» у пацанов стоит в окопе водопроводная с двумя зеркальцами. Трубу мы у них отобрали, а вручили им взамен ТР-8, ну еще отсыпали полевки километра три, и всякой другой полезности. Бойцы спрашивают: вы откуда такие нарисовались? Мы отвечаем: из Москвы, из Питера. Понимаете, парням это очень важно: знать, что кто-то еще в России о них думает, помнит о них, едет к ним из Москвы, из Петербурга. Это чувство, что они не прокляты, брошены и забыты, поднимает людям настроение.

Обычный состав грузов, доставляемых нами воюющим подразделениям народной милиции: средства связи (радиостанции, коммутаторы, телефоны полевые ТА-57, кабель П-274 «полёвка», алюминиевый профиль для изготовления стационарных антенн), средства наблюдения (ТР-8, ПИР и др.), средства индивидуальной защиты (бронежилеты 6Б45, шлемы 6Б47, противоосколочные костюмы «Пермячка»), электро- и бензо- инструмент и материалы, необходимые для оборудования позиций (бензопилы, бензобуры, сварочные аппараты, шуруповерты, дрели-перфораторы, бензогенераторы, тенты для перекрытия блиндажей, лопаты и кирки из прочных материалов типа Fiskars, мешки для укрепления бруствера и др.), запчасти и расходные материалы для автомобильной и бронированной боевой техники, которая эксплуатируется в воюющих подразделениях на линии боевого соприкосновения (проще говоря, на «передке»). Различное снаряжение и обмундирование: прицелы, дальномеры, анемометры и другое оборудование для отдельных разведывательных и снайперских подразделений. Очень нуждаются воюющие подразделения в ночных тепловизионных прицелах и средствах наблюдения, но их приобретение мы даже не рассматриваем по причине непомерной дороговизны подобных девайсов.

— То есть, помощь волонтёров всё ещё важна?

— Её бы не хватило. Я не знаю точной численности народной милиции, но это несколько десятков тысяч человек. Думаю, тысяч двадцать. Никакие волонтеры никогда не справятся с задачей обеспечить столько человек всем необходимым. Сложилась такая порочная практика: большинство вопросов бойцы решают самостоятельно, скидываясь в «общак» со своих «гигантских зарплат» – где-то по тысяче, где-то по две-три. Во многих подразделениях скидываются и на еду. Порой командиры ищут выход из ситуации, связываются с различными организациями, но волонтёров становится всё меньше, поэтому в первую очередь деньги берут из собственного «общака».

— Почему волонтёров становится меньше? Надоела война на Донбассе?

— Скажем так: многие устали, а многие просто не понимают, что происходит в республиках, или же недовольны тем, что здесь происходит. Один из комбатов мне еще в прошлом году сказал: «Ты один из последних, кто нам еще что-то привозит». Поэтому я не могу всё взять и бросить. Я понимаю, что занимаюсь безнадежным делом, но из чистого упрямства буду им заниматься, пока эта дебильная война не кончится или пока не убьют.

— А если случится большая война – можно рассчитывать на приезд российских добровольцев?

— Да, какое-то количество приедет. Тем более, что всегда есть люди, которые любой военный конфликт воспринимают с энтузиазмом. Конечно, не будет того духовного подъёма, который был в четырнадцатом году, но какое-то количество добровольцев безусловно приедет. Помню, в декабре позапрошлого года, когда пан Порошенко перед выборами анонсировал «наступление ВСУ», мы с Саней Морпехом быстренько собрались, загрузили полный УАЗ всякими полезными девайсами для ополченцев, нагрузили на экспедиционный багажник кучу коробок с зимними берцами, десяток волокуш для раненых и рванули в сторону Дона. Остановились переночевать в отеле в Матвеевом Кургане. Так вот, этот двухэтажный отель, обычно пустой, был полностью забит такими же постояльцами, как мы с Морпехом, а вся парковка перед ним – заставлена тяжело нагруженными джипами. Мужики ехали на Донбасс ПОМОГАТЬ – и совершенно из разных регионов, кто из Москвы, кто с Урала, кто откуда.

— А как настроение на передовой?

— Каких-то уж совсем упаднических настроений я не заметил, но бойцов сложившаяся ситуация (все эти запреты на «ответку» и ограничения) сильно злит. Очень много хороших людей, настоящих специалистов, уходит, считая, что они сделали, что смогли. В ноябре 2019 года, кажется, была ситуация, когда ВСУ захватили позицию «Баня» в серой зоне возле Желобка. В феврале этого года командование отдало приказ их выбить, и приказ этот был исполнен блестяще! Я тогда приехал в Кировск и видел, что людей это вызвало самый настоящий подъём. Они буквально ходили, расправив плечи и распрямив спины: им разрешили ударить по врагу! Радости много было.

— Часто бываете на передовой?

— Заезжаю время от времени к знакомым. Нужно знать, что привезти ребятам. Бывает, что нужно разобраться, насколько осмысленна просьба, а то порой роль играет человеческий фактор: то, что бесплатно досталось, не ценится. Одно время занимался «джихадмобилями» (пикап с установленным на нём крупнокалиберным пулемётом, иногда усиленный импровизированной бронёй – прим. автора), так всего один честно сгорел в бою – остальные просто развалились, потому что за ними не следили должным образом. Больше я никакие автомобили ни в какие подразделения не передаю – только лично в руки конкретному командиру боевого подразделения, под его личную ответственность за сохранность. Или тоже был некрасивый случай. Передал лично в руки командиру роты 15-кратный прибор инженерной разведки (перископ), а он его повесил у себя в ротной канцелярии на гвоздь и не отдал на позиции. Через какое-то время там погиб боец, получив крупный калибр в ключицу – половину груди просто оторвало. А был бы там перископ на той позиции, боец возможно остался бы жив. Что делать? Проверять лично, чтобы всё, что с таким трудом добыто и доставлено, попадало в руки бойцам на передке, а не висело на гвозде в канцелярии.

— Правда, что солдаты на передовой самостоятельно закупают строительные материалы?

— Да, например, приходится просто километрами везти им маскировочную сетку, плёнку, брезентовые тенты, мешки и т. д.

— Если завтра у кого-то возникнет желание помочь бойцам, что лучше купить и как доставить?

— Я занимаюсь больше адресной помощью, но есть вещи, которым рады всегда и везде. Например, кабель п-274, полёвка (её вообще километры нужны), тенты, мешки, масксети, лопаты, кирки, бензопилы, сварочные аппараты, генераторы, газовые горелки, печки чугунные, зимняя обувь и форма, маскхалаты, бронежилеты и шлемы (лучше всего от «ратника»), телефоны ТА-57, ТР-8 (труба разведчика) – это можно закупать безадресно и в любом количество. В любом воюющем подразделении на передовой будут счастливы это получить. Особенно востребованы ТР и полёвка.

— И всё это солдаты покупают сами или, в лучшем случае, получают от волонтёров?

— Очень часто.

— Так понимаю, что ехать с этим добром на границу не стоит? Куда лучше отвезти или кому отдать подарки?

— С этим добром ехать на границу абсолютно не стоит. Граница между РФ и Донбассом, граница между ДНР и ЛНР – это огромная проблема. Каждый раз приходится тратить уйму нервов на ее преодоление. Последние пару лет еще и таможня ДНР начала зверствовать. Помню, весной прошлого начальник таможенного поста на Мариновке увидел мой тяжело груженый «джихадваген» и аж подпрыгнул от счастья: «О, сколько у тебя товара!». Я пытался ему объяснить, что это не «товар», а помощь пацанам в окопы, и что вообще-то идет война! Но бесполезно, таможенник слышать ничего не хотел, груз арестовали и принялись описывать и оценивать. Пока они занимались всей этой ерундой, я доложил о случившемся в штаб СДД, и где-то через четыре часа в ситуацию вмешался глава ДНР Денис Пушилин, и нас буквально пинками выгнали с территории таможенного поста в сторону Донецка. Но проблема осталась, и подобные случаи повторяются у нас постоянно. В общем, если кто-то хочет купить и доставить полезный груз ополченцам, просто напишите мне, в какое подразделение это доставить, и мы доставим. Мы наизнанку вывернемся, но груз доставим. «Мы» – это наш фонд «НО ПАСАРАН», это Союз Добровольцев Донбасса, это Координационный Центр Помощи Новороссии, это Союз Советских Офицеров. Совместными усилиями всего можно добиться, а по одиночке нас просто сожрали бы. Без помощи CДД и лично Бородая Александра Юрьевича я бы, наверное уже давно забуксовал намертво.

— Как вообще вы оцениваете боеспособность Народной милиции? К чему дело идёт?

— Да ни к чему хорошему – людей нужно обучать. А там люди постоянно находятся на одном и том же участке передовой, выполняя одни и те же задачи. Может быть, они их хорошо очень выполняют, но это не соответствует тому спектру умений и навыков, которыми должен обладать солдат. Военному делу надо учиться настоящим образом, как завещал великий Ленин!

— Как считаете – будет в ЛДНР призыв?

— Полагаю, что призыв – это условность. Если человек захочет, он всегда сможет его избежать. Любой призывник все равно для себя решает сам – идти ему служить, или откосить? Призыв – это, конечно, хорошо… Я часто наблюдаю, что на бульваре Пушкина нет свободных столиков, и там полным-полно хорошо одетых и упитанных особей мужескаго полу, тогда как в окопах сидят худенькие пацанята, и каждый пацанёнок между тремя огневыми точками бегает, изображая из себя целое пехотное отделение, тогда как напротив него сидит полнокровная мотострелецкая рота ВСУ. С удовольствием бы «призвал» пару тысяч таких особей и выдал бы им только лопаты. Оружие потом – если заслужат ударным трудом.

— Как думаете, каким образом должен выглядеть пресловутый Закон об ополчении?

— Я не совсем толерантный человек, не вполне демократичный, и потому считаю, что должен быть не просто закон об ополчении, а должна быть создана такая правовая система, при которой граждане поделены на категории: «граждане первого сорта» и «граждане второго сорта». Демос и охлос. Мужчина, не отслуживший в войсках, должен быть частично поражен в правах: например, лишен права поступать на госслужбу или руководить частным предприятием. Если ты готов защищать свою землю с оружием в руках, значит ты обладаешь полным спектром прав, в том числе и избирательных, а если нет, значит и прав у тебя должно быть меньше: например, голосовать на выборах ты можешь, а вот быть избранным на какую-либо общественную должность – нет. Ну помимо «кнута», какие-то должны быть и «пряники» – бесплатное получение специального и высшего образования, например. Бесплатное получение каких-то государственных и муниципальных услуг. Приоритет при приеме на работу. Санаторно-курортное лечение за счет государства. А что такое «Закон об ополчении»? Я не вполне понимаю.