ТРУДОВЫЕ НОРМЫ В УСЛОВИЯХ МОБИЛИЗАЦИИ

Что такое трудовая норма? В наше время весьма относительное понятие, почти полностью утраченное в памяти со времени  Великой Отечественной войны. А, между прочим, это  важнейший опыт мобилизации трудовых ресурсов в условиях х чрезвычайной ситуации, в которых оказалась наша страна в 1941 году. Сегодня забывать это недопустимо. Трудовую норму Ставка Главнокомандующего ввела практически с первых дней военных действий. Призыв в армию трудоспособного населения  сразу оголил рабочие места в промышленности и сельском хозяйстве. Кто занимался трудовыми призывами в военное время? В условиях военного положения, объявленного в стране, эта обязанность была возложена на военкоматы. Именно они  вели возрастной учет населения  в своих районах и  выполняли трудовую разверстку по  заданию исполнительных комитетов. Призывали они  на лесозаготовки, работу  при пожарных частях, в телефонные узлы связи, военные госпитали, в сельское хозяйство и на разнорабочие процессы в оборонные предприятия. Трудовая  норма распространялась также на тех, кто был занят в особых учреждениях и производствах, где полагалась   бронь от призыва в действующую армию. По требованию Ставки во избежание голода организации и учреждения были обязаны на  выделенных для них земельных наделах выращивать в неурочное время (в основном, это были воскресные дни) овощи: картофель и капусту. Работа засчитывалась в обязательную трудовую норму сверх основной деятельности. Урожай вывозился за счет организаций и делился пропорционально количеству едоков в каждой семье. Практически в каждой городской квартире стояла полученная через домоуправление  бочка для засолки капусты. Сочетание выращенных овощей на общественных огородах с продовольственным пайком по карточкам служило хорошим подспорьем. На кого распространялась трудовая норма? На всех, кто родился включительно по 1929 год. Нам в то время было по пятнадцать-шестнадцать лет.  В военное время это считалось взрослым возрастом. Призывали  на фронт с семнадцати лет. (В 1944 году  ваш покорный слуга уже получил мобилизационное предписание перед призывом, которое обязывало сообщать об изменении адреса в военкомат). Всем, кого мобилизовали по трудовой норме, заменяли иждивенческую карточку на служебную. Исключением были учащиеся трудовых резервов. Трудовая норма на них не распространялась, поскольку независимо о т возраста они проходили производственное обучение на оборонных предприятиях, то есть, по сути, участвовали в промышленных процессах. По окончании учебы им присваивали шестой разряд высшей рабочей квалификации. Были случаи, когда и мастеров-наладчиков! Им полагалась  рабочая карточка (высший продовольственный паек) с обеспечением через ОРСы  (отделы рабочего снабжения при заводах, куда поставлялось продовольствие высшей категории, утвержденной Народным комиссариатом обороны в годы войны). К слову, государство воюющей страны не забывало и школьников. В школах, на переменах между уроками,  каждому ребенку  выдавалось по баранке и помадке. В субботу, в счет воскресного дня, по две баранки и помадки. Теперь вопрос –   для чего это всё нужно  рассказать читателю? А рассказать надо потому, что московский  мэр, единственный, кто по-настоящему разобрался в заслугах военного юношества и отметил в столице грядущее семидесятипятилетие Великой Победы подобающими мерами. Учащиеся трудовых резервов столицы военных дней приравнены московским правительством к труженикам тыла, а те, кто родились по 1931 год, получат к юбилею по 10 тысяч рублей. Правда,  на 1930 -1931 год трудовая норма военного времени  в полном объеме не распространялась (им было по тринадцать-четырнадцать лет), но школы  закрывались раз в неделю на полный учебный день и ученики собирали в окрестностях металлолом, за которым в школы приезжали к вечеру грузовики с завода «Серп и молот» и увозили собранное ребятами железо на переплавку для фронтового оружия. Абсолютно справедливо решение столичных властей не выделять малышей военного времени в особую категорию (особенно родившихся младенцев). Конечно, трудности военного времени коснулись каждого. Но, тогда надо говорить о трудностях для всего нашего народа, с которым  вместе страдали и малыши. А вот юношество своим трудом приблизившее Победу справедливо отмечено в столице. НОВАЯ РОДИНА – ДОНБАСС Освободительный сорок третий год прошел по Донбассу. Весной донецкая земля была обычно одета  яблоневым и черемуховым нежным покровом . Сейчас она лежала обугленная, вывороченная, в оплавленных комьях шлака, перемешанная с металлическим мусором. Как вернуть жизнь краю угля и стали? Как возродить производство топлива и металла, которых с нетерпением требовал фронт! Заставить забиться железное сердце Донбасса могли только молодые руки. Грядущая смена рабочей армии, они всегда приходили на выручку по зову отчизны. Потому-то и дали им название «трудовые резервы», что в нужное время, находясь в состоянии повседневной трудовой готовности, молодежь училищ и школ выполняла любое поручение  страны. Они были опорой в самые критические периоды военной истории. Вот и в Донбассе трудовые резервы показали, как это уже случалось не раз, на что способен несгибаемый комсомольский характер. Их было 20 000, этих юношей и девушек из училищ Москвы, Свердловска, Кирова, Иванова, Куйбышева, Вологды, Уфы, Грузии, Узбекистана и других мест. Над донецкой землей еще курилась дымка гари. То там, то тут постоянно вспыхивали пожары. «Земля горит» — никогда зловещий смысл этих слов так точно не выражал горькую правду. Но над обугленной пустошью, среди завалов мертвых шахт и заводов уже зазвучали звонкие юношеские голоса. Двадцать тысяч трудовых бойцов — это армия! Они разбились на комсомольские отряды. Стратегическая цель — восстановить топливно-энергетическо-металлургический комплекс. Тактические задачи определены каждому отряду по всей территории бассейна. Сроки выполнения заданий предельно сжатые. Главные средства достижения цели: вера в победу и энтузиазм! Они строили объекты Часовъярского рудоуправления, Енакиевский металлургический завод, Северо-Донецкую электростанцию и Зуевскую ГРЭС. Молодежные отряды № 19 из Кировской области, № 9 из Грузинской ССР, № 1 из Москвы, № 2 из Иванова завоевали признание и славу по всей стране. Ноябрьские газеты в 1943 году возвестили об их победе в соревновании. Зажечь огни «донецкой кочегарки», заставить мертвые рудники и шахты по-прежнему давать уголь и металл для Победы! Каждый выполнял план не ниже чем на 150%. Москвичи только за один месяц восстановили две подстанции, очистили силовой кабельный канал, отремонтировали электрооборудование насосной станции. Ивановцы и ташкентцы, тбилисцы и кировцы вернули жизнь прокатным станам, паровозам, вагонам, насосам, электрохозяйству. Понятие «норма» относительное. Военное поколение трудовых резервов показало, что ее можно основательно перевыполнять. В рабочих коллективах восторженно рассказывали о делах учащихся из Узбекистана. Комсомольцы мастеров Протасова, Левановича, Шермета, Сабинина выполняли по три нормы ежедневно. Слесарные группы Протасова — 240% за смену. Каким образом? Просто работали не покладая рук, не думая о переработке, о том, что от напряжения ныли руки, плечи, о неустроенном быте, нехватке хлеба и многом другом… Работа приносила радость. Они понимали, почему и во имя чего ее выполняют. От их труда зависела жизнь страны, и дело рабочей совести и чести переплеталось с великой целью, за которую боролись на полях сражений их старшие братья и отцы! Но ведь и работа их самих была далеко не безопасна! Донбасс для фашистов был лакомый кусок. На него они с жадностью зарились давно. Когда пробил час расплаты, они сделали все для того, чтобы превратить донецкую землю в пепел. Гитлеровское командование отлично понимало, что возвращение в строй донецкого промышленного узла создаст могучий энергетический и производственный потенциал, способный значительно и быстро усилить военную мощь Страны Советов, и принимало отчаянные меры, чтобы не только все разрушить до основания, но и не допустить возможного восстановления в ближайшие годы. Они выбрали способ коварной и безжалостной мести: хитро упрятанные всюду мины. Даже сейчас газетные строки приносят тревожные сообщения о неожиданных «находках», угрожающих сквозь семь с половиной прошедших  десятилетий жизни людей. Тогда же в прокопченной дымом сражений земле Донбасса каждый шаг мог оказаться роковым. Об отряде транспортников заговорили с первого дня его появления в Донбассе. Ребята с Кубани, эвакуированные в Узбекистан, одними из первых прибыли на Украину, где природа во многом напоминала краснодарскую. Они прокладывали железнодорожные пути, и работа продвигалась настолько стремительно, что вскоре стало ясно — отряд сдаст объект на много дней раньше срока. Удивительная вещь успех! Когда дело спорится, руки становятся уверенными и умелыми, нет таких секретов, которыми бы они не овладели! Сделано много, но еще не все — задумано гораздо больше. Отряд решает продолжить работу, пока не будет забит последний костыль и затянут последний болт. Настроение от такой работы бывает радостное. Каждому хочется улыбнуться! Именно так чувствовала себя кубанская девушка Даша Глушкова, когда поднялась на насыпь. Отступая, фашисты применили портативные мины, упрятанные в деревянные ящики, как в футляр. Обычные миноискатели оказались беспомощны. Обезвредить их не удавалось довольно долго. Уже в первый день работы на насыпи ребята обнаружили шесть ящиков с фашистским «подарком». Работа затруднялась. Каждый удар лопаты мог вызвать гибель строителей. Саперная группа, присланная военкоматом, обработала полотно, но командир предупредил об опасности: – Работать надо крайне осторожно! Ребята! Ни на минуту не забывайте о смертельном наследстве, оставленном фашизмом! Нельзя допустить, чтобы сбылись изуверские планы наших врагов и к их радости гибла советская молодежь. Будьте осторожны! Каждый учащийся должен  владеть техникой безопасности. Работать только там, где стоят флажки саперов. Ни на шаг в сторону. Они работали строго по линии флажков. Блестящие нити путей тянулись вдоль пунктира красных точек. Первая очередь полотна сдана досрочно. Теперь приступили к прокладке параллельной ветки. Кубанцы ожидали пуска первого паровоза. Это праздник — видеть воочию плоды своего труда, и те, кто все время был рядом с тобой, становятся самыми дорогими на свете людьми! И вот когда из-за пригорка показалась светлая струйка дыма и донесся перестук колес первого состава, а воздух задрожал от дружного «Ура»!, Даша, забыв об осторожности, вонзила лопату в насыпь! …Еще долго по окрестности раскатывалось эхо от внезапного и ошеломляющего взрыва. Не сразу поняли, что случилось, парни и девушки стояли перепуганные и растерянные. И лишь когда рассеялась гарь и все увидели распростертую на рельсах Дашу, сознание наполнил ужас от случившегося. Ее похоронили возле места, где она погибла. На могиле был проведен митинг, отряд вызвался отработать еще одну смену. Они разложили костры и работали с  ожесточением. Очень скоро свет костров остался далеко позади. Начинался рассвет, когда бригадир подсчитал: отряд в 29 человек расчистил вместо одного километра верхнего слоя почвы целых пять! Этот отрезок полотна оказался полностью подготовлен для укладки пути. Так и не удались фашистам  их расчеты на скрытый террор. С Донбассом было связано  много! Здесь не только строили новое и восстанавливали разрушенное, здесь мужали и учились рабочему делу. …Фашисты подошли к Новороссийску. К этому времени половина ребят из железнодорожного училища № 3 осталась без родных. И когда училище срочно эвакуировали в Тбилиси, они уехали вместе с ним. В 1943 году они узнали о комсомольских путевках в Донбасс. Восстанавливать освобожденную территорию! Об этом можно было только мечтать. Любой мальчишка представлял себя защитником Родины! Каждый из ребят с нетерпением ожидал того дня, когда сможет лично с оружием в руках мстить врагу. Комсомольская путевка в Донбасс звала туда, где еще не выветрился дух сражений и где их работа  была необходима так же, как  отвага воина. Когда стало известно, что путевку получат только лучшие, развернулось бурное соревнование. Актив училища заявил: достойны ехать все, среди нас нет ни одного, на кого нельзя было бы положиться! Отряд тбилисцев направили на Енакиевский металлургический завод. Это сообщение встретили с двойной радостью: предстояло восстанавливать один из главных центров металлургической индустрии! Они прибыли в Донбасс 19 октября 1943 года, спустя месяц после того, как отряд был укомплектован и утвержден. Енакиево встретило их заржавленными рольгангами прокатных станов, домнами, захлебнувшимися остывшим чугуном, взорванными мартенами, превращенными в руины. Отряд тбилисцев разбили на группы по профессиям. Так был сделан выбор профессии — ребятам предстояло стать токарями, наладчиками, столярами, слесарями, электриками. Обучали их мастера и рабочие-енакиевцы, срочно приехавшие в родные места. Основной состав рабочей силы составляли отряды ремесленников, среди которых не было ни одного донбассца. Жизнь надо было налаживать с нулевого отсчета. Не на чем было сидеть, не было посуды, не хватало коек. И по славной традиции трудовых резервов донбассцы все необходимое лично для себя создавали сами после окончания работы: девочки в наспех организованных столярных мастерских сколачивали деревянную мебель, мальчишки слесарных групп изготавливали из железных отходов все — от ложки до кровати. Многому пришлось научиться. Если сначала изделия получались неуклюжими, то вскоре они стали претендовать даже на некоторое изящество. Ну а в производственной жизни трудностей было без счета! Работали в так называемых «цехах». Собственно, никаких цехов в обычном понимании этого слова не существовало. Так называли пространство под открытым небом, где до прихода немцев действительно стояли заводские корпуса. Сейчас в любую стужу здесь велись работы на обжигающем и пронизывающем ветре. Без инструментов, запасных деталей и частей, не имея специальных знаний и даже не представляя, как должны выглядеть восстанавливаемые ими механизмы, без чертежей, по которым можно было хотя бы разобрать проекцию, они приступили к небывалому делу: возрождению металлургического комбината, оснащенного современной, сложнейшей технологией. Фантастично и непостижимо, что такое могло свершиться! Сейчас обращаясь к этим событиям, мы вправе спросить, каким образом эти совсем юные ребята из ремесленных училищ оказались способны решить такую задачу. Может быть, это были какие-то особые люди? Нет, конечно. Они были такими же, как и все их сверстники до или после них. Просто им пришлось в считанные дни, месяцы показать, на что способна наша молодежь. Комсомольская эстафета трудовой доблести досталась им от строителей Магнитогорска и Днепрогэса. Они с достоинством пронесли ее сквозь военные годы. «Комсомольские мстители! Нашим трудом мы мстим фашистским убийцам Донбасса!» — это был лозунг молодежи, возрождающей Донецкий бассейн.. Все понимали важность порученного задания. И, наверное, поэтому, еще не набравшиеся в работе опыта, «зеленые», как говорили о них енакиевцы, они приводили опытных рабочих в изумление тем, что выходило из-под их рук. Разбитый на группы отряд продолжал называть себя тбилисцами. Под руководством мастера Василия Петровича Колта они приступили к строительству прокатного стана. Сложность заключалась в том, что такого стана никто из учащихся никогда не видел. Они обращались к опытным рабочим завода, просили набросать эскизы разных частей и деталей. Склонившись над бумажным листом, старательно угадывали технический смысл рисунка. Рылись в грудах мусора, на свалках находили что-то подобное нарисованному, по нескольку раз прибегали спросить — это то самое или нет? Вскоре обнаружили маховик маятниковой пилы с тройным шкивом, нанизанным на общий вал. В диаметре эта деталь достигала четырех метров! Взрыв отбросил маховик на пол-километра. Находка представляла огромную ценность, но ставила сложную задачу: как доставить такую махину на место? Все вокруг загромождали высоченные горы из обломков и металлолома. И вот, пока мастера искали выход из создавшегося положения, пятнадцать учащихся решили прикатить маховик. Подталкивая его рычагами, они дружными усилиями заставили тяжеленную глыбу металла сдвинуться с места. Под победные крики она заняла в цехе положенное место. Но сколько сил и юношеского упрямства потребовалось для этого. Рабочие с недоверием осматривали огромную часть агрегата, с сомнением качали головой, удивлялись и отказывались верить, что такое можно сделать вручную без помощи механической тяги! Другие находки были в таком состоянии, что требовалось продолжительное время, чтобы вернуть им необходимые качества. Три девушки — Надя Юрченко, Маша Мехова, Люба Черноколова очистили и отшлифовали вручную шейки валов для пилы, каждая в полметра диаметром. Инженер, придирчиво принимавший работу, нашел части механизма в полном техническом порядке. Молодой слесарь Павел Бут возглавил группу по восстановлению сложнейшей системы водоснабжения доменной печи. На заводе эту домну нарекли комсомольской. И неспроста. Ребята из отряда, не жалея себя, брались за любую трудную работу, только бы поскорее вернуть домну в строй. Представьте тончайшие сетки фильтров, забитые окаменевшей землей, строительным мусором, покрытые ржавчиной, погнутые и покореженные взрывом. Их закрепляли в специальных рамах и продували горячим паром. Сиреневые клубы дыма окутывали работающих, оседали на одежде и на трескучем морозе быстро покрывали ее твердой коркой. Так в «ледяных доспехах» и работали по двенадцать — четырнадцать часов эти рыцари рабочей совести, не обращая внимания на холод. Но настоящая слава о ребятах Павла Бута пошла по заводу, когда они в лютую стужу при сильном ветре на сорокапятиметровой высоте колошниковой площадки домны вязали узлы стальных тросов. От мороза, казалось, вот-вот лопнет металл. Руки прилипали к нему и оторвать их можно было только вместе с кожей. Ледяной ветер колол лицо тысячами игл, словно хотел сбросить смельчаков. Первыми покорили высоту домны Павел Бут и его друг Алексей Смирнов, но уже на следующий день в бригаде не осталось ни одного парня, который не испытал бы свои силы наверху. Комсомольскую домну задули гораздо раньше намеченного срока. Однако к этому моменту еще не успели пустить рудочерпалку, а без нее какая может быть работа? Две бригады тбилисцев, не замечая ни дня, ни ночи, бились у упрямой машины, и все же вдохнули в нее жизнь. Следует заметить, что в смену эти ребята выдавали по 500—600% и их еще хватало устраивать по вечерам концерты самодеятельности, на которые собиралась вся округа! Духовой оркестр и песни тбилисцев в Енакиеве приобрели популярность. По итогам Всесоюзного соревнования отряд тбилисцев завоевал знамена Государственного Комитета Обороны, ЦК ВЛКСМ, трудовых резервов. И это было заслужено самоотверженным трудом. Но самое примечательное произошло позже: когда заработала первая домна, дала первую плавку бессемеровская печь, задвигались валки стана, ожил пятый мартен, ребята стали пропадать на заводе сутками. Их притягивал завод, вызванный ими к жизни из пустоты. Ребята рассматривали мощные агрегаты в действии. Им не верилось, что все это создано их руками. Если раньше они не проявляли особого интереса к тому, как связана между собой и управляется мощная механика завода (напряженная работа и отсутствие свободных минут не оставляли места для других интересов), то теперь им хотелось вникнуть в сложный смысл технических законов производства. Двести человек из числа тех, кто восстанавливал завод, превратились в его рабочих. Бывшие слесари отряда переквалифицировались в слесарей-вырубщиков прокатного цеха. Работали они с такой же отдачей, как и в отряде, и вскоре их имена прозвучали в числе первых тысячников завода. Они уже давно завоевали почетное звание донбассцев, но о себе по-прежнему говорили: «Мы из отряда тбилисцев». Но не одни тбилисцы прославились в Донбассе. Не уступали им в размахе дел и самоотверженном отношении к работе учащиеся из вологодского отряда. Им тоже достался трудный орешек! Завод был поменьше Енакиевского, но также разрушенный до основания. За два года оккупанты вывели из строя все производство, а заодно три хорошо оборудованных общежития, сожгли дотла великолепный заводской клуб, разграбили и пустили на растопку библиотечный фонд, причинили еще много бед. Однако вологодские ремесленники за два месяца выдали первую плавку! Сначала в дело вступали станки, потом цеха. Производство развивалось так бурно, что вскоре помимо строителей уже требовались кузнецы, штамповщики, токари, электросварщики, плотники, наладчики, одним словом, весь перечень профессий действующего предприятия. И тогда вологодцы прислали еще один отряд комсомольцев, которые стали работать в механическом, столярном и трубном цехах. Старейший мастер Алексей Васильевич Шепетько, увидев в котельном цехе малорослых подростков, присланных на подмогу, развел руками и посетовал: — Ну и помощников прислали. Знаете, ребятки, а не понаблюдать ли вам денек, другой за работой в цехе? «Ребятки» обиделись не на шутку: — Какие помощники, вы еще не знаете! А потом мы сюда не на экскурсию приехали. Так что наблюдать кто-нибудь другой будет! А нас ставьте на рабочие места! В тот же день они уже самостоятельно гнули фасонные скобы, наваривали болты, клепали железные баки, котлы, воздуховоды. К вечеру, когда подсчитали сделанное, получилось, что все вологодцы выполнили задание не меньше чем на 120%! — Вот не ожидал! — восхищался Шепетько. — Извините, ребята, обидел я вас, ведь на вид совсем еще пацанята, а поди ж ты… взрослых рабочих обгоняете! Не было ни одного случая на заводе, чтобы работа вологодцев вызвала хоть одну жалобу. Вскоре прибыл сюда отряд из Куйбышева. Между учащимися двух городов развернулось соревнование. На комсомольском собрании пришли к общему решению — вместе изготовить машины для завалки шихты. Пошли к главному конструктору завода, тот поддержал их инициативу, больше того, помог разработать чертежи. Дружно разобрали завалы на заводском дворе в поиске нужных частей. Кое-что нашли, остальное изготовили самостоятельно. Рассчитали: машина должна вступить в действие ровно через тридцать суток. Но «ошиблись» в расчетах — она подняла стальной хобот, чтобы наполнить раскаленной «мультой» огненный зев мартена, через двадцать три дня. Вскоре еще одна новорожденная машина заняла место рядом со «старшей сестрой». Теперь процесс завалки был значительно механизирован, и сокращенное технологическое время позволило резко увеличить выпуск стали. Одни восстанавливали разрушенное на земле, другие работали на подземных горизонтах, боролись за донецкий уголь. Ремонтировали и заново строили затопленные лабиринты в подземелье и попутно осваивали азы горняцкой профессии. Залежи разрабатывали сразу, не дожидаясь, когда будет восстановлено хозяйство шахты. Это создавало большие трудности. Многое приходилось делать самым примитивным способом, вплоть до выноса на руках выработанной породы. Сначала пласты разрабатывали по старинке — кайлом, сами толкали наполненные вагонетки по рельсам, почти невидимым под мутной водой. Потом все наладилось. Выработка за выработкой очищались от хлама, укреплялись новыми стойками, из подземелья доставленные на шахту помпы откачивали воду. Сердито шипели компрессоры. Как во времена Алексея Стаханова, лавы шахты наполнились эхом от дроби отбойных молотков. Ночная степь постепенно наполнялась светом огней — они оповещали, что каждый день вступает в строй новая шахта! Донбасс начинал жить в привычном трудовом ритме… Их обучали шахтерскому ремеслу мастера из донецкой школы ФЗО-59. Им рассказывали, как до войны питомцы школы — врубмашинисты, навалоотбойщики, крепильщики, слесари приходили на производство и своим трудом приумножали добрую славу школы. Кто- то даже разыскал старую газету с заметкой о выпускниках Иване Цюренко, Василии Соловьеве, в первые же дни работы перевыполнивших норму опытных навалоотбойщиков. Газету передавали из рук в руки. Ребята, спустившись несколько раз в темное царство угля, уже могли разобраться в том, что скрывается за цифрой выработки. — Вот это работка! — восхищались они, рассматривая портреты. — А что, мы не сможем? Ведь у них получалось, значит, и мы должны попробовать! На следующий день они добыли на несколько вагонеток больше. Первыми в нарядную приходила группа проходчиков. От их работы зависело многое. То, что сейчас совершают мощные врубовые комплексы, им приходилось делать собственными руками. Проходчики, как разведчики, шли впереди, прокладывая путь, боем определяя обстановку. Они готовили фронт работ своим товарищам. Следом двигались крепильщики и навалоотбойщики. Завтрашний день зависел от проходчиков. Постепенно, день за днем, они завоевывали право на свою профессию. Они все больше и больше приспосабливались к трудным условиям, и вот в один из дней замер показал — штрек продвинулся на одиннадцать метров. Седобородый крепильщик, из пенсионеров, в годы войны вернувшийся в шахту, обнял ребят: — Молодцы, шахтеры! Годитесь на наше дело! Он взял на обучение тринадцать ребят и объяснил им, как ставят стойки и ремонтируют крепления. К его удивлению и радости новички без особого напряжения с первого дня стали не только справляться с делом, но и использовали новшества, намного упростившие трудоемкую работу. Группы навалоотбойщиков в первые дни давали на гора по 30 тонн, а потом оказалось, что это далеко не предел возможностей! И когда за две недели они нарубили 553 тонны — весть об этом разнеслась по всему бассейну. Слушай нас, фронт! Донбасс рапортует тебе! Еще одна шахта вступила в строй! Эрик КОТЛЯР.