Выпускница Сорбонны из Касимова: Сара Шакулова – «татарская Ковалевская»
Во Франции она стала профессором механики, а в Советском Союзе работала бок о бок с Надеждой Крупской и спасла от разорения дом Асадуллаева
Эта выдающаяся женщина считается потомком пророка Мухаммеда. Революция 1905 года «заставила» ее поехать учиться во Францию, а потом она стала ближайшей соратницей супруги Ленина. Об удивительной жизни Сары Шакуловой «БИЗНЕС Online» рассказала руководитель петербургского центра современной татарской культуры «Танма» Альбина Ишмурзина.
КАСИМОВСКИЕ «АМАЗОНКИ»
Удивительно, но на рубеже XIX–XX веков в уездном городке Касимов, что на Оке (современная Рязанская область России) родились многие видные впоследствии татары, в том числе, энергичные девушки из купеческих семейств, первые в своем народе потянувшиеся за витавшими в воздухе новыми идеями. Так, Зюгра Байрашева стала первой профессиональной татарской оперной певицей, народной артисткой республики. Разыя Кутлуярова первой из татарок получила высшее медицинское образование. Революционерка и педагог Сагдия Булатова создала студенческий театр, а после Февральской революции гневно обличала буржуазию. Муршида Бикжанова стала известным этнографом, изучала культуру народов Средней Азии. И, наконец, наша героиня. Сара Шакулова родилась 27 июля 1887 года, она стала первой татаркой, получившей высшее образование в Сорбонне, «татарской Ковалевской» с французским дипломом профессора математики.
— Альбина Рафисовна, не секрет, что современные молодые бизнес-леди или леди от науки в большинстве своем предпочитают IT-технологии, менеджмент, маркетинг, на худой конец юриспруденцию или что-то в этом роде. А вы «запали на судьбу» героини родом из века позапрошлого. Почему?
— Это вышло случайно. Я прочитала книгу «Миллэт аналары» («Матери нации»), и судьба Сары Касимовны так меня заинтересовала, что до сих пор не могу остановиться в поисках новой информации о ней.
Она родилась в семье, где вырастили пятерых детей — дочерей Сару, Лейлу, Амину и сыновей Ахмета и Мустафу. Шакуловы — известный род среди российских татар. Свою родословную он возводит к пророку Мухаммеду, корни рода уходят в V–VI века. Род принадлежал к сеидам. Ими считаются представители той ветви потомков Пророка, которая восходила к его внуку Хусаину. Как известно, в Казанском и Касимовском ханствах, так же, как и в других мусульманских странах в средние века, сеиды находились в центре общественно-политической и религиозной жизни государства, пользовались большим уважением.
— А фамилия Шакуловых имеет какое-нибудь толкование, объяснение, дополнительное значение?
— Фамилия образована от имени сеида Шахколый (Шакул), жившего в первой половине XVI века в Касимове. Касимхан принадлежал к 44-му поколению, его дети, соответственно, к 45-му поколению. Во второй половине XIX — начале XX веков представители рода кроме Касимова проживали в Петербурге, Москве, Казани, Симбирске и других местах, породнившись с такими известными династиями, как Акчурины, Апанаевы, Галеевы (Баруди), Дебердеевы, Ерзины, Карамышевы, Ходжаевы и другие.
Потомки сеидов, игравших в средние века видную роль в общественно-религиозной жизни татар, в XVIII–XIX столетиях занялись торговлей, предпринимательством, становились купцами 1-й и 2-й гильдий, что с 1832 года давало им возможность получения звания потомственного почетного гражданина. Лица же, получившие это звание, составляли вторую после дворян группу привилегированного населения в Российском государстве. Касимовский купеческий мир — Кастровы, Акбулатовы, Вергазовы, Мусяевы, Девишевы. В конце XIX — начале XX веков Шакуловы застроили весь исторический центр Касимова своими домами и совместно с другими возвели мечеть. Семья Касимхана Хусайновича была одной из богатейших в Касимове, состояние сделали на торговле мехами.
Династии Шакуловых и Ишимбаевых — одни из первых местных семей, перешедших к капиталистическим отношениям. Во многом они определили две сферы торгово-промышленной жизни Касимова — кожевенное производство и переработку и продажу меха. Уже в 1774 году в Касимове работал кожевенный завод Сеит-Шакулова, где трудилось 90 рабочих. К середине ХIХ века кожевенная отрасль в Касимове пришла в упадок, и предприимчивые татарские купцы все силы отдали закупке и переработке каракуля.
ЭМАНСИПАЦИЯ XIX ВЕКА ПО-ТАТАРСКИ
— Известно, что в татарских семьях, особенно того времени и сословия, о котором мы говорим, авторитет мужчины как главы семьи был непререкаем. Тем не менее, известно, что в каком-то смысле семья Шакуловых составляла исключение…
— Да, тон в семье задавала мать Сары Фатима Айнутдиновна. Младшая дочь Шакуловых Амина Касимовна Ходжаева вспоминала, что их мать была убеждена: «Женщина должна получить образование и возможность материально обеспечить себя, не зависеть от семьи и быть самостоятельной в своих действиях». Она подчеркивала: «Лев Николаевич (Толстой) и Якуб Сулейманович Акчурин были „святая святых“ в нашей семье». Фатима родилась в 1868 году в знаменитой купеческой семье, состоящей из представителей сразу двух мощнейших предпринимательских кланов и промышленных династий того времени — Дебердеевых и Акчуриных, владевших суконными фабриками.
Фатима-туташ получила по тем временам отличное образование благодаря ее дяде, Якубу Акчурину, который для обучения и воспитания своей сестры и ее ровесницы Фатимы пригласил в гувернантки одну из первых бестужевок. Девушки обучались по программе женских гимназий, а также музыке и языкам. Но, рано выданная замуж, Фатима не сумела воплотить свои идеалы в жизнь и приложила все усилия для того, чтобы воспитать дочерей в этом духе. Особенно близка была ей по духу старшая дочь Сара, которой она стала не только любящей матерью, но и старшим другом, наставницей и единомышленницей.
— А что же папа?
— Касимхан Хусаинович Шакулов (Сеит-Шакулов), отец Сары, тоже был авторитетнейшим человеком. Потомственный почетный гражданин, он занимался переработкой и продажей меха. В Казани жила его двоюродная сестра Айша Сеит-Шакулова — жена известного татарского теолога, общественного деятеля, в будущем муфтия Галимджана Баруди.
— Как же в мусульманской семье любимая старшая дочь смогла, в конце концов, оказаться в центре европейской науки и цивилизации, что по тем временам было чуть ли не тождественно воинствующему безбожию?
— А вы послушайте, что по этому поводу утверждала Амина-ханум, младшая сестра Сары Шакуловой: «У нас, несмотря на постоянное общение с русской и подчас с европейской интеллигенцией, неизменно царил дух ортодоксальной мусульманской семьи. Уклад жизни был мусульманский, но без ханжества и догматизма».
В самом деле, сначала 7-летнюю Сару отдали в джадидскую школу (новометодный мектеб) в селе Торбаево в 10 км от Касимова, где в течение трех лет под присмотром няни она изучала татарский язык и основы мусульманского вероучения. В 1897 году она продолжила образование уже в касимовской русской женской гимназии, где все время пребывания была первой ученицей. Особенно легко Саре давались математика, история, русская литература. В бурном 1905 году она эту гимназию блестяще окончила.
«ПОВСЮДУ ШЛО НАСТУПЛЕНИЕ НА ВЫСШЕЕ ЖЕНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ»
— Революционный дух особенно заразителен для молодых эмансипированных дам из интеллигентнейших семей. Примеров тому — десятки. Что же было с Шакуловой дальше?
— В 1906 году, жаждущая знаний и самостоятельности, увлеченная идеями свободы 18-летняя девушка отправилась в Петербург продолжить образование. Она поступила на курсы воспитательниц и руководительниц физического образования, открытых в 1896 году Петром Лесгафтом (о его работе профессором Казанского университета «БИЗНЕС Online» уже писал). Видный ученый-гуманист, горячий сторонник равноправия женщин, Лесгафт сумел создать уникальную для своего времени высшую женскую школу, которая по своим учебным планам и программам, методам преподавания и по всему внутреннему строю резко отличалась от высшей школы любого государства, предоставлявшего женщине высшее образование.
Курсы постоянно расширяли и совершенствовали свою программу. Ко времени поступления туда Сары Шакуловой на них, кроме естественных наук и ряда гуманитарных дисциплин, преподавались история, история литературы, философия, психология. Не раз менялось и названия этих курсов. С осени 1905 года они были преобразованы в «Курсы по биологическим, педагогическим и социальным наукам при Петербургской биологической лаборатории П. Ф. Лесгафта», сокращенно называвшиеся Лесгафтовскими.
После поражения первой российской революции в числе ряда «неблагонадежных» учебных заведений были закрыты в 1907 году и эти частные курсы. Но, видимо, они продолжали негласно работать до 1909 года, как это вытекает из документов Сары-туташ. Слава «неблагонадежности», конечно, механически переносилась и на их слушательниц, которые фактически оказались отторгнутыми от высшего образования, точнее, не могли получить документ о его получении. Сара Шакулова попыталась поступить на другие высшие женские курсы, но сделать это в Петербурге ей не удалось: повсюду шло наступление на высшее женское образование. Тогда она решила продолжить обучение за рубежом и в 1909 году отправилась в Париж.
Историк Анатолий Иванов отмечает: «Как и любому иностранно-подданному, абитуриенту из России поступить во французский университет можно было, только имея французский же аттестат зрелости, дающий звание „бакалавр“; получали таковой, сдав платные экзамены на словесном или естественном факультетах одного из университетов Франции». Он замечает также, что женщины из России, имевшие аттестат зрелости, «могли рассчитывать на льготу освобождения от экзаменационной повинности, но только с санкции французского Министерства народного просвещения».
Какой из этих путей избрала Шакулова, неизвестно. Но уже с осени 1909 года она — студентка самого желанного для студентов из России французского университета, Сорбонны. В то время там учились 1600 девушек и юношей из России (данные 1911 года) — почти половина студентов-иностранцев этого парижского университета и 20 процентов всех его студентов. Среди 250 российских студентов, занимавшихся естественными науками, была и Сара, избравшая своей будущей специальностью математику.
С МЫСЛЯМИ О РАЗРЕШЕНИИ СУДЕБ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
— Как встретили ее Париж, Сорбонна?
— Жизнь в чужой стране, среди чужих людей, в незнакомой обстановке для 22-летней татарки, конечно, давалась нелегко. Учеба требовала много сил и времени. Вот что она писала, например, сестре 15 февраля 1910 года: «Дорогая Лейла! Не пишешь мне ни слова ведь целый день, вероятно, свободна? Что читаешь? Напиши. Мне теперь совершенно не приходится читать. Так трудно учиться, что не остается времени ни на что. Если б знала, как трудно учиться в высшем учебном заведении. Если останусь жить дома подольше, непременно выучу тебя по-французски; их язык очень хорош и лучшие учебники. Так что станешь студенткой, не будет так трудно, как нам».
Из писем Сары легко понять, как девушка скучала по родным и близким, как она заботилась об их спокойствии. Так, в открытках, отправленных на имя матери, она благодарила ее за гостинцы, сообщала о том, что у нее все хорошо, просила не беспокоиться о ней. Вот, к примеру, одна из них: «18 января 1912 года, четверг. Дорогая мама, мне кажется, я часто пишу Вам открытки. Вы же пишете, что давно не получали — всему этому виной расстояние, которое узнаешь только теперь — как оно велико. Индюшка восхитительна — только уж не хлопочите еще с посылками, нам и так хорошо живется здесь — не беспокойтесь… Крепко целую всех, Сара».
И на самом деле, несмотря ни на что, Сара полностью окунулась в атмосферу Сорбонны, приобрела друзей. Так, в 1911 году в студенческой гостинице — общежитии для студентов из Англии — она познакомилась с художницей из Казани Надеждой Михайловной Сапожниковой. Знакомство это, несмотря на 10-летнюю разницу в возрасте, очень быстро переросло в большую дружбу, продолжавшуюся всю их жизнь. Многое сближало Шакулову и Сапожникову: юность, проведенная в купеческой среде русско-татарских городов (Надежда родилась в 1877 году в Казани в семье владельца мануфактурного магазина), опыт женских гимназий и многое другое.
Надпись на фотографии, где Сара-туташ снята с одной из подруг в Париже в октябре 1912 года, позволяет нам судить о ее взглядах в ту пору: «Все Ваши мысли; все брошенные Вами семена, быть может, уже забытые Вами, воплотятся и вырастут. Получивший от Вас передаст другому, и почему Вы знаете, какое участие Вы будете иметь в будущем разрешении судеб человечества».
ПАРИЖ — КАСИМОВ: СОРБОННА НЕ КОТИРУЕТСЯ
— А все это не отвлекало от занятий?
— Об успехах, достигнутых в учебе, говорят нам три ее свидетельства с отличием о получении высшего образования по отдельным специальностям, а также диплом о присуждении ученой степени: выдержав с отличием соответствующие испытания, 25 октября 1912 года она получила свидетельство по специальности «Подготовительная математика в изучении физических наук», 26 июня 1912 года — по рациональной (теоретической) механике и 29 октября 1912 года по экспериментальной и физической механике. Основываясь на этих документах, 10 марта 1913 года министр образования подписал диплом о присуждении Саре Шакуловой ученого звания профессора механики. Она получила его 19 марта 1913 года.
Итак, завершившая учебу во Франции и получившая не только высшее образование, но и ученое звание, Сара Касимовна Шакулова весной 1913 года вернулась на родину. «Окончание Сарой механико-математического факультета Сорбонны не вызвало особого энтузиазма среди близкой и дальней родни. Мамой это было принято как должное. Отец, хотя и гордился дочерью, но хотел поставить точку на ее образовании и ждал, чтобы выбор ее пал на какого-либо достойного человека», — вспоминала ее сестра.
Сама же Сара была на распутье, в раздумьях. «Шлю Вам привет из родных краев. Прошло три недели, как прибыли на родину. Не могу осмотреться, найти руководящие идеи, задачи среди интеллигенции. Может быть, Вы, Леонид Ефимович, находитесь в лучших условиях — напишите, как живется, что нового увидели в России, в Ваших краях. Здешние знакомые производят впечатление людей, испытавших сильную качку», — сообщала она одному из своих, видимо, парижских друзей.
— Известно, что Шакулова окончила еще и российский университет. Ей Сорбонны не хватило?
— Понимаете, здесь, в России, никто, кроме родных и друзей, не ожидал ее с распростертыми объятиями. То, что она с отличием окончила один из самых престижных европейских университетов, не имело никакого значения. Ей фактически пришлось повторить путь, который пришлось пройти Софье Ковалевской и многим другим российским женщинам, получившим высшее образование за границей: было нужно сдать экзамены еще и при одном из российских университетов, чтобы подтвердить свои знания и звания, полученные за границей.
Засучив рукава, Сара Шакулова вновь принялась за дело. В том же 1913 году она обратилась в министерство народного образования с просьбой допустить ее к испытаниям в физико-математической испытательной комиссии при Московском университете по отделению математических наук. Пока судьба ее ходатайства о допуске к экзаменам решалась в высоких инстанциях, она готовилась к ним. Одному из своих друзей, профессору физики в университете Шанявского Николаю Шодро, в записке от 3 сентября 1913 года она сообщала: «Продолжаю готовиться: если разрешение придет на днях, думаю пойти на риск. Готова на все, даже на полный провал, только бы не начинать вновь хлопоты относительно разрешения и всего, что имеет отношение к министерству и округам. Профессор Жданов суров, как никто, на мою просьбу позволить сдать большую часть экзаменов и отложить некоторые полукурсовые отказал наотрез — и в случае сдачи в два приема полукурсовые должна сдать в первую очередь. Все зависит от него, печатных правил не существует относительно экстернов. Он же, на мое несчастье, оказался ярым формалистом. Жму руку. Сара Шакулова. P.S: Астрономия, физика, химия еще не открывались».
Однако бюрократическая машина министерства раскачивалась достаточно долго, предоставив Саре-туташ предостаточно времени для подготовки: разрешение было получено весной 1914 года. Сам диплом был выдан Шакуловой лишь через год, 23 июля 1915-го.
И ТУТ ПРИХОДЯТ БОЛЬШЕВИКИ…
— Так началось ее российское восхождение на Олимп науки?
— Нет, даже диплом Московского университета в придачу к французскому профессорству не стал для Сары Касимовны стартом на пути ученого-математика. Законы империи ограничивали ее права вдвойне. Первое: как женщина она не могла занимать ученые должности. Почему-то считалось, что наука — удел мужчин. И, во-вторых: будучи лицом нехристианского вероисповедания, она не имела права заниматься с юношеством в государственных учебных заведениях — как в средних, так и в высших.
Поиски работы в обеих столицах были безуспешны. Отчаявшаяся профессор-неудачник вынуждена была возвратиться домой. Но, как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло». Ей удалось устроиться внештатным преподавателем математики в Зарайск Рязанской губернии, в местное реальное училище на замену педагога, которого призвали в действующую армию: шла Первая мировая война. Конечно, в небольшом провинциальном Зарайске после Парижа, Петербурга и Москвы Сара Шакулова была обделена столичными преференциями. Это в равной мере касалось и круга общения с единоплеменниками. Но других вариантов не было, и она проработала здесь с января 1915 года до лета 1916 года.
Затем она приезжает в Казань. Как мы уже отмечали, ее двоюродная тетя Айша Сеит-Шакулова была супругой Галимджана Баруди, так что могла помочь с поисками работы. Не исключено, что Сара Касимовна накануне приезда списалась со своей парижской подругой — художницей Сапожниковой, которая была большим другом известного художника Николая Фешина, работавшего в Казанской художественной школе. Помогли ли ей эти связи — или нет, доподлинно неизвестно, но, так или иначе, она начала преподавать геометрию и черчение именно в этой школе. С осени 1916 года она становится еще и учителем геометрии в первой женской татарской гимназии Фатихи Аитовой и женской школе Лябибы Хусайновой. Наконец-то она обрела свой мир, в котором жили ее друзья и родные. Но семьи своей она так и не создала.
От министерства просвещения 12 января 1917 года Сара Шакулова получила свидетельство на звание учителя математики российского среднего учебного заведения, для которого французский диплом профессора не годился. С 1917 по 1919 год она продолжает преподавать в этих школах, а также в Казанском городском женском коммерческом училище Эккерта.
После прихода к власти большевиков положение Шакуловых стало противоречивым. С одной стороны, началось преследование «буржуазных сословий», все их касимовские предприятия, дома и земли национализировали, с другой — образование Сары Шакуловой, наконец, было оценено по достоинству.
— Как складывались дела у дочки богатеев при большевиках?
— В 1919–1923 годах она работала заместителем наркома просвещения и заведующей главного управления профессионально-технического образования Башкирской АССР. Там она приняла самое активное участие в создании сельскохозяйственных и педагогических техникумов, татарских и башкирских общеобразовательных школ, в ликвидации неграмотности.
В 1923 году ее назначают инспектором отдела национальных школ наркомата просвещения РСФСР. Много лет (с 1925 по 1937-й) она работала вместе с Надеждой Крупской и под ее непосредственным руководством. Фактически, она спасла от разорения и закрытия Дом Асадуллаева — центр московской татарской культуры, организовав в нем татарскую государственную среднюю 7-летнюю школу им. Наримана Нариманова (1870–1925 — азербайджанский писатель, крупный общественный и политический деятель, большевик, нарком иностранных дел и председатель СНК Азербайджанской ССР с 1920 по 1922 год — прим. ред.), которую и возглавила. Кстати, в эти годы ней учился будущий известный татарский писатель Абдурахман Абсалямов. В этот же период «без отрыва от основной работы» она создала учебники математики для татарских школ, несколько работ по воспитанию юношества.
Сара Шакулова была последовательницей идей бельгийского педагога-реформатора, врача и психолога Овида Декроли (1871–1932). Будучи сторонником идей свободного воспитания, он поставил целью сблизить школу с жизнью и разработал систему обучения, основанного на «центрах интересов», имея в виду комплексные темы, соответствующие жизненным интересам человека. Обосновывая в подготовительных материалах к работе «Основные принципы построения программы Декроли» свои взгляды, Шакулова отмечала: «Тот, кто серьезно задумывался над проблемами воспитания, не мог не согласиться с мнением самых крупных педагогов Нового времени — Коменского и Песталлоцци. По мнению Коменского, «надо желать, чтобы метод человеческого образования был механическим, т. е. он должен не предписывать столь определенно, чтобы все, чему учатся, чем занимаются, не могло не иметь успеха». Песталлоцци мечтал «механизировать» воспитание, чтобы оно стало легким делом для всякого воспитания.
ЧУДОМ ИЗБЕЖАЛА РЕПРЕССИЙ
— В период Большого террора близость к Крупской была опасна…
— Конечно… В 1938–1940 годах Шакулова преподавала математику в Республиканском институте повышения квалификации инженерно-технических работников и хозяйственников при российском наркомате просвещения. Работа в ликбезе, на директорской должности в одной из лучших национальных школ СССР или рядом с Крупской, с левыми романтиками, авторами педагогических экспериментов — эта наполненная новая жизнь 1920-х годов вдохновляла Сару Шакулову. Дальтон-план, лабораторно-бригадный метод обучения, радикальная теория «отмирания школы» Шульгина, переходы восточных языков с арабицы на латиницу, создание учебников для национальных школ — все это сопровождало бурное послереволюционное десятилетие Наркомпроса и Сары Шакуловой.
В 1950-е годы она (в живых Крупской уже не было) чудом избежала репрессий. Годы учебы во Франции, происхождение из купеческого сословия и главное — принадлежность к соратникам и помощникам опальной вдовы Ленина — все было против, но все прошумело мимо нее. Затем до начала 1960-х годов она преподавала теоретическую механику и начертательную геометрию в нескольких технических вузах Москвы.
Она ушла на пенсию лишь в 75 лет, сохранив ясность ума и завидную жизненную энергию. Умерла Сара Касимовна Шакулова в 1964 году и похоронена на Даниловском мусульманском кладбище в Москве.