http://www.youtube.com/watch?v=3vuMCZvnie0

О.Журавлева― Здравствуйте! Меня зовут Ольга Журавлева. И у нас в гостях сегодня журналист Максим Шевченко. Максим, привет!

М.Шевченко― Здравствуйте!

О.Журавлева― Я вас не видела давным-давно, со времен вашей болезни и даже до того. Поэтому можно ли спросить, как вы себя чувствуете?

М.Шевченко― Отлично. Я выздоровел. Переболел. Еще есть какие-то остаточные явления в легких. Врачи сказали, будет долго проходить, несколько месяцев. А так я полностью как бы в форме. Готов сдавать кровь на антитела. На днях позвоню в этот центр, который меня попросил это сделал и уточню.

О.Журавлева― А вот, кстати, как это происходит?

М.Шевченко― Сначала надо сдать анализ, который покажет, что у меня нет гепатита, болезни крови, противопоказаний. По-видимому, их нету, потому что мне уже делали анализ крови. Дальше врач должен сказать, что я по состоянию здоровья могу уже сдавать кровь. А дальше я с удовольствием ее сдам.

О.Журавлева― Понятно. Я просто вспоминаю эту историю, как Маргарита Симоньян предложила принудительно всех направлять на сдачу крови — тех, кто переболел. Вас не принуждали, я так понимаю, ни к чему.

М.Шевченко― Я считаю, что это мой долг. Зачем меня принуждать? Я считаю, что я обязан, если я могу спасти другого человека, его жизнь — а ситуация именно так в России стоит, — то так, мне кажется, а как?.. То есть если перед вами тонет человек, вы что, будете думать, сколько он вам денег что ли заплатит, прежде чем вы его спасать пойдете? Очевидная просто вещь.

Тем более, что если, наконец, московская власть начала говорить правду… Я вот часто критикую Собянина, есть за что, но последние дни, мне кажется, что произошел некий прорыв. Сначала Сергей Семенович нам сказал про 2% зараженных — это 250 тысяч на 12 миллионов москвичей (а реально больше)

О.Журавлева― Ну, он на основании вполне конкретного исследования, достаточно большой выборке людей.

М.Шевченко― А сегодня и вчера это было — сейчас это главная новость — 300 тысяч зараженных. Я думаю, что больше реально. И это, конечно, первый регион страны, который начал говорить правду, потому что другие регионы просто лгут.

Я, например, слежу внимательно за ситуацией в Дагестане. Там люди пишут… Достаточно посмотреть два канала — газета «Черновик» и, допустим, РИА «Дербент» — независимые журналистские каналы. Они постоянно публикуют письма, с общения из разных регионов Дагестана. Там просто реально катастрофическая эпидемия. Надо было бы не в Бергамо посылать армию с помпой, чтобы потом об этом рапортовать по -1-му, 2-му каналу, а вот в Дагестан, где многие врачи как бы… По-прежнему только бизнесмены, только люди, которые зачастую отдают свои деньги последние, покупают маски, халаты, еще что-то.

Просто система здравоохранения по всей стране не справляется, но в некоторых регионах, где, как говорится, на протяжении десятилетий создавалась криминальная система разворовывания бюджета, это особенно имеет катастрофическую форму.

Вот у нас, допустим, во Владимирской области — мне сегодня пришло письмо от жительницы Петушинского района, которая ставит вопрос о том, что в поселке Городище, где она живет и где большая часть жителей ездит в Москву работать, сократили, допустим, платформы, на которых люди могут садиться на электрички.

С одной стороны, вроде как да, коронавирус. Но одновременно РЖД сократило и количество вагонов в этих электричках. И как у нас получается, что вроде идет борьба с коронавирусом — а они только усилили пространство заражаемости людей. Потому что люди еще скапливаются на платформах. А в этих электричках люди скапливаются дополнительно, там еще меньше стало мест.

Я поэтому обращаюсь и к начальнику Горьковской железной дороги Лесуну Анатольевичу Федоровичу и гендиректору, председателю правления РЖД Белозерову Олегу Валентиновичу, что-то сделать, чтобы Горьковская железная дорога для жителей моей Владимирской области дорогой не являлась источником заражения. И это не прерогатива губернатора. Не прерогатива заксобрания. Это просто вот РЖД. Я не знаю, зачем это было сделано. Говорят, что по просьбе властей, чтобы сократить…

Но вот смотрите. Москва Владимир взялась за ум. Сергей Семенович как бы после этих долгих, мучительных столкновений, столпотворений у метро, где заражалось огромное количество людей и всего такого еще раз говорю, по крайней мере, откровенный, более-менее правдивый разговор — это уже начало излечения. Уже понятно, что никакого плато, о котором говорила Анна Попова, даже рядом нету. Более того, понятно, что то, что они нам врали в конце марта, начале апреля, привело к этой катастрофической ситуации. И когда-нибудь об этом заговорят открыто, что когда Попова в интервью Познеру 23 марта говорила: «Карантин нам не нужен. Мы пойдем по пути Сингапура. В Москве нет оснований для карантина» — глава Роспотребнадзора, — то возникает вопрос рациональный: А почему она это делала? Почему она говорила в апреле… еще где-то?

М.Шевченко: Они врали президенту о карантине и подверстывали безопасность нации под свои политтехнологические задачи

Есть один рациональный ответ, который просто вертится на языке: потому что они хотели провести голосование по обнулению 22 апреля, а объявить карантин 23-го, Оля. Это просто не укладывается в голове. То есть они врали президенту о карантине, врали народу и подверстывали безопасность нации, национальную безопасность под свои политтехнологические задачи, понимаете? Провести это обнуление, конституционные поправки.

О.Журавлева― Ну, они не хотели расстраивать президента.

М.Шевченко― Вот мы все должны, как говорится, ждать… Хотя чрезвычайную ситуацию, о которой сейчас уже идет речь открыто, объявлять надо было тогда, в конце марта, начале апреля. Тогда надо было обращаться к нации, тогда надо было не пытаться, как говорится, врать постоянно везде, а надо было сказать сразу: «Граждане, мы стоим перед серьезной угрозой, которая угрожает нашей экономической жизни в первую очередь, нашему здоровью, с которой реально не может справиться система здравоохранения, потому что мы ее бездумно разламывали, оптимизировали». Об этом говорит сейчас не Максим Шевченко, об этом говорят врачи, об этом говорят профессора с мировым уровнем. Об этом даже доктор Рошаль говорит уже, что они проводили полгода назад или осенью какую-то игру очередную методологическую, как они любят, и поняли, что эта система здравоохранения не выдержит этой эпидемии. Вот это мы видим.

Нет, в Москве, она, наверное, выдержит, где есть огромное количество денег и где руководство, по крайней мере, стало правду говорить более-менее о численности.

О.Журавлева― И принимаются, действительно, какие-то меры: коечный фонд и что-то еще…

М.Шевченко― И на власти Москвы оказывается давление независимыми журналистами. И «Эхо Москвы» и другие… И Телеграм-каналы, и я свою лепту стараюсь…

О.Журавлева― У нас просто немножко короче связь между…

М.Шевченко― У нас короче связь, у нас есть общественное мнение, у нас есть мониторинг общественного мнения, с которым власть не может не считаться. А по регионам же ничего этого нету. Забили просто всё, независимую прессу забил, которую не забили, ту купили и так далее.

О.Журавлева― Остальных посадили под домашний арест.

М.Шевченко― Вот в Дагестане только «Черновик» в Махачкале и РИА «Дербент» на юге Дагестана, тоже Милрад Фатуллаев, мой коллега бывший по Независимой газете, прекрасный журналист — рассказывают правду фактически. Да еще дагестанцы там в социальных сетях. От Османа Кадиева, хозяина «Анжи», который обратился к властям Дагестана до Магомеда Абдулхабирова, известного врача очень уважаемого. И много таких людей. Но никто не слышит. Почему? Все решают свои проблемы по-прежнему.

Поэтому чрезвычайную ситуацию надо объявлять, может быть, не по всей стране, но в некоторых регионах точно надо объявлять.

О.Журавлева― Но Москва, точно лидер по плотности, по количеству заражений.

М.Шевченко― Я вас уверяю, что на Кавказе ситуация гораздо катастрофичней.

О.Журавлева― То есть мы видим просто по количеству сообщений.

М.Шевченко: Чрезвычайную ситуацию надо объявлять, может быть, не по всей стране, но в некоторых регионах точно надо объявлять

М.Шевченко― Потому что кроме одного региона на Кавказе, кроме Чеченской республики, во всех остальных проводилась эта оптимизация чудовищная. Это просто Кадыров — плохой он, хороший — вот просто упорно строил больницы в райцентрах и амбулатории в селах. А во всех остальных все разрушалось, оптимизировалось, сокращалось и девалось неизвестно куда.

О.Журавлева― Кстати, а вы получаете какую-то настоящую информацию, как действительно в Чечне обстоит дело, если вы говорите, что со здравоохранением там неплохо?

М.Шевченко― Мне прислали справку подробную. Я запросил, и руководство Центра по противодействию коронавирусной инфекции прислало мне подробную справку со статистикой, что как у них и так далее. Если это так, то, по крайней мере … ну, это точно, не оптимизированное здравоохранение, скажу вам откровенно, а как бы наоборот.

О.Журавлева― До сих пор мы встречаем еще и я встречаю в эфире, в комментариях людей, которые говорят, что никакого вируса нет, вообще никакого вируса нет.

М.Шевченко― Ну, наверное, и вируса нет. Я думаю, и люди не умирают. Пока ты сам не умрешь, ты ведь точно не знаешь, умрешь ты или не умрешь.

О.Журавлева― Но послушайте, надо как-то работать с этими людьми или ждать, чтобы просто вокруг у них все поумирали, заболели и, наконец, вот им просветление пришло? Это, вообще, опасная ситуация, когда люди не воспринимают информацию, не понимают, что, действительно, существует опасность.

М.Шевченко― Это для них опасная ситуация.

О.Журавлева― А для нас нет? Это они будут ходить без масок, с кучей детей, собутыльников по улицам?

М.Шевченко― Маски ни от чего не защищают. Маски — это чисто психологический способ защиты.

О.Журавлева― Зато хоть лицо не трогаешь.

М.Шевченко― Я сегодня видел интервью профессора, вирусолога знаменитого, распространяется в Телеграм-каналах. Это не маргинал совершенно, это ученый. С самого начала врачи говорили, что маски… Есть специальная маска вот у врачей в красной зоне — да, она, может быть, помогает защититься, потому что она трехслойная.

О.Журавлева― Но маски должны быть на двух людях, кто контактирует.

М.Шевченко― Оля, к сожалению, маска не защищает от этого вируса. К сожалению, от этого вируса защищает (в цивилизованном мире — к счастью) только одна вещь — это современная система здравоохранения. Вот современная реакция врачей, современная помощь, которая оказана человеку, современная диагностика, когда врачи могут сказать: «Вы знаете. у вас легкая форма. Вы сидите дома. А у вас есть угроза пневмонии, поэтому давайте в больницу». Вот это защищает. А маски, это всё — это не защищает. В этом парадокс.

Швеция, Европа — почему там переносят еще, да Белоруссия та же самая? Потому что там больницы есть. Здесь же ничего нету. Здесь же всё сокращали, чтобы повысить зарплату врачей. Похвалили Собянина, но мы не забыли его декабрьское выступление в Мосгордуме: «Слишком много у вас больниц и роддомов в Москве. Чтобы врачи получали 170, а не 140, надо бы их подсократить».

О.Журавлева― Слушайте, Максим, но очень многие люди еще месяц, два назад говорили совершенно то же — что и вируса не существует и, вообще, всё это придумали, что у нас противоядие встроенное, у нас гены… Люди меняют свое мнение — я к тому просто.

М.Шевченко― Проблема не в том, что он убивает наповал. Проблема в том, что он заражает легко, как я понимаю. Грипп, может быть, даже тяжелее, вот сравнивая со смертностью от гриппа. Но грипп заражает, если на вас человек чихнет, условно говоря… Вот человек приходит сопливый, течет у него из носа, из гортани. Он в редакцию пришел… Ну. во-первых, его выгонят, наверное, домой, если он придет так на «Эхо Москвы», я уверен.

О.Журавлева― Сейчас вообще даже и не дойдет.

М.Шевченко― Ну, и в старые времена скажут: «Чего ты пришел чихать?» Потом он заразит только того, с кем он контактировал. А коронавирусный больной всю редакцию заразит просто, к чему бы он не прикасался. Проблема этого вируса в том, что он очень живучий. Ручку двери открыл — два часа на ручке двери находится. И так далее. Проблема в его массовости поражения.

Потому что есть люди, которые… Вот я просто знаю. У меня знакомый, он говорит: «Ты знаешь, а я тоже переболел. У меня два дня просто был понос и температура. А потом я себя отлично чувствую». А у кого-то сразу в легкие идет. Кто-то просто чихнет два раза — это тоже коронавирус. Но все эти люди и дети особенно, которые вообще легко переносят, все являются источниками вируса. Все переносят заразу. В этом его главная проблема — в том, что он по горизонтали парализует очень большую плоскость в отличие от H1N1 и так далее. Вот в этом, я так понимаю. А отсюда — коллапс экономики.

О.Журавлева― Кстати, тоже про экономику. У нас очень много претензий к московский властям по поводу как раз масочного этого режима. У нас он вводится теперь. Обязательно в общественных местах с 12 мая нужно появляться в масках и перчатках. В любом случае это не так плохо, потому что чем меньше ты трогаешь глаза и лицо…

М.Шевченко― Это замечательно, я считаю, потому что это дисциплинирует людей, по крайней мере, человек, который заботится о себе, точно будет думать и заботиться о других в какой-то степени.

О.Журавлева― Вот этого хотелось бы, да. Но при этом все говорят: «Послушайте, вы уже третий день рассказываете, что вы в метро собираетесь маски распространять, но вы их будете, во-первых, продавать за деньги, удваивая стоимость поездки в метро.

М.Шевченко― Это безобразие абсолютно. Я считаю, что это должно бесплатно распространяться абсолютно. Должны быть автоматы на улицах, где каждый человек может бесплатно взять маску какое-то количество.

О.Журавлева― Вы как-то объясняете эту алчность?

М.Шевченко― Они нам сообщают такие цифры о китайских поставках этих масок…

М.Шевченко: Должны быть автоматы на улицах, где каждый человек может бесплатно взять маску

О.Журавлева― Да у нас и отечественные производятся, вы не поверите.

М.Шевченко― Да, мне кажется, можно было бы взять сейчас, повесить эти маски не теневой бюджет московского правительства. Там эти маски можно было тогда еще инкрустировать стразами, я так думаю.

О.Журавлева― Между прочим, пару-тройку люстр буквально снять с фонарей, которые в центре Москвы.

М.Шевченко― Да не надо с фонарей в центре Москвы. В Жуковке и Баковке с фонарей снять. Что в центре Москвы-то сразу? У нас как бы можно Москву уже оставить в покое. Её и перекапывают, и переламывают и перестраивают. Можно уже мы перенесемся в их дворцы, которые находятся в Подмосковье? Там тоже есть что снять. Там пара набалдашников или золотых ангелочков при входе на какую-нибудь веранду — и вот уже можно больницу оснастить. Что мы все на себе экономим? Давайте сэкономим на этих миллиардерах, которые там стреляются НРЗБ.

О.Журавлева― Скажите, на самолетах 9 мая и на разгоне облаков можно было сэкономить?

М.Шевченко― Да я вообще считаю, что эти мероприятия надо было отменить. Я предлагал сразу. Я еще болен не был, мы в марте предложили. Фракция КПРФ во Владимирской области предложила все мероприятия, связанные с публичными там днями города, культурными мероприятиями — все эти средства в бюджетах срочно перебросить на помощь медикам и так далее. Там даже на фоне нашего небогатого владимирского бюджета, это могли быть десятки, может быть, даже сотни миллионов можно было наскрести. Но как-то не отозвались, потому что тогда, очевидно, это считалось алармистской мерой. Еще раз подчеркну: готовились к 22 апреля, к обнулению тотальному всеобщему. В итоге мы к этому обнулению движемся по-другому.

Нет, я уверен, что мы справимся, потому что я вижу, что сейчас уже в авральном режиме и система здравоохранения перестраивается, по крайней мере, в Москве где-то и в Подмосковье тоже. Строятся эти огромные барачные больницы.

Ведь доходит до абсурда, Оля. У меня у товарища заболел его хороший знакомый. Они живут не в Москве, а в километре за МКАДом. Скорая помощь, больница находится — вот МКАД переезжаешь, больница в 2 километрах. Скорая помощь не может. Они говорят: «Мы вас не можем отвезти в Москву. Вы на территории Московской области». Поэтому отсюда, из этого места, километр от МКАДа его повезут… в Клин могут увезти, в какую-нибудь Рузу прекрасную или куда-нибудь еще. Потому что как бы вот своя скорая помощь Московской области, а через дорогу — скорая помощь в Москве.

О.Журавлева― Административное деление.

М.Шевченко― Это оптимизация и есть маразматическая. Поэтому два дня по Московской области — я не знаю, как сейчас — а 10 дней назад говорили: «Извините, у нас сейчас загруженность большая. Больше 2 дней». Там же больница на другом расстоянии находится, в Московской области, нежели в Москве. И больницы, прямо скажем, другие.

О.Журавлева― Скажите, вот вы говорите про оптимизацию здравоохранения, про воровство…

М.Шевченко― Да не я говорю, врачи говорят, что это преступления. При чем тут я? Уже врачи на фоне этого в полный рост заговорили, что это просто преступление против нации, против государства. В старые времена это назвали бы просто вредительством, и, я думаю, никто бы не возражал против этого определения.

О.Журавлева― Я просто интересуюсь. То, что, происходит, имеет явные совершенно причины. Кто-то дал не то распоряжение, кто-то деньги куда-то уволок. Но вот сейчас, когда все уже понимают, какая ситуация, что она опасная, что много очень проблем, вот то, что продолжается — это злой умысел или глупость?

М.Шевченко― Глупость или предательство?

О.Журавлева― Или измена, да.

М.Шевченко― Вопрос Павла Милюкова ноября 16-го года.

О.Журавлева― Именно. Потому что вот вы сказали про железную дорогу, про которую вам из Владимирской области писали. В Нижнем Новгороде выход городского транспорта сократили. В итоге почти полные автобусы возят с работы и на работу людей. Конечно, те, кто ходят на работу, теперь друг с другом обниматься должны. И всё такое прочее. Может быть, мы что-то не понимаем?

М.Шевченко― Вот смотрите, когда Милюков задал в Государственной думе, которой деятельность так опрометчиво царь возобновил, в ноябре 16-го года этот свой знаменитый вопрос «Глупость или предательство?», обращенный к императрице несчастной Александре Федоровне и ее окружению, типа намекая, что там немцы, то ему даже в голову не пришло сказать «корыстный умысел», правда? А наш вопрос будет из трех составляющих: Глупость, предательство или просто жульничество — корысть?

М.Шевченко: Вся тенденция власти высшей — переложить ответственность с первого лица на губернаторов

О.Журавлева― Вот! Что вы видите?

М.Шевченко― Я всегда в современной России… жизнь меня научила, что это как бы третий вариант. Всегда есть кто-то, кто на этом чего-то, но себе, как тот хомяк из мультфильма детского советского, за щеку-то положит, чтобы унести. Идет хомяк и несет себе в норку. Я думаю вот так. Где-то сократили выход, значит, где-то кто-то пролоббировал маленький тендерочек за то, чтобы где-то дополнительно чего-то такое запустить, чтобы туда вот садились, а не сюда садились.

Мне кажется, вот так. Хотя я не исключаю, конечно, и глупость. А предательство — ну, а кого предавать-то? Тут как бы и нету какого-то субъекта политического, которого можно было предать. Путина предать? Как-то нет. Собянина предать?..

О.Журавлева― А у меня иногда ощущение, что Путин нас давно уже скинул со счетов, поэтому чего уж мы…

М.Шевченко― Да нет, конечно, это не так выглядит. И совещания жестко проводит. И тут Решетникова отхлестал по щекам публично.

О.Журавлева― Какой-то вялый последнее время. То есть он появляется, чтобы мы знали, что он жив…

М.Шевченко― Нет, просто он понимает, он внезапно увидел, они увидели, я думаю, наверху, что система, про которую им докладывали, что она нормальная… Хотя тоже в прошлом году он же проводил заседание по нацпроектам. И именно здравоохранение было выделено и было сказано про здравоохранение, что оно полностью провалено. Помните?

О.Журавлева― Не помогло.

М.Шевченко― Год назад примерно это было. То есть уже было понятно, что ситуация авральная. Но никто же не знал, что это шторм грянет так внезапно.

Бывает такое, знаете, ощущение, когда, как говорится, вроде ты управляешь, а на самом деле ты не понимаешь, чем ты управляешь и управляешь ли вообще.

О.Журавлева― И кто эти люди.

М.Шевченко― Поэтому вся тенденция власти высшей — переложить ответственность с первого лица на губернаторов. Вот остаются эти наши несчастные губернаторы… Допустим, наш Владимир Сипягин, который получил от Светланы Орловой наследство оптимизированного, Разоренного здравоохранения с какими-то утопическими проектами каких-то перинатальных центров двух на небольшую Владимирскую область: во Владимире и в Коврове. В итоге ни одного нету.

Справедливости надо сказать, что это началось еще раньше, при Виноградове, потому что с 13-го года началась эта оптимизация, которая шла из центра — при губернаторе коммунисте. Но апогея, конечно, достигла при Светлане Юрьевне. Но спрашивают-то сейчас с Сипягина, понимаете? За Карабановскую больницу. Мне там звонят: всех гонят на флюорографию, и люди заражаются просто в очереди на бессмысленную флюорографию, которая не показывает даже заболевание коронавирусом. Отсутствие КТ.

И по всем регионам так же. Никто же не хочет сказать: «Вы знаете, я не справляюсь, потому что…». Все рапортуют поэтому: «Всё нормально. Вышли на плато. Всё хорошо. Сокращается количество». И тайком, я думаю, сжигают тесты. Потому что чем меньше тестов, тем меньше выявляемость.

О.Журавлева― Да есть ли эти тесты? Еще большой вопрос, у всех ли они есть.

М.Шевченко― Вот я и говорю: чем меньше их попадает в регион, тем лучше статистика.

О.Журавлева― Максим Шевченко со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлева. Не забывайте, что у нас есть не только чат YouTube, но и номер для ваших сообщений: +7 985 970 45 45. А мы встретимся после новостей.

НОВОСТИ

О.Журавлева― И снова с вами Ольга Журавлева. Наш сегодняшних гость — Максим Шевченко. Максим, вы с нами?

М.Шевченко― Да, я здесь.

О.Журавлева― Хорошо, продолжаем. Насчет того, что не надо сжигать тесты, нам уже, конечно, написали.

М.Шевченко― Чем больше тестов, тем хуже статистика. Это же очевидно. Парадокс этой системы, которая мечется между Сциллой оптимистического рапорта хозяйству и Харибдой иметь дело с реальность, как говорится, складывающееся эпидемиологической картины.

О.Журавлева― Скажите мне, Путин столько раз говорит, что дальше всё решают регионы. Он с самого начала, как он первый раз обратился к нам, он всё регионам…

М.Шевченко: Я думаю, что в нашей стране 60% любого бюджета выделяется на пиар, на имиджевую работу

М.Шевченко― Ну вот, дальше всё решают регионы. Ребята, как говорится, каждый сам по себе. Дальше всё решают регионы. Дальше он при этом вроде как-то гипотетически обещает, что кому-то должны финансово помогать. И потом банки смеются людям в лицо и говорят, что Путин вам обещал, к Путину и обращайтесь. Вам не кажется, что это немножко раскардаш, и он живет в каком-то другом мире абсолютно?

М.Шевченко― Нет, просто такова система реалий. Если у вас в машине течет масло, стучат клапана…

О.Журавлева― Колодки стерлись тормозные. Я понимаю, да.

М.Шевченко― …Вихляются колеса. То как бы вы не хотели ехать быстро и четко, это всё будет. А почему? Потому что когда вы спрашивали бравых механиков, бравые механики вам говорили: «Да всё хорошо, ваше сиятельство, всё отлично. Всё готово. Масло залито, клапана там…». А на самом деле всё давно разворовано. А вы тоже понимаете как бы, что надо и механиков подкормить, ну, и машину как-нибудь, думаете, не будут же они до конца все разворовывать? А оказывается, до конца разворовывают, обманывают.

Меня другая вещь беспокоит…

О.Журавлева― Так-так, у нас внезапно сорвался Скайп.

М.Шевченко― Это Скайп, поэтому такие бывают проблемы.

Теперь на самом деле проблема только в одном — что контроля за всем этим нету. Я, вообще, думаю, что в нашей стране 60% любого бюджета выделяется на пиар, на имиджевую работу с тем, как описать то, что должно быть сделано и делается на бумаге, в неком виртуальном пространстве. Что касается космодрома, что касается, уверен, этих вооружений гиперзвуковых современных; всё, что касается проектов современных скоростных дорог и так далее…

О.Журавлева― А что будет, когда Путин, наконец, поймет, что вокруг него всё картонное?

М.Шевченко― Причем здесь Путин? Кода мы все поймем, что мир изменился. В мире сложились три конкретные вещи. Я даже ролик об этом записал сегодня. Первое: глобальной финансовой системы больше не существует. Этот мир, который на протяжении 30 лет с крушения Советского Союза складывался, которых характеризовался абсолютным доминированием монетаристской финансовой системы, его больше нету.

Противостояние между США и Китаем, переходящее в острую фазу. Когда американский президент сравнивает коронавирус с 11 сентября и с Пёрл-Харбором, как это было вчера и обвиняет Китай в том, что он чуть ли не сознательно скрывал данные о коронавирусе, еще посылал своих граждан заражать американскую нацию. Это важно. НРЗБ противостояние, в котором есть два могучих как бы противника. США посильнее, у них больше возможностей, армия посильнее и эмиссия доллара в руках. У китайцев есть национальная консолидация.

И меня в этой ситуации волнует только вопрос — Россия. Вот у вас огромное пятно на карте между США — потому что НАТО — это США, это одно и то же… От НАТО, от США, считайте, до Ленинграда ехать 2,5 часа, может быть, 4 часа. И на востоке у вас значит, Китай. Вот между этим пространство, в котором есть две группы элит. Одна группа элит сейчас пытается подползать сейчас к Китаю, понравится ему и продать ему нефть и поцеловать ему край халата Богдыхана, изображая из себя крупных консерваторов и могучих как бы государственников. А другая группа элит как бы имеет уже давно корешей и подельников в Лондоне, в Вашингтоне, в других местах. И, как говорится, вот они сейчас существуют.

Ну, ладно, они есть. Понятно, кто бы ни победил — США победит или Китай победит, придут они в Москву — и скажет той группе элит, которая не их — пошли вон отсюда!

О.Журавлева― По-моему, мы только в плюсе.

М.Шевченко― Это наше будущее, что ли, мы этого хотим? Мы в этой ситуации, когда разрушилась эта система глобального финансового контроля, на наших глазах рушится, мы являемся гражданами страны, которая обладает неисчерпаемыми запасами энергоресурсов, никеля, леса, алюминия — правда, это всё принадлежит иностранцам сейчас или вывозится…

М.Шевченко: С болезнью мы справимся, а вот с будущим нашей страны мы не справимся

О.Журавлева― Это принадлежит нашим элитам замечательным.

М.Шевченко― Правильно. Потому что наша задача в этой ситуации так же, как в начале XX века, в ситуации конфликта крупных империалистических хищников мы как слабейшее звено в этой цепи глобального империализма — ничего не изменилось, всё только ухудшилось, и народу стало меньше по сравнению с началом XX века — мы должны вернуть страну себе. Потому что власть, которая не может справиться с системой здравоохранения, как она может справиться с этим глобальным конфликтом? Как она может выиграть в ситуации, когда надо выстраивать политику по отношению к Западу агрессивному, к обороняющемуся агрессивному Китаю…

О.Журавлева― Слушайте, совсем недавно, полгода назад еще вас устраивала внешняя политика.

М.Шевченко― Меня вот что волнует, потому что с болезнью мы справимся, Оля, а вот с будущим нашей страны мы не справимся.

О.Журавлева― Максим, объясните мне, когда это началось?

М.Шевченко― Мировая система рухнула зимой этого года. Бывает так: вот живешь, живешь, а потом сумасшедший серб убивает эрцгерцога Фердинанда.

О.Журавлева― Это я понимаю.

М.Шевченко― И мир необратимо меняется.

О.Журавлева― Но еще недавно вы говорили, что как раз внешняя политика — это наша сильная сторона, что мы там всё правильно играем.

М.Шевченко― Нет, мы правильно в Сирии играли… Но, во-первых, это все затягивается. Если вы сделали ход конем, вы же не можете этим ходом конем гордиться всю шахматную партию. Вы его когда-то сделали — это был правильный ход конем. Но уже давно игра перешла в миттельшпиль, а уже, пожалуй, и в эндшпиль. У нас очень любят эту «Большую шахматную доску». Когда-то прочитали там Бжезинского… то Леонтьев снял несколько серий «Большая шахматная доска» про то, как Россия якобы в Афганистане там чего-то такое, во что-то играла. Всё это фигня. Короче, наше Министерство иностранных дел, его спикер Мария Захарова, которая блистала всю прошлую неделю, они не комментируют ни позицию Китая… вы слышали комментарий МИДа по поводу того, что сейчас происходит между Вашингтоном и Пекином?

О.Журавлева― Нет, мы слышали только про Навального.

М.Шевченко― Конечно, в том-то и дело. Для них международная политика проходит внутри страны. То есть это реальное отражение этой катастрофической ситуации: граница международной политики проходит по Москве, Оля! Потому что они боятся открыть рот на Вашингтон, чтобы не обидеть проамериканскую партию в российской власти и на Пекин, чтобы не обидеть прокитайскую партию. Поэтому, конечно, остается только Навальный. У нашего МИДа нет другого объекта стратегических исследований просто вообще.

На самом деле на наших глазах за пару месяцев система, которая казалась… чуть ли не наследником Сталина себя объявляла, сдулась, деградировала до непонятно чего.

О.Журавлева― Так быстро?

М.Шевченко: Мы просто будем добычей того, кто победит в этом глобальном конфликте: либо Китая, либо США

М.Шевченко― Мы обсуждаем маски, халаты, а МИД полемизирует с оппозиционным блогером и политиком. Да, сильным политиком, замечательным, но не это главное в современном мире. Вы не рассказываете гражданам про то, какая судьба ждет нашу страну. А я вам скажу, какая будет судьба, если не будет серьезных изменений, если не будет какой-то национальной консолидации и мобилизации, если угодно, политической. Мы просто будем добычей того, кто победит в этом глобальном конфликте: либо Китая, либо США. Я, правда, подозреваю, что потери будут большие.

Летом, я думаю, так как Трамп проигрывает Байдену 6%, 6 пунктов, то с такой динамикой и с такой ситуацией в США Трампу можно вообще на выборы не идти в ноябре. А как ему идти на выборы? Развязать войну. Хвост должен вильнуть собакой. Вот у вас есть Иран, к войне с которым все готовы или Хезболла, которая объявлена террористами.

Вот посол США в Израиле разрешил Израилю оккупировать палестинские территории. Всё как бы выстроили, такие механизмы для войны. И никто это нам не рассказывает. Где-то там происходит что-то в Боснии, что-то происходит между Бельгией, Германией и Францией — а у нас только за государя-императора когда надо будет идти «серым шинелькам умирать» НРЗБ.

О.Журавлева― Скажите, за государя-императора умирать сейчас кто-нибудь пойдет?

М.Шевченко― Мухи сначала, которые изгадили его портрет… Давайте сначала с мухами разберемся. Мы уже, как говорится, люди тертые, люди образованные. Даже эта армия, которую они превратили… Вот я помню, Квачков давал анализ, слышал какое-то его выступление, он говорит: «Советская армия могла решать стратегические вопросы. А эта армия, переформатированная под бригадный подряд, она решает вопросы только жандармского какого-то присутствия — в Сирии ли, в Ливии ли, на Кавказе — она не может решать стратегические задачи. Просто военная доктрина для этого не приспособлена».

О.Журавлева― Ну, у нас есть для стратегических задач какое-нибудь ЧВК.

М.Шевченко― Оля, ну, пожалуйста, не смешите меня. Они сейчас в Ливии боятся головы поднять под турецкими беспилотниками. Которые там доминируют.

О.Журавлева― Там целое расследование было, да.

М.Шевченко― Там разная информация есть из того, что там происходит.

О.Журавлева― Ну ладно, что есть, то есть. Зато у нас храм Минобороны. То мозаику наклеим, то отдерем.

М.Шевченко― Вот именно. У нас как бы Министерство обороны тратит деньги на храм, где министр свой портрет, портрет президента и еще друзей — со всем, с кем, очевидно, в хоккей играют, там изобразили, в храме этом. Вот это всё. А в мире-то происходят события, которые просто как с горы камни покатились. И оглянуться уже завтра будет не на что.

Так и царь Николай II, которого так любят, вступил в Первую мировую войну, имея запас боеприпасов на полгода войны. В мае уже снаряды кончились. Стрелять было нечем в мае 15-го года.

О.Журавлева― Ужасно, Максим…

М.Шевченко― Они пародией являются просто на царскую Россию — пародией просто. Они даже не воспроизводят её парадигматически.

О.Журавлева― Это Максим Шевченко. Я хочу у вас откусить, потому что, во-первых, спасибо за поздравления с Днем радио.

М.Шевченко― Оля, я извиняюсь, я вас не поздравил.

О.Журавлева― Ничего страшного. Нас слушатели поздравили. И я вас поздравляю. Сегодня еще день рождения у Евгения Григорьевич Ясина, которого мы отдельно поздравляем. Евгений Григорьевич, будьте, пожалуйста, здоровы.

М.Шевченко― Но я хочу выразить протест, что ВШЭ что-то там наказала Олега Матвеичева. Мы с Олегом Матвеичевым находимся на противоположных политических полюсах, но я выступаю за право философа на свободные высказывания. Это моя принципиальная позиция.

О.Журавлева― Это прекрасно. А еще у нас после 20 часов в «Блог-ауте» у Майкла Наки Евгений Комаровский. После 21 часа в «Гранях недели» кандидатура РФ в новый состав Совета ООН по правам человека. В 22 часа «Дилетанты» с Сергеем Бунтманом. Тема: «Польские солдаты на Западном фронте». По Скайпу — Влодзимеж Александер Марчиняк, чрезвычайный полномочный посол республики Польша.

М.Шевченко― Когда мы, наконец, услышим тему: «Польские солдаты в составе вермахта». Тоже хотелось бы послушать.

О.Журавлева― Почему бы и нет? Спасибо большое, Максим. Всего доброго!