"На войне любому страшно"
Три ордена Славы за полгода
Я давно собирался написать материал об этом человеке, с которым встречался еще в 1995 году (самого Юрия Геннадьевича не стало в 2001м). И вот в период самоизоляции перебрал папки с личным архивом и неожиданно обнаружил запись беседы с Воробьёвым на пожелтевших листках, сделанную четверть века назад. Для очерка в газете.
Юрий Воробьёв родился в 1925 году в семье крестьянина. До войны работал в колхозе. В январе 1943 года призван в Красную Армию. В запасном полку под Благовещенском прошел военную подготовку, получил специальность наводчика станкового пулемета. Первые бои прошли под украинским Ковелем в апреле 1944го. Его пулеметный расчет в одной из схваток уничтожил более 30 вражеских солдат и офицеров. Когда шли бои в Польше, в подразделении появилась листовка, в которой рассказывалось о мастерстве и отваге пулеметчика: "Равняйтесь на расчет Воробьёва!" В составе своего полка форсировал Вислу.
Официальные строки. Младший сержант Воробьёв отличился в боях за овладение плацдармом на левом берегу Вислы в районе города Юзефу (Польша) в августе 1944-го. 1 августа вместе с бойцами отбил девять контратак противника и уничтожил свыше десяти гитлеровцев, был ранен. В медсанбате у него извлекли осколок. А через двадцать дней пулеметчик снова был в своей роте. Приказом по 370-й стрелковой дивизии от 6 ноября 1944 года награжден орденом Славы 3-й степени.
В январе 1945 года в составе 1-го Белорусского фронта Юрий Воробьёв участвовал в освобождении Радома, Лодзи и многих других польских городов. Когда во время боя в районе населенного пункта Сильна-Нова (юго-восточнее Познани) командир пулеметного взвода выбыл из строя, Воробьёв принял командование подразделением. Уничтожил десяток вражеских солдат и офицеров, подавил три огневые точки. В феврале награжден орденом Славы 2-й степени.
Тяжелые бои пришлось вести сержанту Воробьёву на Одере. Во время форсирования реки он остался один в расчете. Вытащил пулемет на берег, установил его на позицию и вступил в поединок с врагом. Был ранен при отражении четвертой контратаки, но не оставил боевого поста, продолжая разить фашистов.
Официальные строки. С 16 по 28 апреля 1945 года участвовал в боях на берлинском направлении. Метким огнем подавил два вражеских пулемета, а в течение дня истребил свыше 20 гитлеровцев. 1 мая представлен к ордену Славы 1-й степени, но указ Президиума Верховного Совета СССР был подписан уже после войны – 15 мая 1946 года.
В 1950 году старшина Воробьёв был демобилизован. Работал кровельщиком ремонтно-строительного цеха фабрики имени Кирова в Иванове.
Сами рыли братские могилы
Читаю стенограмму нашей беседы и словно слышу глуховатый голос Юрия Геннадьевича, вижу его, высокого, крепкого, настоящего богатыря.
"Всю войну прошел в пехоте, до самого Берлина. Были ранения, контузии. Насмотрелся на трупы врагов, видел гибель наших бойцов. К этому не привыкают. На польско-германской границе много ребят наших полегло. Братские могилы сами рыли. Похоронные команды не успевали. Помню, на Одере миномет накрыл на моих глазах сразу пятерых. Их сразу закопали".
"Юрий Геннадьевич, что кричали перед атакой командиры?" – спрашивал я героя. "Ура!", "За Родину, за Сталина!"– отвечал он. – Как-то немцы нас обошли и ворвались в траншею. Командир взвода выхватил пистолет и с этими словами повел нас в рукопашный бой. Пулеметчики воевали в стрелковых ротах. Мы все были единое целое. Когда идешь врукопашную, забываешь про страх. Тут одна мысль: убей, а то тебя убьют".
Юрий Воробьёв хорошо помнил самый первый бой – под Ковелем. "Мы накануне прибыли в батальон, молодое пополнение. Много ребят из Ивановской области. Нас так и называли – ивановские. Сразу привели на передовую в первую линию окопов. Старичков послали за языком. А мы ночью остались в окопе одни. Темно, страшно. На следующий день рота пошла в атаку. Вслепую. Тогда я впервые увидел трупы на поле боя. Наши и немецкие".
Фронтовые 100 грамм зимой давали чаще
Дошли до Одера. Из нескольких десятков ивановцев осталось в живых четверо. Неожиданно пулеметчика вызвали в штаб батальона. Начальник штаба говорит: "Радуйся, пришла разнарядка на трех человек, на офицерские курсы". Воробьёв отказался: "До Берлина осталось 70 километров. Хочу дойти до вражеского логова". Еще два раза его вызывали в штаб, уговаривали. Мол, убьют, а тут в тылу с девушками погуляешь. Двое земляков согласились. Вернулись младшими лейтенантами и погибли незадолго до Победы.
Подготовка к штурму Берлина велась тщательно. Штурмовые группы, рассказывал Юрий Геннадьевич, учили преодолевать водные преграды. Резиновые костюмы выдали, лодки с веслами. Артподготовка была такая, что свои глохли. Тысячи прожекторов светили в спину. Было приказано: "Назад не оглядываться, вперед на Берлин!"
"Незаметно перебраться на другой берег Одера не удалось. Я боялся, что в воде ранят. На войне любому страшно. Трупы наших солдат плыли по реке. Не дай Бог такое еще увидеть".
Затронули в разговоре и тему НКВД на фронте. "После санбата пришел в часть, а нас отозвали в тыл на переформирование, – рассказывал Воробьёв. – Прибыло пополнение. И вдруг среди них выявили легко раненных в руку, ногу. Сразу выяснили, то это самострел. Вырыли яму, построили батальон, зачитали приказ: солдаты НКВД расстреляли нескольких уклонистов. Мне в медсанбате после ранения предлагали лечиться в тылу. Я отказался и вернулся в часть с повязкой на голове".
Даже на передовой работала полевая кухня. Каша и суп были обязательно. Но перед наступлением давали сухпаек. Правда, в Польше тыловые службы отставали и кормили плохо. Фронтовые 100 грамм давали не каждый день и чаще зимой. Но перед наступлением – сухой закон. Зато немцы, говорил ветеран, шли в атаку пьяными.
Любовь-морковь на войне, по заверению фронтовика, – это неправда. В санбате санитарки мыли раненых, и мужики даже не смотрели на них: "А на передовой вообще не до любви".
День Победы пулеметчик встретил под Берлином у Магдебурга. Он написал письмо родителям.
Пять лет стоял в очереди за холодильником
Сегодня много говорят про сносы памятников советским воинам в Польше. Юрий Воробьёв в 1995 году много рассказывал про освобождение Варшавы и других городов и сёл. "Население встречало нас очень хорошо. Угощали чем могли. Варшава была вся в руинах", – вспоминал фронтовик.
Отношение к участникам Великой Отечественной, не скрывал ветеран, долгое время со стороны власти было равнодушным. Никаких льгот не было. Он, полный кавалер ордена Славы, пять лет стоял в очереди за холодильником. Такая же история с пылесосом. Дирекция фабрики Кирова о том, что в коллективе работает герой, узнала через много лет.
Но в коллективе ветерана знали и уважали. Юрий Воробьёв участвовал в параде в Москве к 50-летию Победы.
Думается, настало время увековечить имена наших героев, многие из которых незаслуженно забыты и воскрешены только на сайте "Иваново помнит". В Иванове должна быть и улица имени Юрия Воробьёва.