Африканец-москвич рассказал, почему много лет мечтал о гражданстве России
Много лет живущий в Москве уроженец Республики Гвинея-Бисау поделился мнением о протестах в США и о том, есть ли расизм в России.
Кинтино Ндафа Сара родом из Гвинеи-Бисау. В 1983 году в возрасте 6 лет он оказался в СССР – по линии Красного креста его привезли в Ивановскую интернациональную школу-интернат имени Елены Стасовой. В городе невест Кинтино жил до 16 лет, а потом поступил в Университет дружбы народов и переехал в столицу.
Сейчас мужчина по-прежнему в Москве, работает в фитнес-индустрии. Недавно он получил гражданство России, которого ждал 36 лет, а еще завел свой канал в YouTube под названием “”, где рассказывает истории о том, как иностранцам живется в этой стране.
В интервью “ПолитЭксперту” Кинтино поделился мнением о протестах в США и рассказал, испытывал ли нетерпимость к себе в России.
ПЭ: Вы учились в интернациональной школе. В чем была ее специфика? Были ли у вас какие-то “уроки толерантности”? Создание этого интерната было проявлением доброй воли советских граждан по отношению к осиротевшим детям борцов с диктаторскими режимами в странах Африки, Латинской Америки, Ближнего Востока и вообще к детям со всего мира. Особенность нашей школы заключалась собственно в том, что она была многонациональной. Мы все были из разных стран, с разных континентов, но нас объединил русский язык. Мы впитали в себя заботу наших учителей и воспитателей и стали дружной интернациональной семьей.
Учителя у нас были обычные, как в любой советской школе. Уроков толерантности не было, но нас научили уважать друг друга независимо от национальности и цвета кожи. ПЭ: Что думаете о происходящем сейчас в США? Согласны ли с протестующими? С одной стороны, протестующие требуют равных прав, и это хорошо. Но во время протестов некоторые начали сравнивать убитого Джорджа Флойда с Мартином Лютером Кингом. На мой взгляд, это некорректно. Мартин Лютер Кинг боролся за равные права для афроамериканцев, а Джордж Флойд просто стал жертвой полицейского беспредела. Причем, как пишут в СМИ, он пытался расплатиться поддельным чеком, то есть совершил правонарушение.
В современном трактовании расизма есть много перегибов. Например, американская фигуристка Ванесса Джеймс говорит, что ей тяжело спать после того, как полицейские жестоко обошлись с чернокожим человеком. Возникает вопрос: а как бы ей спалось, если бы полицейский отнесся так к человеку любой другой национальности? Формулировка Black lives matter, на мой взгляд, некорректна. Все жизни важны – People lives matter!
ПЭ: Как относятся к темнокожим в России? Вы жили сначала в Иваново, потом в Москве. Есть ли разница в реакции окружающих? Сложно сказать. В Иваново я жил и учился с 6 до 16 лет. Никакой травли не ощущал, потому что со мной жили такие же дети с разных концов света. Все в городе знали о нашей школе и тоже относились к нам спокойно. Но вспоминаю, к примеру, как мы ездили на экскурсию по Золотому Кольцу России: там на нас, конечно, смотрели с удивлением, показывали пальцами.
Когда переехал в Москву в 90-х, почувствовал определенную расовую нетерпимость. Не раз сталкивался с националистами. Но я считаю, что это просто бескультурные, недалекого ума люди. ПЭ: Насколько часто были стычки с националистами и как удавалось выходить из таких ситуаций? Приходил ли кто-то на помощь? Первый раз в Москве в 20 лет. Мы с друзьями возвращались домой после тренировки. В метро к нам подошли человек 10 скинхедов, начали выражаться нецензурно, задираться, полезли драться. Но мы были ребята не из робких, с хорошей спортивной подготовкой и вступили с ними в бой. Нашлись добрые люди, вызвали милицию, и это спасло.
Еще помню случай: я выходил из метро на станции “Аэропорт”, сзади подошли, дернули за рюкзак и понеслось-поехало! Их было человек пять. Отбивался как мог. Заступилась пожилая бабушка – она стала бить нападавших своей сумкой, покрыла их трехэтажным матом и сказала, что вызовет милицию. Надо сказать, она мне очень помогла тогда. Таких случаев было много в те годы: ходишь по улице и не знаешь, чего ожидать.
ПЭ: Как сейчас? Ощущаете ли какую-то предвзятость со стороны других людей в повседневной жизни?
Я считаю, что как масштабной проблемы расизма в России нет. В последние годы я этого не ощущаю. В целом отношение окружающих ко мне хорошее. Трудности при устройстве на работу возникали, но не всегда из-за цвета кожи – чаще из-за гражданства, которого на тот момент у меня не было. Конечно, вряд ли я могу стать каким-нибудь политиком или госслужащим. Но это равносильно тому, как норвежец не может стать мэром Парижа или Леона. Хотя есть исключения: в 2009 году на пост главы Среднеахтубинского района Волгоградской области баллотировался мой земляк, уроженец Гвинеи Бисау Жоаким Крима, в народе больше известный как Василий Иванович.
ПЭ: Вам пришлось пройти немало испытаний, чтобы получить российский паспорт. Почему считаете это важным? Почему решили остаться в России, а не уехать куда-нибудь?
Для меня было очень важно стать гражданином России, потому что я вырос, выучился и работаю в этой стране. Здесь у меня друзья и семья. Я говорю на русском языке, думаю на русском языке, хорошо знаю историю страны. Для полноценного ощущения себя как россиянина мне необходимо было получить гражданство. Жить в этой стране на птичьих правах не хотел.
При этом я считаю, что для тех, кто вырос здесь, окончил среднюю школу и получил высшее образование, процедура получения гражданства могла бы быть проще. У меня она заняла в общей сложности 36 лет, если считать с момента приезда в Иваново и до вручения паспорта. Пришлось собирать кучу документов и справок, сначала для вида на жительство, потом для гражданства.
ПЭ: После получения паспорта не планируете податься в политику, как Ваш земляк из Волгоградской области?
Пока не планирую. Хотя моя специальность – политология, так что все может быть!