Вокруг да около. Василий Филатов
Я был среди тех людей, которые участвовали по всех общественных делах по поручениям активистов. В комсомоле я не был в партию не вступал хотя меня вовлекали как и многих молодых людей. Я всячески отказывался, считая себя не способным для активной общественной деятельности, по жизненному опыту знаю, что из каждых 10 человек , 9 так не как я. Это правда. Поэтому я настойчиво отказывался, тем более, зная, что я собираюсь, а потом и действительно стал работать художником, индивидуалистом, кустарём одиночкой, "без мотора".
Зачем мне партийная деятельность? Кроме всего прочего, должен сказать, что ещё в юности я пережил и впитал в себя общее настроение семьи, прошедшей испытания Новой Экономической Политики (НЭПом) её внезапной ликвидации "как класса". В результате всего этого, я смотрел на происходящее как бы со стороны. В газетах читал последнюю страницу, где любопытные новости, хроника преступлений и фельетоны. Ключевые вопросы политики партии я пропускал без внимания. Важные доклады, решения, передовицы в газете никогда не читал. Эти серьезные и положительные вещи считал делом не для моего круга интересов.
Но политика государства проникает во все поры жизни обществ, долго находиться в изоляции невозможно и я как заурядный обыватель на всё смотрел со стороны как бы обходя вокруг да около. В окружающей действительности имел способность видеть одни лишь "минусы", что характерно и естественно для того не простого периода жизни страны. Это был заключительный период нашей юности. Мы жили в Москве у Мани. Газеты тогда пестрили крупными заголовками о процессах над врагами народа.
Материалы печатались на всю полосу газеты. Откровенно сказать у меня не хватало терпения читать все подробности. Обвинениям подвергались видные соратники Ленина: Рыков, Каменев, Зиновьев, Бухарин и др. Какими только эпитетами не награждали этих прославленных когда-то людей: "злейшие враги, шпионы, предатели, бандиты" и даже "пособники международного капитала и германских фашистов". Это были оппортунисты разных мастей, моё политическое образование не позволяло разбираться кто из них правые, кто левые и какая в том разница.
Помню в этот период полосы газет заполняли материалы суда над вредителями в промышленности. Дело Промпартии, которая ставила задачу реставрации капитализма в стране. Главными виновниками были Рамзин, Пятаков и др. Рассказываю об этом периоде, так как мне запомнилось, поэтому и не пытаюсь вникать в подробности. Вот в таких условиях и на таком уровне формировалось моё политическое мировидение, если позволительно будет так выразиться. Живя у Мани, я случайно натолкнулся на очень интересную книгу Джона Рида, это были очерки репортажи американского корреспондента с места событий Октябрьской Революции 1917 года в Петрограде.
Книга была издана вскоре после революции. Эта книжка и раньше попадалась на глаза : полистаешь, посмотришь...А! Это про революцию и отложишь. Мы, дети революции были так много наслышаны событиями недавних лет, что острота восприятия - как-то притупилась. Но тут я почитал предисловие, где сам Ленин восторженно рекомендовал широко распространить книгу репортажа с места событий. Книга захватила меня, я прочитал её на едином дыхании. Потом живя в Измайлове я товарищам по работе и в студии рекомендовал прочитать эту книгу. Но мы скоро обнаружили что нет этой книги ни в одной библиотеке.
Она как бы запрещена, изъята! Вот, здорово живёшь! Самая правдивая книга о великих днях Октября, горячо рекомендована первым и главным свидетелем "Десяти дней, которые потрясли мир". Кому помешала книга? Я даже пошёл в "Ленинку", где сохраняются все книги. Там мне вежливо отказали, попросив в заявке указать причину для какой цели нужна книга. Просто почитать нельзя! Нечего и говорить такие явления обостряли наше внимание и любопытство.
Классовая борьба резко обострилась после убийства Кирова (1декабря 1934) . Это была середина памятных 30-годов. Через несколько дней после покушения, в Ленинграде в газетах появилось одно за другим, сообщения о расстрелах нескольких групп виновных в преступлении. Бросалось в глаза, что всё происходило так поспешно, что времени для следствия и проведения судебных заседаний просто не было. Вскоре после этого в печати стали появляться сообщения о происках врагов народа в других городах и областях. Причём тут же сообщалось о приговоре суда и приведении оного в исполнение. О подробностях хроника не касалась вовсе.
Затем уже не в печать в повседневной жизни появились слухи, разговоры о том, что такой-то начальник оказался врагом народа. На работу не явился директор или секретарь райкома по той же причине. В коллективах проводились митинги, на которых людей призывали к бдительности. Во время прохождения срочной службы в армии с 1936 по 1939 у нас в полку так же было несколько случаев, когда комиссар или командир полка оказывался вдруг врагом народа, когда только вчера призывал нас к бдительности!?
В чём заключалась их враждебная деятельность нам не сообщали. "Тайна сия, велика есть". На этом, как мне помнится весь "процесс" борьбы с врагами народа закончился. В газетах появились официальные сообщения о "злостных клеветниках". Это выглядело очень странно. Один клеветник оклеветал 90 человек! Как же работала судебно-правовая система если подлог был обнаружен на 91-м подсудимом!
***
Забегая вперёд скажу, что впервые о репрессиях мы узнали через 3-4 года после смерти Сталина. К нам в портретный цех начальником поступил работать тов. Завилевич. Он в 1957 году был освобождён из лагеря заключённых в качестве реабилитированного по Указу Верховного Совета. Завилевич был очень добрым, благовоспитанным человеком, его любили и уважали художники цеха. Однажды он мне очень подробно рассказал весьма грустную историю о том, как он "ни за что, ни про что " отсидел в тюрьме и лагерях 18 лет к ряду.
Он был жертвой клеветы, пять лет сидел в Москве без обвинительного заключения, встреча с родными не разрешалась, позволялось только передача продуктов. Потом ему записали стандартное обвинение "за антисоветскую деятельность" и отправили в один из лагерей Сибири. Завилевич рассказал мне историю ареста. Он служил в Москве полномочным представителем (полпредом) от автономной республики Биробиджан.
Однажды в помещение посла в здании Грандотеля (ныне гостиница Москва) пришли люди и увезли его на Лубянку. Больше он не видел ни своего посольства, ни семью. В лагерях на изнурительных работах подорвал здоровье. У нас он работал всего два года. Внезапно умер себя в кабинете. Хоронили его на еврейском кладбище. Мы художники поминали покойного добрым словом по русскому обычаю, зайдя в кафе на Калужской площади. Это всё чем я могу засвидетельствовать о репрессиях, творившихся при Сталине
Размышления. Тетрадь 1