Князь Вяземский на удаленке

Тема передачи «Музейные палаты» в субботу, 20 июня – онлайн-проект музея-усадьбы Остафьево «Князь Петр Андреевич Вяземский на удаленке».

Гость передачи – старший научный сотрудник музея, кандидат исторических наук Татьяна Егерева.

Москва уже переживала – да и не раз – серьезные эпидемии. Из относительно близких к нам (хотя тоже без малого двести лет прошло) – эпидемия холеры 1930 года.

На сайте и в социальных сетях музея-усадьбы Остафьево в период нынешней московской самоизоляции выходил сериал «Князь Петр Андреевич Вяземский на удаленке». Что совершенно не случайно – в архивах музея немало материалов на этот счет. Дело в том, что тогдашний владелец Остафьева Петр Вяземский сам оказался в старой столице в период эпидемии. И, как многие и сегодня, задумался – где самоизолироваться? Что благоразумнее – перевезти детей в Москву или остаться в деревне? Предпочел в конце концов загородное имение.

Но из Москвы Петр Андреевич регулярно получал информацию от знакомых. Вокруг города были установлены карантинные заставы – не въехать и не выехать. Оставшиеся внутри горожане пытались бороться с болезнью «домашними» средствами. В результате взлетели, в частности, цены на чеснок – москвичи верили в его целительные свойства. Дома в целях обеззараживания окуривали можжевельником.

Вот свидетельство одного из мемуаристов: «Улицы были пусты: никто не ездил и не ходил без крайней надобности, в каждом доме всякого приходящего, как будто зараженного, окуривали хлором», «говорили сквозь решетку ворот, не подавая руки друг другу».

Некоторые москвичи высказывали предложение окуривать хлором все поступающие товары. «Хорош будет хлоровый чай!» - возмущался по этому поводу корреспондент князя Вяземского Александр Булгаков.

«Соберите все глупые сплетни и сказки, которые распускались и распускаются в Москве на улицах и в домах по поводу холеры и нынешних обстоятельств – выйдет хроника прелюбопытная», отмечает Петр Андреевич.

В городе, пишет Вяземский, распространяются слухи, что врачам нельзя доверять, что больницы опасны: «Недоверчивость к правительству сказывается здесь решительно». Его корреспондент, историк Михаил Погодин, сообщает в ответ: «Являются еще патриоты и филантропы, которые без всякого образования и понятия хотят мудрить по-своему и мешают вместо помощи.»

А при этом еще и холерные бунты. Но при этом также – действительная благотворительность и примеры быстрой самоорганизации населения: за счет состоятельных москвичей в несколько дней было открыто двадцать больниц, не стоивших правительству ни копейки, а неимущих стали кормить бесплатно.

Интересно, что император Николай I счел необходимым во время эпидемии посетить Москву. Прежде всего для того, чтобы противодействовать бунтам и панике. Боролся, так сказать, личным примером – и в какой-то момент даже сам почувствовал недомогание, но был быстро приведен врачами в норму.

По Москве ходили во время холерной эпидемии 1830 года и свои «фейк ньюс» – так что никто не знал, чему верить, чему не верить. «Надобно удивляться, что позволяют печатать брошюрку, в коей утверждается, что холера сообщается не только людьми, но и платьем и даже деньгами, – возмущался в письме к князю Вяземскому архивист Александр Булгаков. – Такое сумасбродство и не слыхано». Острожный Вяземский отвечал: «Шутки в сторону, эту треклятую болезнь еще так мало знают, что не беда брать и лишние предосторожности».

Москвичи, между тем, устали бояться холеры и становились более смелыми. Как писал еще один современник, «Скоро, однако ж, москвичи соскучились, попривыкли к холере и мало-помалу начали убеждаться, что она не заразительна, что от нее еще скорее можно умереть, сидя в комнате и беспрестанно о ней думая, нежели выходя и развлекаясь. Москва опять высыпала на улицы и зашумела». Горожане с нетерпением ждали снятия карантина.

Поэт Евгений Боратынский, судя по всему, относился к «холеродиссидентам». «Скоро ли, любезный князь, вы решитесь оставить Остафьево и взглянуть на воскресающую Москву? – писал он. – Ежели она вам кажется опасной, то вы не правы. Можно сказать решительно, что у нас уже нет холеры. Вновь занемогающие, во-первых, малочисленны, во-вторых, болезнь уже не та и они почти все выздоравливают. Все грозное время провел я в Москве, и хотя мне не было весело, все ж было не так тошно, как я ожидал. Мы заперлись в своем доме, никуда не выезжая и никого не принимая. Теперь все оживились, но к моему полному оживлению не достает вашего присутствия.»

Петр Вяземский, однако, не спешил в Москву – во-первых, был осторожен, а во-вторых, охватило его творческое вдохновение и он много писал. И не только стихи – именно тогда, в Остафьеве, он написал наконец давно задуманную биографию драматурга Фонвизина. Получилась своя «остафьевская осень» – подобно пушкинской «болдинской», причиной для которой стала все та же холера.

«Вяземский везет к вам «Жизнь Фон-Визина», книгу, едва ли не самую замечательную, с тех пор, как пишут у нас книги». Так Александр Пушкин оценивал биографический труд Петра Вяземского, написанный в усадьбе Остафьево во время холерного карантина.

А где, между прочим, читал сам Александр Сергеевич «Маленькие трагедии», «Повести Белкина», последние главы «Евгения Онегина», «Сказку о попе и его работнике Балде» и прочую продукцию знаменитой «Болдинской осени»? В Остафьеве, куда приехал к другу Петру Андреевичу Вяземскому. Здесь его ждали после окончания холерного карантина и встретили с радостью.

В Москве же в начале декабря 1830 года сняли наконец наружное оцепление холерного карантина. С «расцеплением» Москвы о холере все словно забыли. «Ты не можешь представить, что это была за радость, - писал Михаил Погодин, - нарочно некоторые ездили за заставу, чтобы только воспользоваться этим правом.»

Еще одна деталь: на радостях москвичи обратились к привычному средству «веселия» – алкоголю. Тем более, что начали постепенно открываться питейные заведения. «В Николаев день, хоть половина кабаков и заперта, выпито было в городе без нескольких рублей на 17 тысяч в один день.»

Так было в Москве во время эпидемии холеры почти две сотни лет назад. Есть ли сходство с временами нынешними – судите сами.

Ну, а прочесть подробные тексты про «удаленку» 1830 года можно на сайте музея-усадьбы Остафьево. И, конечно, послушать автора проекта в «Музейных палатах».