Александр Сергеевич Пушкин
6 июня - 221 год со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина
В 1827 году художник Орест Кипренский написал портрет Александра Пушкина. Гений русской поэзии был весьма капризным заказчиком, но портретом кисти Кипренского откровенно восхищался.
С этим портретом всё понятно, он стал самым известным и распространённым изображением поэта. Находится в Третьяковской галерее.
А со следующим портретом как-то не всё понятно. Ниже одна из версий.
"В 1877 году в Музей при Александровском лицее пришел некий артист по фамилии Леонидов. В руках он держал приличных размеров сверток.
-Что ж вы, батенька-с, мнетесь на пороге, проходите, любезнейший, - сказал ему работник музея.
-Да я ненадолго, - отозвался Леонидов. – Вот, принес в дар музею картину.
-Премного благодарны-с, - разочаровано протянул работник (он-то надеялся, что Леонидов приобретет билет). – Поставьте вашу картину в углу-с.
Сколько дар простоял в углу – неизвестно, однако, в конце концов, на сверток обратили внимание. Как и предполагал принявший холст работник, картина была пустяковой. Плохая копия знаменитого портрета Пушкина кисти Кипренского. К тому же, полотно было изрядно загрязнено и потемнело от времени.
Все-таки музей решил заняться реставрацией портрета. Когда с картины был снят слой пыли, перед реставраторами предстал Александр Сергеевич Пушкин.
Таким, каким его никто не видел. Вернее, таким, каковым его видели современники. Жуковский, Дельвиг, царь Николай Первый, Натали Гончарова, Анна Керн…
Настоящий, подлинный Пушкин. Пушкин с глазами, полными грусти и боли. Глазами мыслителя, философа, пророка.
Некрасивый, но, вместе с тем, невероятно красивый Пушкин! Пушкин без прикрас, которые волей-неволей допускал очарованный гением Кипренский, допускали другие художники, писавшие прижизненные портреты великого поэта. Это был прижизненный портрет Пушкина!"
Портрет был подписан буквами „И. Л.“
По характеру живописи петербургский Эрмитаж признал портрет принадлежащим кисти И. Л. Линева
Портрет понравился многим. Часть искусствоведов того времени и людей, близких к искусству, пришли от него в восторг:
«сходство его и, так сказать, документальность, по-видимому, изумительны» (М. Беляев);
«общая концепция портрета, его строгий реализм, явное отсутствие прикрас, наконец, сходство самой конструкции лица с автопортретами поэта — заставляют нас верить Линеву» (Э. Голлербах).
Игорь Грабарь, наоборот, дал картине резко отрицательную оценку: «Существует еще один портрет... дурной славы, приписываемый некоему Линеву. На нем вовсе не следовало бы останавливаться, если бы он не был незаслуженно превознесен». Уже тогда многие заметили сходство загадочного портрета с посмертным рисунком Ф. А. Бруни «Пушкин во гробе». Для кого-то это стало фактом, подтверждающим достоверность изображения, кто-то, наоборот, посчитал, что портрет просто срисовали позднее.
Найдя гораздо позднее информацию об отставном полковнике Иване Линеве, который увлекался живописью и знал Жуковского (через общих знакомых - семью Александра Ивановича Тургенева), исследователи получили вполне логичное объяснение, как мог появиться подобный портрет.
Так же исследователи вспомнили о двух нерасшифрованных записках В. А. Жуковского к Пушкину, условно датируемых началом 1836 года. В них Жуковский приглашает Пушкина к себе для позирования неизвестному художнику:
«... завтра (в субботу) жду тебя также непременно к себе часу во втором поутру. У меня будет живописец, и ты должен с полчаса посидеть под пыткою его животворной кисти».
«Не забудь, что ты у меня нынче в час будешь рисоваться. Если не найдешь меня, паче чаяния, дома, то найдешь у меня живописца. Прошу пожаловать».
Есть, кстати, и записка от Пушкина (предположительно, адресованная Вяземскому):
«Посылаю тебе мою образину. Скажи, сколько хочешь ты за свою карету? есть покупщики».
Возможно, поэту не понравилось его слишком достоверное изображение? Хотя слово «образина» в переписке его порой встречалось и имело просто слегка саркастический оттенок, ведь Пушкин к собственной внешности относился весьма трезво и немного с юмором. В мае 1836 г. Пушкин писал из Москвы жене:
«Здесь хотят лепить мой бюст. Но я не хочу. Тут арапское мое безобразие предано будет бессмертию во всей своей мертвой неподвижности».
На сегодняшний день вопрос о достоверности изображения так и остается открытым. Детальное изучение картины действительно показывает ее невероятное сходство с теми набросками, в которых Пушкин изображал себя сам – тот же нос, гораздо длиннее, чем на портретах маститых живописцев, те же не совсем правильные черты лица.