«Жуткое скопление людей»
Как российские суды выходят из карантина
Суды в большей части регионов России возобновили работу с 12 мая. Единого для всех плана выхода из режима карантина нет, алгоритм работы в каждом суде определяет его председатель. За первую неделю работы судов в так называемом полном объеме юристы уже указали на нарушения и обратились с открытым письмом к главе Верховного суда (ВС). Мнения о том, рационально ли в сегодняшних реалиях судам начинать работу в прежнем режиме, разделились. С начала мая ежедневный прирост заболевших коронавирусом в России составляет в среднем от 9 до 11 тысяч человек.
Судебный департамент при Верховном суде России 7 мая разослал председателям судов письмо с «предложением» возобновить работу судов и органов Судебного департамента в полном объеме с 12 мая. В письме подчеркивалась необходимость соблюдать условия режима повышенной готовности в регионе и требования главного санитарного врача страны. 8 мая начальник отдела по связям со СМИ судебного департамента Верховного суда Вадим Зиятдинов уточнил, что окончательное решение о том, возобновлять ли работу и если возобновлять, то в каком режиме, остается за председателями судов.
В каком режиме сейчас работают суды
Уже на следующий день Московский городской суд объявил, что, как и в так называемые нерабочие дни (продолжавшиеся по решения Владимира Путина до 12 мая), московские районные суды до 31 мая продолжат рассматривать только безотлагательные дела.
Сами работники суда при этом, по словам адвокатов, средства защиты используют далеко не всегда
Суды Санкт-Петербурга в свою очередь сначала объявили о возобновлении работы и действительно назначили проводить заседания 12 мая. Но в тот же день губернатор города Александр Беглов издал постановление о продлении карантина в связи с ухудшением эпидемиологической ситуации в Петербурге, и Городской суд Петербурга отказался от возобновления работы, продлив ограниченный режим рассмотрения дел.
Суды в остальных регионах (в том числе арбитражные суды Петербурга и Москвы, арбитражный суд Московского округа, Московский, Калининградский и Псковский областные суды) по большей части начали работу, обязав посетителей надевать маски, в некоторых регионах – и маски, и перчатки. В ряде судов при входе приставы измеряют температуру. Сами работники суда при этом, по словам адвокатов, средства защиты используют далеко не всегда.
Нам все равно, как эта маска фильтрует, фильтрует ли она, защищает или нет, главное – наличие
– Я был в процессе в Новгородском областном суде, и там все (и участники процесса, и слушатели) должны быть обязательно в масках. При этом сами приставы без масок и без перчаток, секретари судов в масках, судьи – кто в масках, кто без. Я пытался выяснить у приставов, какие именно маски нужны, они сказали: «Все равно какие, лишь бы что-то было на лице. Нам все равно, как эта маска фильтрует, фильтрует ли она, защищает или нет, главное – наличие». Подход непонятный, – рассказывает адвокат Константин Маркин. – Я к началу работы судов отношусь положительно, потому что сейчас накопился очень большой вал дел, его надо разгребать. Поэтому, учитывая, что на большое количество заседаний приходят только стороны, в зале находится не много людей и их можно рассадить на нормальном расстоянии. Хорошо, что начнет разгребаться вал дел, потому что чем дольше он будет копиться, тем больше опасность, что дела будут потом рассматриваться быстро и поверхностно. И в этой гонке могут упускаться детали.
По словам Маркина, в уголовном процессе очень важны сроки:
– Сроки привлечения к уголовной ответственности не приостановлены, а сделать мы ничего не можем, время идет, человека не привлекают в итоге к уголовной ответственности, потерпевший остается крайним. Безусловно, есть опасность, что письмо Верховного суда отчасти развязало руки председателям судов, но у нас, в Новгороде, это так не выглядит. Даже во время карантина нам предлагали два варианта: либо проводим заседание без участия сторон, только с представителем, либо переносим. Жестких условий не было, нам предлагали варианты, и, получается, что не судьи решают, а мы. И это нивелирует произвол.
Адвокат Илья Уткин подчеркивает, что суды в принципе не должны были останавливать работу, потому что именно приостановка работы суда нарушает права граждан:
– Начало работы судов – это закономерно. Я вообще не понимаю, какая должна быть ситуация, чтобы суд приостановил работу. Война только. Сроки горят, сроки – это фундамент, на котором строится правовая система страны. Суды не должны были приостанавливаться в принципе, нужно обеспечивать правосудие. Суда нет, а что тогда с государством? Мэрия Москвы рапортует, что из 35 тысяч штрафов за нарушение самоизоляции ни один не обжалован. А как обжаловать, если суды не работают? Процессуально работа суда сейчас должна выглядеть так: выходим, например, в уголовный процесс, и если одна из сторон заявляет, что хочет проводить заседание с участием слушателей, то заседание откладывается до лучших времен. Так и произошло с «Новым величием». Если же таких заявлений нет, значит, продолжаем рассматривать. А что касается указаний председателей каждого конкретного суда, то у нас же, в целом, в стране непонятная правовая конструкция, связанная с так называемым карантином. Поэтому каждый и решает, как хочет. Это уже неудивительно, – говорит он.
У нас же в стране непонятная правовая конструкция, связанная с так называемым карантином
Формально многие суды вышли из режима карантина, но порядок работы в каждом из них свой и зависит от распоряжения председателя суда. Почти все, например, отказываются пропускать в суд граждан, которые не являются непосредственными участниками процесса. Адвокаты и правозащитники отмечают, что это нарушение.
Когда доступ к открытому по закону судебному заседанию ограничивается, нарушается право человека на открытое судебное разбирательство
– В соответствии со статьей 241 УПК РФ разбирательство уголовных дел во всех судах открытое, за исключением некоторых случаев, определённых законом. Это положение создаёт большие возможности для реализации задач уголовного судопроизводства – защиту прав и законных интересов лиц и организаций, защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. В условиях, когда доступ к открытому по закону судебному заседанию ограничивается, нарушается право человека на открытое судебное разбирательство. Да, суды, конечно, ссылаются на пандемию, но это все равно нарушение, – подчеркивает адвокат Нелля Шишова.
Многие региональные суды ограничили доступ не только для слушателей, но и для адвокатов, приехавших из Москвы, Московской области и Петербурга. На входе в суд их просят представлять «подтверждение пройденного двухнедельного карантина», – сказано, например, на сайтах Арбитражного суда Уральского округа, Ленинского районного суда Екатеринбурга. Разъяснений о том, как может выглядеть подобное подтверждение, как и кем оно будет устанавливаться и проверяться, нет. Адвокаты подчеркивают, что подобные ограничения для допуска адвоката – «самодеятельность», и законных оснований под этими требованиями нет.
Зона риска
По «предложению» Верховного суда начал работу и Московский областной суд, 13 мая попасть в него можно было, лишь отстояв длинную очередь. Адвокат Елена Сагайдачная рассказывает, что в очереди на вход в суд она провела 40 минут:
– Люди на улице соблюдали социальную дистанция, поэтому очередь была бесконечной. Приставы пускали группами по 3–5 человек, на входе проверяли паспорта и полномочия, измеряли температуру, наличие масок и перчаток было обязательным. А дальше началось самое интересное, – рассказывает адвокат.
Елена Сагайдачная подчеркивает, что в зале, в котором у нее было назначено заседание, 13 мая должно было слушаться порядка 40 дел. Адвокат приехала в суд около 14 часов, в зал судебного заседания ей удалось попасть только спустя 6 часов. Все это время она провела в коридоре, где по ее подсчетам, только на одном этаже было порядка 60 человек:
– Там было жуткое скопление людей. Планировка Мособлсуда предполагает «крылья», в каждом крыле 3–4 зала. Гардероб не работает, оставить одежду нельзя, вентиляции нет, дышать нечем, еще и эта маска, через несколько часов никакая дистанция уже не соблюдалась, все сидели плечом к плечу, потому что устали. Через несколько часов мы попросили работника суда открыть окно. Долго возмущались, но в итоге окно открыли, – рассказывает Сагайдачная. – И так было на всех этажах. Уйти куда-то из коридорчика невозможно, потому что из зала выходит сотрудник суда, который проверяет явку, и если ты уйдешь, можешь не услышать свое имя и не попасть в заседание. И если там из всей толпы кто-то один был инфицирован, то, думаю, инфицированы все.
Если там из всей толпы кто-то один был инфицирован, то, думаю, инфицированы все
Адвокат отмечает, что назначение такого количества дел с учетом эпидемиологической ситуации в России – необоснованно и опасно.
– То, что было 13 мая, – нормальная для Мособлсуда нагрузка, но в настоящих условиях это ненормально. Возобновление работы суда в полном объеме – преждевременно. Нужно ввести некие ограничительные меры, назначать столько заседаний, сколько реально могут рассмотреть, – говорит Елена Сагайдачная.
Верховный суд должен разъяснить
Пока подобные условия работы судов скорее исключение, чем правило. Тем не менее, еще 12 мая юристы обратились к главе Верховного суда Вячеславу Лебедеву с открытым письмом. Они отметили, что возобновление работы судов в полном объеме сейчас опасно.
Участники процесса вынуждены посещать суды в разных регионах, где карантинные меры отличаются
«Специфика устройства судов, с пропускным режимом, порой многочасовым ожиданием и общением десятков, а в крупных судах многих тысяч, посетителей в крайне ограниченных пространствах, особенность устного и открытого судебного разбирательства, где множество людей, находясь в ограниченных (чаще всего непроветриваемых) помещениях, взаимодействуют с судьями и другими участниками, неизбежно передавая друг другу множество документов и доказательств, создают все необходимые предпосылки для передачи вируса», – сказано в обращении.
Юристы также подчеркнули, что часто участники процесса вынуждены посещать суды в разных регионах, где карантинные меры отличаются – это может быть препятствием к тому, чтобы добраться до суда. Они попросили Лебедева принять для судов единый план и механизм поэтапного выхода из режима ограничений.
Под обращением подписалась в том числе управляющий партнер адвокатского бюро «Гребнева и партнеры» Ирина Гребнева. Она говорит, что в суде нет возможности соблюдать социальную дистанцию и риск заражения с началом работы судов в полном объеме возрастает:
– Сейчас суды в Новосибирске работают практически в обычном режиме. Но на входе меряется температура, проверяется наличие масок и перчаток. Сотрудники суда стараются сделать все, чтобы люди держались друг от друга на расстоянии. И судьи, и приставы также работают в масках и перчатках, – рассказывает Ирина Гребнева. – К решению ВС мы относимся с принятием, это наша работа, и мы приспосабливаемся к той ситуации, которая есть. Но я считаю, что если проводить сейчас заседания, то это надо делать с использованием ВКС (видео-конференц-связь), потому что с учетом текущей ситуации с количеством зараженных, решение о возобновлении работы в некоторой степени непоследовательное.
С учетом текущей ситуации с количеством зараженных, решение о возобновлении работы в некоторой степени непоследовательное
Адвокаты отмечают, что инициатива ВС, касающаяся возобновления работы судов в условиях, когда ограничительные меры как таковые сохраняются, им непонятна. В то же время они уверены, что снятие ограничений в ближайшее время подвергает большому риску участников процесса, в том числе заключенных.
– С 1 июня у меня вроде возобновляется процесс по уголовному делу, как я предполагаю, из СИЗО в суды начнут вывозить заключенных. Я считаю, что заключенные находятся в зоне риска, вывозить их в суд – нехорошо и неправильно. Ни о какой дистанции там речь идти в принципе не может. Если вывозить их нельзя, значит, нельзя и слушать дела в первой инстанции. Поэтому это решение суда [о возобновлении работы] я просто не понимаю – несмотря на то, что я совершенно не подвержена панике. Как оно должно исполняться, чтобы не навредить людям, которые находятся в такой серьезно зоне риска, я не знаю. Вывозить нельзя, слушать нельзя, значит о чем это постановление? Если кто-то мне объяснит, будет здорово. Но никто не берется, что-то понять невозможно, – комментирует адвокат Анастасия Саморукова.
Таким образом, начав работу в «полном объеме», большая часть судов допускает на заседания только участников процесса, заключенные пока участвуют в заседаниях только по ВКС – по закону проводить заседания в таком режиме можно не по всем делам, слушателей в здание суда не допускают, ссылаясь на особые меры, связанные с пандемией, многие суды отказывают в допуске адвокатам из других регионов. К концу первой рабочей недели режим работы судов в разных регионах продолжает различаться.
– На сайтах судов пишут странные вещи. Есть суды, на сайтах которых в начале недели было сказано, что те, кто пришел в суд без маски, может быть не допущен в здание. То есть рекомендательный характер. Судебные процессы бывают разные, бывают очень длительные по времени. И все это время, как я понимаю, участники должны находиться в масках. Если это не респираторы, их нужно менять каждые два часа. В каждом зале суда не одно, а несколько заседаний проходит. Как обеспечивается дезинфекция, проветривание и кварцевание? Непонятно. На сайтах судов пишут, что могут присутствовать только участники процесса с соблюдением социальной дистанции, – говорит инфекционист, эксперт «Руси Сидящей» Анна Клименко. – О новой вспышке в связи с началом работы судов я не говорю, потому что вспышка идет сейчас, ни о каком плато и речи быть не может пока. В любом случае, если вы вводите ослабления, почему вы начинаете их с судов? Вообще, с «умением» у нас в стране все правильно организовывать у меня есть большие опасения, что риск заражения в судах очень высок. Риск заражения в суде, безусловно, увеличивается. При том же досмотре на входе в суд – прямой контакт пристава и посетителя, и никакой социальной дистанции.
Единого мнения о том, как должны проводиться заседания, нет, но к той системе работы, которую предлагают районные суды сегодня, есть вопросы и у юристов, и у медиков.
Светлана Осипова