Библикбез {164} — Ерушалаим шель захав
5. В Хевроне царствовал над Иудою семь лет и шесть месяцев, и в Иерусалиме царствовал тридцать три года над всем Израилем и Иудою.
6. И пошёл царь и люди его на Иерусалим против Иевусеев, жителей той страны; но они говорили Давиду: "ты не войдёшь сюда; тебя отгонят слепые и хромые", — это значило: "не войдёт сюда Давид".
7. Но Давид взял крепость Сион: это — город Давидов.
8. И сказал Давид в тот день: всякий, убивая Иевусеев, пусть поражает копьём и хромых и слепых, ненавидящих душу Давида. Посему и говорится: слепой и хромой не войдёт в дом [Господень].
(2Цар.5:5–8)
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
«Вторую книгу Царств» (10–я книга Библии) мы начнём с сюжета, который стартует эпик–вином в 5–й главе, а финиширует эпик–фэйлом в 7–й. Не то чтобы первые четыре главы были не содержательны, но именно в 5–й нас поджидают две супер–новости, а в 7–й — недоумение в форме вопроса без ответа.
Мы как–то уже привыкли, что "под небом голубым есть город золотой", который является главной сакральной локацией как для иудаизма, так и для христианства. Между тем, до сих пор Иерусалим либо вообще не интересовал богоизбранный народ, либо упоминался с сугубо негативными коннотациями. Ведь чем определяется священность места? В первую очередь — наличием священного артефакта. А Ковчег Господень носит по всей обетованке, но только не по Иерусалиму.
И вот свершилось! Царь Давид берёт его штурмом. Причём зверским штурмом — в режиме "пленных не брать". Именно это имеется в виду при упоминании "слепых и хромых". Отныне и вовеки топоним "Иерусалим" меняет свой буквальный смысл на привычный нам — возвышенный, играющий всеми обертонами истовой веры. Это, стало быть, первая новость.
Вторая новость идёт рука об руку с первой — явление Сиона. Семантика этого слова продемонстрировала мощный исторический дрейф. В вышецитируемом отрывке — это всего лишь название маленькой иевусейской крепости (оно и означает — "крепость") на одном из холмов Иерусалима, которую Давид сделает своим кремлём. Но со временем под этот топоним подогнали и окрестные холмы, и (будущую) Храмовую гору. На этом дрейф не закончился — "Сион" становится синонимом Иерусалима (в метафизическом смысле), потом — всей земли обетованной (в значении "родина") и наконец превращается в метагалактику — "царство Божие во всей его полноте, на земле и на небе, до окончательного совершения всего в вечности". Вот это, я понимаю, размах! Немудрено, что самый успешный еврейский геополитический проект называется "Сионизмом".
Но вернёмся к первой новости — зачем Давид штурмует Иерусалим, если на протяжении великого множества лет этот город евреев не интересовал? А у него выбора нет — "царь–то ненастоящий". Почему ненастоящий? Арифметика, господа. Сколько раз коронуют законного монарха? Вы скажите — одного раза достаточно. Правильно. А что Давид? Давайте считать...
Впервые Давид получает помазание в результате жирной интриги, затеянной судьёй Самуилом:
"И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после; Самуил же встал и отошёл в Раму". (1Цар.16:13)
Но всё это происходит при живом, демократически избранном, царе Сауле. Так что нещитово — не по понятиям. Лжедимитрий. И сам Давид это отлично понимает, что недвусмысленно следует из его диалогов с подельниками–разбойничками.
Затем нам демонстрируют вторую коронацию:
"И пришли мужи Иудины и помазали там Давида на царство над домом Иудиным. И донесли Давиду, что жители Иависа Галаадского погребли Саула". (2Цар.2:4)
Да, Саул уже мёртв, но этого мало, потому что "мужи Иудины" — это не все евреи, и даже не половина.
Наконец мы видим третью коронацию:
"И пришли все старейшины Израиля к царю в Хеврон, и заключил с ними царь Давид завет в Хевроне пред Господом; и помазали Давида в царя над [всем] Израилем". (2Цар.5:3)
И происходит это перед самым штурмом Иерусалима. Вот теперь, кажется, всё — легитимность обретена. Но, как выясняется, не совсем. Кроме того, не на все вопросы отвечено. Зачем была нужна вторая коронация — понятно, а вот третья?..
Настала пора поговорить про Иуду и Израиль. Когда–то термин "Израиль" означал весь еврейский народ, а "Иуда" — одно из 12 колен. Но времена меняются, и семантика уже не та. Теперь Израиль — это северная примерно половина обетованки, а Иуда — южная примерно половина (колена Иуды и Симеона). И обе — сами по себе (в сильной степени). Но когда это произошло? Это же не хрен собачий, это важно, это всё равно что Киевскую Русь поделить на Литовскую и Московскую! Однако Библию такие пустяки не интересуют. А первое упоминание мы встречаем ещё при живом Сауле как само собой разумеющееся:
Саул осмотрел их в Везеке, и нашлось сынов Израилевых триста тысяч и мужей Иудиных тридцать тысяч. (1Цар.11:8)
Но как произошло разделение? Поскольку Библия явного ответа не даёт, мы можем поискать его сами. Тем более, что это несложно. Для начала — любые социумы переживают как центростремительные, так и центробежные стадии развития в зависимости от. Много от чего. Общего языка и культуры для единства не всегда достаточно, а вот общий экономический интерес — это уже серьёзно. Вышеупомянутая Киевская Русь собралась до кучи, только присосавшись к нефтяной трубе... Мнэ–э... В смысле — к торговому пути "из варяг в греки". И стремительно развалилась на отдельные княжества, когда труба пересохла.
Для развала достаточно, чтобы народ ан масс не получал никаких особенных преференций от единства, и при этом нашёлся кто–нибудь средней степени амбициозности, дабы подмять под себя локальную область. А такие всегда находятся. И чаще всего среди военных. После чего возникает ситуация полновластного сёгуна при декоративном императоре. Вот и здесь она возникла:
И не мог Иевосфей возразить Авениру, ибо боялся его. (2Цар.3:11)
Кто эти люди? Извольте: Авенир — военачальник царя Саула (ныне покойного), Иевосфей — единственный, оставшийся в живых, сын царя Саула — законный наследник. Де юре. А де факто — никто.
И Авенир такой не один — подобных ему персонажей хватает. Так что пресловутая "феодальная раздробленность" вполне объективна. А вот для создания централизованного государства требуется лидер не средней амбициозности, а выдающейся. И выдающейся беспринципности. Такоже и дальновидности. Требуется подонок (чорт! не то слово) политик с большой буквы "П". Такие рождаются редко — штучный товар. Но Давид — как раз из таких, ему мало быть поместным князьком, ему нужна вся обетованка.
Но в отличие от простого, как лапоть, рубаки Авенира, Давид понимает, что вульгарным огнём и мечом победы не добудешь. Нужна гибридная война. Пиар нужен (читай — народная поддержка). Поэтому он предпочитает таскать каштаны из огня чужими руками. Например, когда его клевреты умерщвляют его же политических противников, он публично стенает, как Иосиф Виссарионыч над гробом Кирова, и даже иногда казнит исполнителей на радость публике:
И приказал Давид слугам, и убили их, и отрубили им руки и ноги, и повесили их над прудом в Хевроне. А голову Иевосфея взяли и погребли во гробе Авенира, в Хевроне. (2Цар.4:12)
Обезглавленный в своей постели Иевосфей — тот самый, законный наследник. И Авенир, как видите, тоже уже не жилец. Как же внимательно Сталин читал Библию! Лучшего инструктажа и не придумаешь.
Но и это ещё не всё. Недостаточно быть белым и пушистым где–то там. Тебя должны видеть! Нужен прямой эфир Путина... мнэ–э... то есть, Давида с народом. Поэтому он публично кривляется и раздаёт халяву электорату. Да так, что даже жена не понимает — зачем:
Когда Давид возвратился, чтобы благословить дом свой, то Мелхола, дочь Саула, вышла к нему навстречу, [и приветствовала его] и сказала: как отличился сегодня царь Израилев, обнажившись сегодня пред глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой–нибудь пустой человек! (2Цар.6:20)
Дура баба — что она смыслит в политике.
Но вот большая игра подходит к успешному, вроде бы, финалу: трижды помазанный Давид подмял под себя (где мечом, а где интригой) всю обетованку — и Иуду, и Израиль. Конец? Нет, не конец. Сообразно новому статусу потребна адекватная резиденция. Желательно в геометрическом центре нового царства, дабы рукой дотянуться до любого его уголка. А в этом самом геометрическом центре вообще нет евреев — там иевусеи с их богомерзким городком Иерусалимом. Ну, не повезло им — попали под горячую руку палестинского Наполеона. Ему штаб надо отстраивать в стратегической точке, а тут какие–то туземцы. Выпалываем под корень...
Загеноцидили иевусеев — теперь–то всё? Увы, нет. Если вы переносите столицу из Москвы в Петербург, то, кроме царской резиденции, придётся и Сенат туда перевезти и Синод. Второе — важнее. Да ещё и проблемы синодальные порешать — ведь в едином государстве и первосвященник должен быть один, а за время раздела на Иуду и Израиль патриархи тоже начали почковаться. Их теперь два — Авиафар и Садок. Давид как настоящий политик поддерживал хорошие отношения с обоими, но теперь надо выбирать, а кто лучше — непонятно.
Поэтому Давид сосредотачивается на более однозначных и заведомо успешных сакральных деяниях сразу после завоевания Иерусалима:
И встал и пошёл Давид и весь народ, бывший с ним из Ваала Иудина, чтобы перенести оттуда ковчег Божий, на котором нарицается имя Господа Саваофа, сидящего на херувимах. (2Цар.6:2)
Вот теперь Ерушалаим становится воистину "шель захав" и обретает неподдельный столичный блеск. А бывший пастушок стал не только полновластным, но и полновесным царём всея обетованки.
Но внезапно возникла проблема откуда не ждали. Отстроив себе дворец не из своебычного говна и палок, а из импортного сырья (ливанского кедра) с помощью забугорных спецов (финикийских каменщиков и плотников), Давид почувствовал когнитивный диссонанс:
тогда сказал царь пророку Нафану: вот, я живу в доме кедровом, а ковчег Божий находится под шатром. (2Цар.7:1)
Царь помнит о важности пиара. Хватит Богу ютиться в туристической палатке (Скинии — походном храме). Народ может чего–нибудь не то подумать. Пора строить стационарное святилище, чтоб всё как у людей.
Но не тут–то было — придворный пророк Нафан отчего–то заартачился и, ссылаясь на волю божию, запретил строить храм. Давид не посмел перечить пророку. И вот здесь–то эпик–вин превращается в эпик–фейл, а мы раскорячиваемся в недоумении. Нарушены сразу две логики. Во–первых, Давид никогда не останавливался перед тем, чтобы отвернуть кому–нибудь башку, будь ты хоть помазанник божий. Во–вторых, официально положительным персонажам не должно быть ни в чём отказа. Это в наших глазах Давид — довольно мерзкий тип, но в глазах божиих и сочинителя — герой и праведник, которому легко прощаются несущественные грехи типа умерщвления (чужими, как водится, руками) мужа приглянувшейся бабёнки.
Клерикальные толкователи почему–то очень вяло и невразумительно комментируют эту крайне пикантную ситуацию. Может, вы, коллеги, что–нибудь знаете?
Иллюстрация: James Tissot — Давид скачет перед электратом во время прямого эфира.
Библикбез {163} — позор длиннее жизни
Написал hovan на religion.d3.ru / комментировать