Вирусолог, переболевший коронавирусом в 90 лет: Горевать вредно, депрессия привлекает вирусы
Доктор медицинских наук Виктор Зуев – один из крупнейших вирусологов России. 60 лет он работает в Национальном исследовательском центре эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи. Сегодня Виктору Абрамовичу исполняется 91 год. В интервью Metro учёный вспоминает, как спасал Москву от вспышки оспы, и рассказывает о вакцине от COVID-19
Виктор Зуев принимал участие в ликвидации вспышки оспы, эпидемии дизентерии и т. д.
Скриншот Youtube
Фото:
"Больные на меня кашляли, плевали, чихали..."
– Когда вы впервые столкнулись с эпидемией? – В середине 50-х в течение года работал на строительстве Сталинградской ГЭС. Я был врачом-бактериологом на санэпидстанции. В тех краях свирепствовала эпидемия дизентерии – болели даже врачи, а в роддоме не оставалось свободных коек, всё было отдано инфекционным больным. Хотите рожать – отправляйтесь в город за Волгу. Я говорил коллегам: "Делайте что хотите, хоть на голове пляшите, но у вас в одной руке всегда должно быть мыло". Вот так мы спасались. Отпустили меня с этой стройки коммунизма только благодаря поступлению в аспирантуру Московского института вакцин и сывороток имени Мечникова. Там я защитил диссертацию, стал заниматься экспериментальной вирусологией и вскоре столкнулся лицом к лицу с угрозой ещё одной эпидемии, уже гораздо более серьёзной.
– Речь о вспышке оспы в Москве 1959 – 1960 годов? – Именно. В страну проник не коронавирус со смертностью 0,9%, а страшный вирус оспы (его завёз из Индии художник Алексей Кокорекин, эпидемии удалось избежать благодаря быстрой локализации заболевания. – Прим. ред.). И диагноз был поставлен у меня на лабораторном столе. В те дни я должен был отправиться в свою первую командировку в Ленинград. Но вдруг меня вызвал заведующий отделением: "Виктор Абрамович, ваша командировка отменяется. Приготовьте микроскоп, сейчас к нам приедет академик Морозов". Это был крупнейший в СССР специалист по оспе и оспопрививанию. Сначала нам из Боткинской больницы доставили стекло с отпечатком кожного поражения одного из больных. Вскоре прибыл сам академик. Я приготовил ему микроскоп, даже чайник вскипятил на всякий случай. Сел рядом. Он обработал препарат, долго всматривался и наконец пробурчал: "Пишите докладную министру".
– Её писали вы? – Да, под диктовку Михаила Морозова. До сих пор помню текст, ведь он состоял из одной фразы: "В препарате больного обнаружены тельца Пашена". Так раньше называли частицы вируса натуральной оспы. После этого всё и завертелось. На следующий день в ворота нашего института зарулил ЗИМ главного врача Боткинской больницы: "Кто поедет к нам брать материалы у больных?" Я, молодой, забористый парень, подумал: "Когда ещё в жизни я увижу натуральную оспу? Да никогда!" В результате вызвался первым. Крутился с больными пять часов, а потом оказалось, что я даже был непривитый. Не заразился лишь потому, что скрупулёзно выполнял все меры безопасности: входил к пациентам в двух халатах и в двух парах перчаток, на лице был громадный пучок ваты, затянутый марлей – так называемая маска. Кроме того, перед походом к больным я разделся догола, принял душ. Потом мне выдали казённое белье и спросили размер ноги, ведь предстояло надеть резиновые сапоги. Отвечаю: "44-45". Они говорят: "У нас самый большой – 42. Либо есть 43, но оба правые". Выхода нет: "Давайте оба правые". Вот в таком виде я брал соскобы с кожи, мазки из носа и рта. Больные на меня кашляли, плевали, чихали. Но я кое-как уберёгся. Это было драматично, неюмористично, но вместе с тем интересно. Вскоре после этого меня пригласили работать в Институт Гамалеи. Кстати, в этом году 40 лет с момента ликвидации оспы в мире.
"Депрессия негативно влияет на внутренние органы"
– Чем вы стали заниматься на новом месте работы?
– Главным образом вирусом гриппа. Он приходит к нам поздней осенью и ранней весной. Возникает вопрос: а куда девается грипп в межэпидемический период? Англичане, открывшие этот вирус в 1933 году, предполагали даже, что он уходит в организм свиней. Выдвигалось немало и других предположений, но доказательств не было ни одного. Академик Владимир Тимаков поставил передо мной задачу выяснить, способен ли вирус гриппа формировать скрытую инфекцию.
Испытания проводили на мышках, ведь у людей и мышей грипп идентичен во всём – по длительности инкубационного периода, ходу заболевания, характеру осложнений и т. д. Мы заражали их разными дозами вируса, позволяли размножаться и спустя долгое время получили картину, которая резко отличалась от классической гриппозной инфекции. Мыши заражались очень долго, у них не наблюдалось воспалительных процессов (а мы знаем, что грипп – это сопли, слёзы и слюни, то есть воспаление слизистых носа, глаз и рта), заболевание длилось не привычные 7 дней, а 3 месяца. Наконец, все они оказались смертниками.
10 млн жителей Московского региона вакцинировали от оспы в январе 1960 года.
С результатами испытаний мы приехали к главному морфологу Советского Союза Александру Авцыну. Он отошёл от микроскопа только через два с половиной часа и объявил: "Поздравляю, вы открыли новую болезнь". Так он благословил наше открытие медленной гриппозной инфекции. Оказывается, в межэпидемический период вирус уходит глубоко в наши с вами организмы и возвращается дважды в год, когда портятся погода и настроение, начинается депрессия. Кстати, сегодня научно установлено, что депрессия вызывает в организме биохимические реакции, которые негативно влияют на внутренние органы. Горевать очень вредно, имейте это в виду.
"Наша вакцина будет лучшей"
– Ваш институт разработал вакцину от лихорадки Эбола, которую называют самой эффективной в мире. – Подобную вакцину готовили много учреждений по всей планете, но наша действительно оказалась наилучшей. В качестве признания этого факта наших сотрудников даже пригласили в Женеву во Всемирную организацию здравоохранения, где они выступили с докладом. Впоследствии вакцину активно использовали в Западной Африке. А сейчас подходят к концу испытания вакцины от коронавируса, через месяц меня пообещали ей привить. К слову, сегодня узнал, что имею антитела к COVID-19, то есть в 90 лет я где-то подхватил вирус, но переболел в очень лёгкой форме.
– Где проходят испытания? – В клинике Сеченовского университета и в клинике военного госпиталя имени Бурденко. В середине августа вакцина будет зарегистрирована, тогда уже можно приступать к её промышленному изготовлению. Будьте уверены: она окажется лучшей из всех возможных.
– За счёт чего? – Её делают мастера с богатым опытом приготовления высококлассных вакцин. Конечно, существуют скептики. Мол, новый препарат может быть опасным. А ведь к любой вакцине два главных требования: безопасность и эффективность. Каждый вирус поражает далеко не один сорт клеток. Так и вакцина. Не всегда известно, что она способна "зацепить", диапазон неограничен. Но, судя по тому, как тщательно её готовили, думаю, ничего дурного она не зацепит. Не забывайте, что разработчики первым делом привили себя, а уже потом добровольцев. Предстоит дождаться и так называемых отдалённых результатов, то есть получить ответ на вопрос, что будет через полгода после прививки, а не через несколько дней, когда всё ограничивается припухлостью и лёгким повышением температуры. А что произойдёт с организмом потом? Это пока действительно неизвестно, и результаты могут оказаться далеки от нормы. Но, основываясь на первичных испытаниях, готов утверждать: эта вакцина будет абсолютно безвредной и очень эффективной.
"Прививаться надо регулярно"
– Есть ли неформальное соревнование между институтами за первенство в производстве вакцины? – Есть. И нечего тут стесняться, все амбициозные люди. Они делают спасение для человечества, как не гордиться этим?!
– Насколько вакцина от коронавируса дорогое удовольствие? – Всё зависит от технологии. Гриппозную вакцину готовят на куриных эмбрионах. На чём будут готовить коронавирусную, пока неясно. То, что делалось в лабораториях, это одно. То, что начнут производить на промышленных предприятиях, совершенно иное. Но тут нет никаких секретов, это станет известно и опубликовано. Давайте не заглядывать за те заборы, которые пока выше нашего с вами роста (смеётся).
– По словам министра здравоохранения РФ Михаила Мурашко, вакцинация будет добровольной. Но кого стоит прививать в первую очередь? – Людей, находящихся в группе риска: медицинский персонал, который имеет дело с больными, и стариков. Однако не сомневаюсь, что вакцинация остальных граждан тоже будет организована достаточно быстро. К сожалению, нынешнее поколение разболтанно – можно прививаться, а можно нет. Это очень вредное суждение. Обязательность прививок являлась основной компонентой советского инфекционного благополучия. Наша санитарно-эпидемиологическая служба всегда была лучшей в мире. В годы Великой Отечественной войны мы избежали эпидемий, хотя огромные количества людей, заводов и фабрик перемещались с запада на восток. По сути, во время войны мы выиграли два сражения – одно на поле брани, второе с инфекционными заболеваниями. Сейчас "благодаря" коронавирусу у нас будет более правильное отношение к обязательному прививочному делу. Прививаться надо регулярно, ведь мы по-прежнему не знаем продолжительность иммунитета после перенесённой болезни.
– Недавно вышла ваша книга "Многоликий вирус". Она посвящена COVID-19? – Да. В ней я рассуждаю о том, что вирус один, а формы инфекционного процесса, которые он способен вызывать в нашем организме, могут быть очень различными. Например, скрытая форма способствует формированию у нас иммунитета, но она выгодна и вирусу, ведь он сохраняется как вид. Если он одолел своего хозяина и тот погиб, это для вируса противный финал. Он рубит сук, на котором сидит, так как может размножаться только в живой клетке. Неслучайно французы даже назвали скрытую вирусную инфекцию "джентльменским соглашением".