Мои исторические публикации. Когда протесты были большими
Про массовые уличные манифестации 1990 года. Вот это было серьёзно. Нынешняя суета вокруг Фургала, вчерашние малочисленные "марши несогласных" на одном месте, да и "болотная" массовка в ...издатых шубах (как тогда выразилась Божена Рынска, классическая ТП) - полная фигня и детские игры в песочнице по сравнению с теми поистине революционными выступлениями, в которых и я принимал участие. И мы тогда ни секунды не думали о "согласованиях", "санкционировании", просто выходили на площадь, чтобы заявить о своих требованиях. И нас боялись трогать. Советский режим находился на последнем издыхании и не был способен сопротивляться.
Хорошо это или плохо, правильно или неправильно - совсем другая тема! Было именно так. Это уже история. Её не изменить задним числом, и не пытайтесь(желающих до хрена). Оценивать поведение отдельных граждан 30 лет назад с позиций сегодняшней реальности просто глупо. Анахронизм и идиотизм.
Ну и вперёд, в прошлое
Я позволил себе небольшую гибридность - соединил с опубликованным текстом такой первый абзац, каким он был до цензуры (да, в РИА Новости у "прогрессивной" МИронюк была политическая цензура всех материалов, и весьма свирепая порой)
Февральский день, который перевернул процесс
Двадцать лет назад, 4 февраля 1990 года, по центру Москвы прокатился грандиозный «марш несогласных». Словосочетания этого в те времена еще не знали. Теперь придумали термин, да сами мероприятия выродились и усохли – смотрятся по сравнению с маршами прошлых лет, словно ящерица рядом с динозавром, от которого она в процессе эволюции произошла.
В той демонстрации, по официальным милицейским сводкам, приняли участие не меньше 300 тысяч человек. Колонна прошествовала от Зубовской площади по Садовому кольцу и Тверской – тогда еще улице Горького – и завершила свой путь на Манежной. Ее участники выражали острое несогласие с партией и правительством. С партией – прежде всего.
Ей были посвящены плакаты, как сегодня бы сказали, экстремистского содержания, например «Пусть живет КПСС на Чернобыльской АЭС» или «Проведем XXVIII съезд КПСС в Нюрнберге».
Но самым популярным лозунгом была перечеркнутая цифра 6. Имелась в виду Шестая статья Конституции СССР, которую демонстранты дружно и массово требовали отменить. Статья вот о чем: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу. Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный, научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма. Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР».
Вокруг этой статьи и развернулась главная интрига, связанная с демонстрацией 4 февраля. Это была не первая и не последняя массовая манифестация той бурной революционной поры. Сотни тысяч москвичей и гостей столицы еще с весны 1989-го ходили на демонстрации чуть ли не как на работу. Маршировали, скандировали, размахивали плакатами, выражали протест, но как будто бы безо всякого коэффициента полезного действия.
И вдруг сработало. Спустя месяц с небольшим, 12 марта 1990 года, внеочередной Съезд народных депутатов СССР подавляющим большинством голосов отменил Шестую статью союзной Конституции. Перед тем, правда, пришлось еще раз пройтись с теми же лозунгами по тому же маршруту 25 февраля. Но, в конце концов, получилось, что глас народа был услышан, и под напором уличной демократии прямого действия власть пошла на уступки. То есть не зря демонстрировали и митинговали?
Такое объяснение было бы слишком упрощенным. Большая политика не делается на улицах и площадях. Генеральный секретарь проклинаемой КПСС Михаил Горбачев просто воспользовался энергией народного протеста для решения собственных проблем. Ему уже не нужна была пресловутая Шестая статья. Он создавал новую конфигурацию власти.
Судя по всему, операция по радикальному изменению политической системы была задумана несколькими годами раньше. Еще на XIX партконференции в июне 1988 года Горбачев заявил о линии «на укрепление советской власти» в буквальном смысле этого слова. Под этим идеологическим прикрытием – возрождение Советов – были организованы и прошли выборы народных депутатов СССР. В стране возникли новые руководящие органы – съезд депутатов и Верховный Совет, председатель которого уже не был подотчетен группе товарищей по Политбюро ЦК КПСС, получал высшую легитимность и как бы «народный мандат».
Ведь генсек только казался неограниченным владыкой. На самом деле ему приходилось согласовывать каждый свой шаг с коллегами по коллективному руководству партии и государства. Понятно, что речь не идет о сталинских временах, но и после 1953 года партия делала все, чтобы не допустить единоличной диктатуры. Тот же Никита Сергеевич Хрущев жестоко поплатился за свой «волюнтаризм», и, скорее всего, Горбачеву не хотелось повторять его судьбу.
В результате на том же самом внеочередном Съезде народных депутатов СССР в марте 1990, который отменил шестую статью, внесли другие, гораздо более важные изменения в Конституцию – был учрежден пост президента СССР, который немедленно занял последний генсек ЦК КПСС.
Столь масштабные перестроения в верхних эшелонах власти невозможно было провести кулуарно, без поддержки снизу. Поэтому Горбачев и допустил послабления. Решился на неслыханные по политической смелости шаги.
Процесс пошел, и одним из важных эпизодов этого процесса стала массовая демонстрация 4 февраля – кульминация народной поддержки перестройки. Далее дело пошло к неизбежной развязке.
Можно сказать, что в тот день в последний раз сошлись в одной точке интересы главы государства и стихийно формирующейся оппозиции. Ее вожаки почувствовали свою силу после отмены Шестой статьи. А генсек-президент, наоборот, сил не рассчитал. Горбачев выпустил джинна из бутылки, утратил контроль над митинговой стихией. Когда же он попытался эту стихию обуздать, повернуть процесс вспять, несогласные нашли себе нового лидера – опального Бориса Ельцина. Но это уже совсем другой исторический сюжет.