След от короны. Кто, зачем и как собирает материалы о пандемии
В пятницу, 17 июля, в Музее Москвы откроется первая в городе выставка, посвященная пандемии. Известный фотограф Сергей Пономарев представит сделанные этой весной снимки столичных улиц, непривычно пустых из-за массовой самоизоляции. Ковид постепенно становится частью истории — и эту историю скоро будут изучать.
«Вечерняя Москва» выяснила, как собирают и анализируют материалы «эпохи коронавируса» в столице и за ее пределами.
Забыть бы это как кошмарный сон! Вот главное желание современников любой пандемии. Зато спустя годы бесценным становится все, что хранит свидетельства об этих трагических днях — и предметы, и документы, и даже отражение в искусстве. О средневековой «черной смерти» нам напоминают «Декамерон» Бокаччо и картины Брейгеля. О холере 1830-х годов — письма Пушкина и салонные сплетни, осевшие в дневниках его друзей. Об «испанке» 1918–1920 годов — черно-белые фотографии полевых госпиталей...
А каково будет историкам описывать весну 2020 года? Музейщикам придется воссоздавать нынешнюю обстановку? С одной стороны, сейчас легко документировать каждый чих, и даже пациент Коммунарки может свободной от капельницы рукой снять целый репортаж о своем лечении. С другой стороны — жизнь во многом переместилась в онлайн, а электронные носители информации, говоря словами Булгакова, «внезапно смертны» (сегодня сайт, блог или приложение есть, завтра его нет). Поэтому некоторые исследователи еще зимой начали целенаправленно собирать артефакты, связанные с коронавирусом, — и материальные, и виртуальные, и художественные.
Тест на сообразительность
В этот музей на Долгоруковской улице задолго до пандемии приходили только по предварительной записи. Он действует при Московском государственном медико-стоматологическом университете имени А. И. Евдокимова и посвящен истории врачебного дела. Его руководитель, профессор Константин Пашков, также возглавляет Российское общество историков медицины.
Еще в феврале, когда коронавирус даже не подобрался к границам нашей страны, Константин Пашков понял: скоро придется пополнять коллекцию. И позаботился о том, чтобы для музея приобрели защитный костюм «Кварц 1М». Одетый в эту зеленую робу манекен стал продолжением тематической экспозиции: начинается она со скелета в маске с клювом (конечно же, реконструкция по средневековым рисункам), а продолжается советским противочумным балахоном и «Аладдином» — скафандром Л-1 для противохимической защиты.
— В основном мы собираем предметы небольшого размера — маски, очки, объявления, микроскопы, — перечисляет Константин Пашков. — Хранятся у нас и электронные копии постановлений правительства, решений Минздрава. Не всегда легко решить, стоит ли принимать тот или иной предмет: ведь во многих из них нет ничего специфичного. И палочки, которыми берут мазок со слизистой, и пробирки, в которые они потом погружаются, — все это существовало задолго до пандемии. Не говоря уже о масках и перчатках — тут вообще никакой академии наук нет.
Новые поступления напоминают, как быстро за считаные месяцы эволюционировали медицинские технологии. Константин Анатольевич достает из витрины пробирку с засохшей кровью — своей собственной.
— Я сделал этот тест в конце марта, — говорит Константин Пашков. — А уже в апреле поступили новые тесты, более чувствительные. И нам одно медучреждение просто отдало кучу расходников, которые не успело использовать.
Константин Анатольевич пока не знает, будет ли посвящен борьбе с ковидом хотя бы отдельный маленький стендик — или новые приобретения просто дополнят постоянную экспозицию. Повседневное соприкосновение с историей медицины заставляет его смотреть на события этой весны без особых эмоций. На фоне других пандемий коронавирус выглядит не таким уж грозным.
— Сто лет назад было три волны «испанки», и все они прошли без единой мировой позиции по мерам борьбы, по профилактике, — приводит пример Константин Пашков. — Не все успели свыкнуться с мыслью носить маски. А сегодня мы все информированы, все предупреждения быстро получаем. История аплодирует стоя — и врачам, и властям.
Слухи попадут в переплет
Инфодемия. Так называется побочный эффект нынешней пандемии — лавина слухов. Термин запустила Всемирная организация здравоохранения 2 февраля. А изучать само явление начали и того раньше — в том числе и в нашей стране. Еще на январских праздниках сотрудники Школы актуальных гуманитарных исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) стали записывать и сохранять в виде скриншотов скандальные новости о пандемии. А к началу марта поняли — пора делать «Энциклопедию коронавирусных слухов и фейков».
— Мы собираем самые разные примеры неформальной коммуникации, — рассказывает кандидат филологических наук Александра Архипова, старший научный сотрудник академии, руководитель исследовательской группы «Мониторинг актуального фольклора». — Проводим интервью, опросы, предлагаем заполнять анкеты, перенаправлять нам рассылки, пересказывать то, что услышали на улице. Повторяющиеся сюжеты мы пропускаем через поисковую платформу, которая по ключевым словам ищет их в социальных сетях.
На момент подписания номера в архиве Александры Сергеевны и ее коллег было 149 сюжетов, которые встретились как минимум в двух миллионах разных интернет-публикаций. Часть из них проанализирована в «Энциклопедии коронавирусных слухов…» — она пока существует только в виде сайта. Авторы выясняют происхождение этих текстов и прослеживают, как они изменяются от перепоста к перепосту. Если для иллюстрации публикуется скриншот, то данные об авторе блога затираются — это требование научной корректности.
— Иногда исходные публикации могут содержать некоторые преувеличения или быть излишне эмоционально окрашенными, но все же в целом оставаться правдивыми, — предупреждает Александра Архипова. — Однако часто они отрываются от автора и, сохраняя структуру рассказа «от первого лица», начинают бродить по сети, обрастая все большими подробностями. Так произошло с постом, который 23 марта опубликовала в социальных сетях россиянка Полина Головушкина, живущая в итальянском городе Комо. В тексте есть сведения, явно взятые из местных СМИ или других вторичных источников. Например, находясь в Комо, Головушкина никак не могла наблюдать своими глазами нехватку грузовиков для вывоза трупов из Бергамо. При перепостах Полину называли «троюродной сестрой мужа главного бухгалтера моей организации», «знакомой одной девочки, с которой раньше вместе работали». Едва ли не каждый отправитель свидетельства пытался представить автора как человека, входящего в множество «своих».
В числе самых популярных историй — рассылка про «Юру Климова, врача из Ухани». Нехитрые советы — пить для профилактики вируса побольше горячей воды и почаще бывать на солнце — за два месяца собрали более 300 тысяч перепостов.
— Изначально был текст на китайском языке со ссылкой на «сына моей сестры», — делится результатами расследования Александра Архипова. — Его кто-то прогнал через электронный переводчик, в результате в ранней версии фигурировал «мой дядя и племянник». Текст начал распространяться в сибирских социальных сетях, потом появился более расширенный и отредактированный вариант, где врач-советчик обрел имя. Причем параллельно возникла английская версия, но там рекомендации давались со ссылкой на… специалистов Стэнфордского университета. А у нас больше доверия некоему инсайдеру — мол, наш человек работает в эпицентре опасности и вышел к нам с черного хода рассказать, как там все на самом деле.
На основе собранной информации Александра Сергеевна и ее коллеги уже написали несколько научных статей. Скоро выйдет номер журнала «Фольклор и антропология города», полностью посвященный отражению пандемии в неформальных источниках. А в дальнейшем исследователи собираются издать «Энциклопедию коронавирусных слухов и фейков» в виде книги.
«Мир уцелел, потому что смеялся»
— Наташа, вставай! — взывают котики, глядя сверху в камеру.
— Нас в Историчке посчитали!
— И инвентарь уже присвоили!
— Ох, попали мы в историю!
Это не народное творчество. Эту вариацию популярного мема сделала Елена Струкова, сотрудник Государственной публичной исторической библиотеки. И забросила в социальные сети — как приманку. Елена Николаевна руководит в библиотеке Центром социально-политической истории, в его задачи входит собирать так называемую коллекцию нетрадиционной печати. А для этого всегда была нужна помощь читателей.
Обычно во время крупных событий, скажем выборов, Историчка бросает клич: приносите нам листовки, плакаты, агитационные газеты, которые кладут в ваш почтовый ящик или раздают возле вашей станции метро. И каждый раз это дает хороший улов — ведь творчество каких-нибудь районных активистов или продукция карликовой политической партии обычным путем, через Книжную палату, до библиотеки бы не добрались. А этой весной сотрудники центра, сидя по домам, собирали (с помощью подписчиков Исторички в закрытых группах в соцсетях) так называемую социальную карикатуру.
— Это материалы, которые в лаконичной форме отражают настроения россиян в период самоизоляции и свободно распространяются в интернете, — расшифровывает термин Елена Струкова. — Мы нашли около 3 тысяч документов — это и картинки, и видео, и маленькие тексты. Уже сейчас мы приступили к их первичной систематизации: разбираем материалы по темам (пока в формате хештегов), выявляем самые распространенные сюжеты.
Рано или поздно в стенах библиотеки устроят выставку образцов карантинного юмора. Увы, сделать ее виртуальной не получится.
— Любая картинка является объектом авторского права, — объясняет Елена Струкова. — Если с известными художниками вопрос решить легко, то где найти анонимных? А без их разрешения мы выставлять рисунки в открытом пространстве не можем.
По словам Елены Струковой, «социальным карикатуристам» больше всего нравилось переиначивать мем «Наташа и коты». Еще один тренд — придумывать подписи к кадрам из советской киноклассики, особенно из «17 мгновений весны» и «Собачьего сердца»: видимо, потому что в обоих фильмах есть мотив пребывания под постоянным контролем, а во втором — еще и тема медицины. Воскресла и подзабытая мода на создание «фотожаб» на основе знаменитых картин: героев «Американской готики» Гранта Вуда заставили спрятаться в доме, бросив на лужайке вилы, и настороженно смотреть через окна. Назвать самый курьезный экспонат Елена Николаевна затрудняется.
— Сама ситуация, в которой мы так долго находились, еще несколько месяцев назад показалась бы нам фантасмагорией, — рассуждает Елена Струкова. — И в этой атмосфере юмор, возможно, был той самой заветной вакциной от ковида. Пусть и психологической. Иначе говоря, «мир уцелел, потому что смеялся».
КАК У НИХ
В Европе одними из первых задумались о сборе материалов про коронавирус сотрудники музеев Австрии и Германии.
Музей Вены уже 25 марта обратился к горожанам с просьбой присылать фотографии из новой, столь непривычной жизни.
Среди колоритных экспонатов, которые упоминались в прессе, оказались «заборы помощи», на которых подвешивают пакеты с одеждой и едой для бездомных, плакат у собора Святого Стефана: «Внутрь войти невозможно. Молитесь внутри себя!» А директора музея Матти Бунцля больше всего растрогала самодельная игрушка, изображающая коронавирус, — вязаный зеленый шарик с красными рожками. По его словам, это символ того, что нынешнюю пандемию воспринимают как что-то в целом не очень страшное и вполне победимое.
В Германии в конце марта стартовал проект «Коронархив», организованный университетами Гамбурга, Бохума и Гисена.
Для этого создан специальный портал, на который можно присылать фотографии, видео и перепосты. «Подобные архивы нужно создавать для всех глобальных событий, это поможет людям помнить уроки из прошлого», — говорит профессор Гамбургского университета Торстен Логге.
Многим немецким музеям уже пришлось задуматься, как сделать так, чтобы впоследствии выделяться своей коллекцией среди конкурентов. Они стараются деликатно ориентировать своих добровольных помощников на сбор именно необычных экспонатов. Например, один из краеведческих музеев Нижней Саксонии попросил присылать побольше фотографий самодельных масок и сумок. Директор музея Вольфганг Ян пошутил, что надеется: «Творческий полет наших жителей будет столь же заразителен, как и COVID-19».
ЛЮБОПЫТНО
Первым из российских региональных музеев, решивших зафиксировать повседневность пандемии, вероятно, стал Музей истории Екатеринбурга. Еще 13 апреля его руководство разместило в соцсетях просьбу присылать «фото необычных самодельных масок и оригинальных защитных костюмов, объявления и пропуска, фото ограничительной разметки в магазинах…». После окончания пандемии музей готов принимать в подарок и разные предметы вроде тех же масок (разумеется, неиспользованных). Дарители экспонатов получат бесплатный билет в музей на двоих с открытой датой.
Главные факты по теме коронавируса в России и мире можно прочитать ЗДЕСЬ >>>
Читайте также: ВОЗ прекратила испытания двух препаратов на пациентах с COVID-19