«Воюйте!»
Когда у Наполеона попытались потребовать вернуть произведения искусства, вывезенные им из Египта, он ответил: «Воюйте!»
Превращение Святой Софии в Стамбуле в мечеть – конечно, оскорбление и надругательство для христиан в целом и для православных – особенно. И как любое превращение христианского храма в мусульманскую мечеть, и как превращение в мусульманскую мечеть центрального и основного по своей значимости собора восточного христианства.
Более того, это надругательство и с точки зрения атеистов: именно как превращение полуторатысячелетнего памятника культуры в культовое сооружение, тем более, в культовое сооружение религии, возникшей веком позже создания самого этого памятника.
Только здесь есть и еще два момента.
Первый. Разве в Москве, в Соборах Кремля, не идут церковные службы… Не во всех, но в части – идут. В соборах, которые стали памятниками и музеями раньше, чем это случилось со Святой Софией… То есть чем, собственно, отличается захват исламом древнейшего памятника культуры Восточной Римской империи от захвата РПЦ музеев России?
Возможно, только тем, что Восточно-Римская империя пала и остатки ее были разгромлены теми же самыми турками-мусульманами, по праву силы надругавшихся над Софией и сделавших ее тогда мечетью в первый раз. В отличие от нее, Россия как государство не пала, а сохранена. Причем так или иначе, даже по нынешнему варианту конституции, является светским государством.
Там исламисты делят наследие исчезнувшей страны и исчезнувшей цивилизации. Здесь церковники, теми или иными способами, захватывают музеи и наследие существующей страны и существующей цивилизации.
Кто-то скажет, что захватываемые в России музеи изначально были церквями и РПЦ лишь восстанавливает статус-кво. Но раньше, до 1935 года, и Святая София была мечетью – и исламисты говорят, что они тоже лишь восстанавливают статус-кво.
Церковники в России говорят, что это – храмы, которые были незаконно отобраны у церкви «безбожной властью». Но и исламисты говорят, что это – мечеть, безбожно отобранная у них отступившим от веры в Аллаха Ататюрком.
Кстати, когда «политические церковные» говорят, что эти музеи были незаконно отняты у нее властью, они говорят неправду. Потому что в Российской Империи церковь не была отделена от государства, возглавлялась императором и все ее ведущие храмы строились на государственные деньги и принадлежали государству.
Когда Империя пала (и свержение последнего императора, также бывшего главой православной церкви, поддержала и одобрила сама эта церковь), вслед за чем церковь была от государства отделена, принадлежавшее государству осталось у государства. Причем храмовые сооружения были переданы для религиозных нужд бесплатно верующим, а наиболее художественно-значимые стали музеями. Особенно когда оказывалось, что церковь обеспечить должный уход за ними, как за памятниками культуры, не может.
Одна ситуация была, когда религия была государственной – другая, когда она стала делом личным. И оказалось, что верующих не под сто процентов, как считалось, а в разы меньше.
В Турции ислам захватывает то, что он когда-то завоевал – в России церковь захватывает то, что ей и не принадлежало, а лишь ею использовалось. В силу милости государственной власти, слившей себя с нею.
Разница – не столь большая. Одни других стоят. Реальность одна – захват музеев и памятников истории. Кто хуже – время покажет.
Конечно, захват мусульманами Святой Софии – надругательство. Но и захват Казанского либо Исаакиевского соборов – тоже надругательство.
Но и еще: если Святая София святыня, значит, и бороться за нее нужно, как за святыню. Лет двадцать назад талибы* уничтожили, расстреляли ракетометами уникальные статуи Будды. Международная общественность и западные страны возмущалась: призывали не допустить уничтожения великих ценностей мировой культуры.
Талибы удивлялись: для нас это не ценность и не святыня. Если для вас святыня – что протестовать? Придите и защитите… «Воюйте!»
Церковь выразила «глубокую печаль»? И все? Или будет что-то большее.… Нет, на самом деле так бывает: святой отец печально перебирает четки и грустно говорит «Не держу на тебя зла, сын мой! Бог тебе судия! Иди с миром!» - и грешник уходит, чтобы к вечеру упасть на дороге с кинжалом в груди…
Только судя по тому, что ни святотатец Порошенко, ни раскольник Филарет, ни такой же раскольник Варфоломей никуда не делись и ничего дурного с ними не случилось, «печали РПЦ» так и остаются ее печалями.
Не первый год церковники в России подавляют несогласие с ними, захватывают музеи и памятники, умножают свои экономические возможности. Они настояли на законодательном закреплении статуса «традиционных религий России» (что не так уж неразумно), навязали изучение в школе религиозной культуры, вешают иконы там, где по существующим законам их запрещено вешать: в государственных учреждениях, больницах и вузах, навязали власти и обществу упоминание неизвестных богов в Конституции – они навязывают себя тем и подавляют тех, кто, в общем-то, и не считал себя их врагом и не боролся с ними, признавая право верующих верить и право неверующих не верить, старательно превращают во врагов тех, кто был к ним вполне благожелательно нейтрален – и тем пытаются утвердить уважение к себе и представление о своей силе.
Но там, где с ними демонстративно отказываются считаться, они оказываются бессильны, безвольны и нерешительны.
Они оказались бессильны повлиять на гражданскую войну на Украине (впрочем, так же, как были бессильны повлиять на Гражданскую войну в России сто лет назад). Они не сумели предотвратить создание манкуртной церкви на Украине. Они не нашли в себе силы приструнить и низложить бессильного Варфоломея, объявляющего себя чуть ли не «Восточным папой». А насколько он бессилен, видно хотя бы из того, как трусливо он ведет себя по отношению к Эрдогану и турецкому исламу.
Они выпрашивают преференции у российской власти и агрессивно пытаются подчинить себе российское общество, но бессильны в том, в чем когда-то была сильна та, историческая русская православная церковь, которая стала народной именно потому, что могла вести страну на бой за Родину, и ту, тогда - искреннюю Веру.
Православие утвердилось на Руси не тогда, когда Владимир привез его из Константинополя – среди прочих вер, оно к этому времени существовало на Руси более ста лет. Но и в десятом, и позже – до четырнадцатого века – это была, скорее, религия элиты: народ, несмотря на гонения, верил в старых языческих богов.
Русское православие стало реальной силой, став народной верой, А народной верой оно стало тогда, когда, во-первых, сумело не навязывать свои штампы жизни, а вбирать в себя народную жизнь и народные традиции и обычаи. И, во-вторых, тогда, когда, примерно со второй четверти XIV века, после утверждения в Орде власти мусульман хана Узбека, стало вдохновителем и государственной, и народной борьбы за страну. Когда митрополит Петр перенес свою ставку в Москву и встал рядом с Иваном Калитой и когда Сергий Радонежский воззвал страну к оружию во имя своей независимости.
Правда Русского Православия признавалась народом тогда, когда оно вело и возглавляло борьбу страны и народа против внешнего врага, как было во времена Сергия и во времена последнего великого подвига Русского Православия – обороны Троицы в Смутное время.
А потом пришла другая эпоха: если митрополит Петр начал Золотой Век русского Православия – император Петр подвел под ним черту. Хотя он лишь констатировал смерть умершего: удар этому феномену был нанесен тогда, когда оно попыталось стать выше светской власти Московского царя.
Когда защищало страну, а не когда подавляло язычников и неверующих, оно становилось великим.
А когда начинало гнаться за властью над страной и народом, народ просто отворачивался от него, а государство превращало в свой придаток.
Кстати, мы же теперь конституционно «храним память предков, передавших нам веру в бога» (каждому – своего? Чистый постмодерн!).
Но если ее сохранение теперь записано в Конституции, наверное, государство должно сохранить Святую Софию как святыню Православного Мира. Мы же ввели в Конституцию норму, что наша Конституция выше международных законов (что и правильно) – значит, наше сохранение памяти о предках уж явно выше турецких законов…
Как бы то ни было: если РПЦ хочет подтвердить свою реальную, а не самопровозглашенную роль в России, пусть для начала сохранит от надругательства Святую Софию. Хотя бы в качестве музея.
Хотя, конечно, затащить в пакете в безальтернативно голосуемую Конституцию статью о божествах много проще, чем отстоять свои святыни вне страны.
Как сказал Наполеон: «Воюйте!»
* «Талибан» - запрещенная в РФ террористическая организация