«Една бомба атомова – и вручимы до Львова» – польские планы на Украину
С 1 августа в Польше начался цикл памятных мероприятий, посвящённых Варшавскому восстанию 1944 года. До сих пор историки ломают копья в спорах, чем было это восстание – оправданным подвигом или бессмысленным кровопролитием? К Украине те далёкие события имели прямое отношение.
Польские власти утверждают, что восстание было беспримерным подвигом. Такая позиция не удивляет. Официальная Варшава лепит нынешний пантеон польских героев из боевиков Армии Крайовой (АК) и союзных ей формирований, а инициаторами восстания были как раз они. Восстание в польской столице нужно было им для того, чтобы занять город до прихода Красной армии. А это, в свою очередь, необходимо было польскому эмиграционному правительству в Лондоне для обоснования своих претензий на власть в будущей освобождённой Польше. Лондонские сидельцы справедливо опасались, что вместе с Красной армией в Польшу придёт просоветская власть.
Координировать свои действия с подступавшими к Варшаве советскими подразделениями восставшие и не думали. Советское командование выступало категорически против восстания, понимая его обречённость. Но политические амбиции польского эмигрантского правительства перевесили всё остальное. Приказ о начале восстания был отдан.
Гитлеровцы задушили восстание к октябрю 1944 года.
Погибли 17 тысяч повстанцев и более 150 тысяч (!) мирных жителей. Оплаченная кровью рядовых поляков политическая авантюра эмигрантского правительства с треском провалилась. Несмотря на помощь продовольствием, медикаментами и боеприпасами, которую советское командование всё же оказало восставшим.
В постсоциалистической Польше идеологически модно обвинять в неудаче Варшавского восстания Советский Союз. Дескать, Сталин специально задержал ход наступления Красной армии, чтобы позволить гитлеровцам расправиться с поляками. Это при том, что не только Москва, но и США и Великобритания отговаривали поляков от этого безумного шага.
В разгроме восстания виноват не Сталин, а беглые польские политики в Лондоне. Вот что в 1944 году, сразу после восстания, написали о нём члены варшавского отделения движения «Всепольская молодёжь» (Młodzeź Wszechpolska): «Призыв к восстанию – это наказуемое преступление, ответственность за которое несут определённые польские круги». Польские, а не советские. Сказано более чем однозначно.
Обвиняя по старой польской привычке Сталина в неоказании должной помощи варшавянам (хотя Москва заранее говорила, что не сможет оказать её), «Всепольская молодёжь» признаёт авантюрный характер самого восстания: «Утверждают, что Армия Крайова руководствовалась информацией разведки о приближении советских сил. Но это были единичные транспорты, неспособные занять столицу». То есть оправдание, будто восстание надо было срочно поднимать для отражения наступления советских войск, не совсем верно. АК просчиталась, а Варшава поплатилась за это колоссальными разрушениями и жертвами.
«Всепольская молодёжь» объясняет: восстание подняли в августе 1944 года, чтобы премьер-министр польского правительства в изгнании Станислав Миколайчик имел серьёзные козыри для планируемого разговора со Сталиным. Поляки хотели потребовать себе всю Западную Украину, Западную Белоруссию, Литву и Восточную Пруссию вместе с Кёнигсбергом (сейчас г. Калининград Российской Федерации). Остальная Украина должна была стать полностью зависимым от Польши буферным государством на границе с СССР. Что и говорить, польские аппетиты были внушительными.
Основополагающим документом при определении восточной границы послевоенной Польши Миколайчик считал Рижский договор 1920 года, по которому Польше отходили Львов, Тернополь, Луцк, Ровно, Станиславов (сейчас Ивано-Франковск). Это был вариант «мини». Вариант «макси», которого придерживались командиры некоторых польских формирований, предусматривал присоединение к Польше ещё большего куска украинских земель.
В самостийной Украине Варшавское восстание автоматически записывают в очередное преступление советского режима. Националистическая идеология является на Украине государственной, согласно ей, всё, что делала советская власть, это плохо. Но если бы Варшавское восстание победило, и эмигрантскому правительству из Лондона удалось сформировать в Польше своё правительство, территориальное будущее Украины было бы под угрозой.
Движущей силой восстания, как уже говорилось, была Армия Крайова. Идеологи АК хотели видеть Польшу «от моря до моря», в границах 1772 года – периода максимального расширения польской империи на восток. На антисоветской политической сцене конкурировали в то время приверженцы национальной политики диктатора Юзефа Пилсудского (1867-1935) и сторонники Романа Дмовского (1964-1939). Кстати, выше упомянутая «Всепольская молодёжь» придерживалась взглядов Дмовского.
Первый главным условием союза Польши с Украиной видел отказ Киева от западных областей и полное подчинение своей внешней политики Варшаве. Второй считал необходимой жёсткую и полную ассимиляцию украинского меньшинства в границах Польши, а границы эти в его понимании совпадали с ареалом расселения этнического польского элемента. Появление на карте мира независимой Украины он вообще считал наихудшим политическим сценарием, в том числе, для самой Украины.
Таким образом, ни пилсудчики, ни дмовцы не считали украинскую государственность достойной уважительного отношения, а расширение Польши за её счёт – вполне приемлемым делом.
«Една бомба атомова – и вручимы до Львова», – пели солдаты АК. В их планах было спровоцировать третью мировую войну между США и СССР с привлечением уцелевшего военного потенциала Германии. Прелюдией войны должны были стать диверсионно-партизанские действия АК на Украине, в Белоруссии и Литве.
Первые попытки захватить украинские земли АК предприняла уже в январе 1944 года выдвинув 27-ю Волынскую дивизию пехоты (6,5 тыс. солдат) в направлении Ковеля и Владимир-Волынского. Это было начало так называемой операции «Буря» (Burza), план которой появился у АК в 1943 году. Согласно этому плану, отряды АК должны были вклиниваться между отступающими немцами и наступающей Красной армией, делая вид, будто немцы убежали от поляков, а не красноармейцев. И на этом основании объявлять над освобождёнными регионами власть беглого правительства, отсиживающегося в Лондоне.
Выдвигаясь на восток, отряды АК надеялись оттяпать как можно больше украинских земель, чтобы включить их в состав Польши. Особым распоряжением допускалось ситуативное сотрудничество краевиков с Красной армией, но на условиях признания советскими командирами польской власти на этих землях.
Естественно, что пойти на такие условия советское командование не могло. Отрядам АК предложили подчиниться приказам Красной армии для продолжения войны против Германии, либо сдать оружие и подвергнуться интернированию. Отдавать полякам чуть ли не половину советской Украины Сталин не собирался даже под угрозой третьей мировой.