Людмила Бутузова В конце марта Минздрав попросил столичные и региональные больницы оценить, сколько пациентов с коронавирусом они могут принять. На план перестройки им дали пять дней. Из больниц долечиваться домой отправили тысячи человек, оставив только тяжелых больных. Новых пациентов не с коронавирусом перепрофилированные клиники не принимают. Но россияне даже в разгар эпидемии продолжают болеть своими «старыми» болезнями. Диагнозы – в том числе онкологические, т.е. крайне опасные для жизни– им никто не отменил… Вот только некуда стало обращаться за медицинской помощью. Раковым больным предлагают подождать , когда улучшится эпидемиологическая обстановка и больные «короной» освободят койки. Дождаться госпитализации смогут не все. В стране и до эпидемии от онкологии умирало по тысяче человек в день. Сейчас ситуация еще безжалостней - государство их просто бросило умирать дома. «В данный момент моя мама лежит на диване и... умирает! В прямом смысле этого слова. И не от знаменитого на весь мир коронавируса. Хотя в минуты отчаяния я думаю, что так было бы лучше, хотя бы знаешь, что происходит. – рассказывает о семейной трагедии в ФБ и ищет помощи Минздрава России Marina Volkova Мама умирает от агрессивного заболевания – острый лимфобластный лейкоз (рак крови). Она нуждается в срочной госпитализации в профильную клинику для того, чтобы начать противорецидивную терапию. Но нам ВЕЗДЕ ОТКАЗАНО В ГОСПИТАЛИЗАЦИИ. У меня есть официальное разрешение на срочную госпитализацию по месту жительства мамы, но заведующая отделением гематологии, по «доброте душевной» отправила нас домой, со словами «Если доживете до 6 мая, может быть, возьмем вас в отделение». Спасибо, кэп, будем стараться. Я достаточно взрослая, чтобы понимать, что такое рецидив. Воздушных замков не строю, радугу не ем.Еще я умею читать. В одном каком-то там интервью, с каким-то там главным врачом, я прочитала, что спасать будут тех, кого можно спасти, а тех, кто уже неликвид, отправят домой на диван, умирать, в родных стенах же лучше всего это делать, как в случае с моей мамой. «Спасибо» медсотрудникам из онкодиспасера ГБУЗ МО "Королёвская городская больница" филиал Юбилейный за то, что выдали моей маме бесплатный билет в один конец (в хоспис), со словами - «На всякий случай. Это единственное, чем мы можем вам помочь». Дай Бог вам и вашим близким здоровья! А теперь сначала: - 2,5 года назад моей маме поставили диагноз – острый лимфобластный лейкоз. Мама проходила лечение в одном из лучших в стране центре гематологии. Спасибо, что в нужный момент рядом оказались друзья, которые протянули моей семье руку помощи. Если бы не они, не знаю, где бы сейчас была моя мама, наверно там же, где и папа, только годом раньше. Врачи достигли ремиссии, которая длилась 2 года.Мама отказалась от трансплантации костного мозга в начале лечения. В декабря 2019 года случился рецидив на молекулярном уровне. Врачи снова достигли ремиссии. 2 недели назад случился полный рецидив. 18 апреля мы получили анализ крови, который сообщил нам о наличии бластов. Маме нужно делать пункцию костного мозга, чтобы СРОЧНО начать противорецидивную терапию. Но есть одно НО!МЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕМ, так как все двери перед нами закрыты. В Москве нам отказали в срочной госпитализации из-за карантина, в Московской области нам отказали в срочной госпитализации из-за карантина, во Владимире нам отказали в срочной госпитализации из-за карантина, во Владимирской области нам не только отказали в срочной госпитализации, но и выкинули маму на улицу, боясь, что у нее COVID, так как у мамы уже 2 недели температура 39-40, воспалены лимфоузлы в подмышках, и есть очаг воспаления в легких. 2 теста на COVID отрицательные. Дыхательная недостаточность отсутствует. 2 недели мы пытались всеми доступными нам способами перевезти маму в любую клинику: по месту жительства, за деньги, за конфеты, в Израиль (ведь наша необъятная страна нас не принимает). Но все тщетно. В нашей стране нет места для обычных смертных. Все силы, ресурсы и бюджет нашей великой страны, в которой «все для людей», брошены на спасение COVID инфицированных, и даже еще умудряемся помогать другим странам, отправляя им аппараты ИВЛ. В нашей стране ведь этих аппаратов хватает всем больным.А теперь вопрос, мне же только спросить: а что делать тем, у кого онкология, а не COVID? Что делать тем, кому нужна СРОЧНАЯ МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ? Может мне выгрузить маму в метро, пусть катается, пока не подцепит коронавирус, чтобы врачи наконец-то приехали и помогли ей? Сергей Семенович Сергей Собянин. Личный блог , может Вы знаете ответ? Я понимаю, что всем сказали копать и все копают, но не у всех на диване лежит мама, которая умирает, которой ты не можешь помочь, ибо у вас связаны руки, потому что есть распоряжение НИКОГО НЕ ВПУСКАТЬ. Александр Николаевич, почему в вашем наукограде Королев врачи из ГБУЗ МО "КОРОЛЁВСКАЯ ГОРОДСКАЯ БОЛЬНИЦА" Администрация города Королёва говорят нам «Когда ваша мама будет задыхаться, тогда звоните»? Почему человек, нуждающийся в срочной госпитализации не может получить эту помощь, при наличии официального разрешения на срочную госпитализацию в отделение гематологии? Почему врачи из Израиля говорят, что нам рано выдали направление в хоспис? Почему они готовы нам помочь дистанционно, но не могут, потому что мы не можем даже кровь сдать, сделать люмбальную пункцию? И один самый главный вопрос у меня к Минздрав России: что нужно сделать, чтобы мою маму госпитализировали и оказали медицинскую помощь? Не у одной Марины такой вопрос… «Новые Известия» уже приводили хронику последних дней: закрыта на карантин одна из крупнейших больниц Иркутска - Медсанчасть ИАПО, отложено лечение больных с опухолями. Отказывают в плановых операциях, назначенных на апрель, в эндокринологическом научном центре Минздрава РФ (Москва). Медуниверситет им. Мечникова в Петербурге попросил иногородних больных воздержаться от поездки, несмотря на результаты анализов и неотложность терапии. Закрыли на карантин Пермскую краевую инфекционной больницу - у врачей подозревают COVID-19. Крупнейшая больница имени Куватова в Уфе закрыта. Только что губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов озвучил перечень больниц, которые в следующем месяце собираются отдать под размещение инфицированных коронавирусом. В этот список попал и крупнейший Национальный медицинский исследовательский центр онкологии имени Н.Н. Петрова Минздрава РФ. Онкологические больные, которые лежат здесь, в ужасе. Эта клиника - одна из последних и самых известных в регионе, открытая для приема и лечения всех видов и стадий онкологических заболеваний.Ежемесячно через неё проходят более 1200 человек, в том числе пожилые, дети, сюда приезжают со всей России и стран СНГ. Если онкоцентр перепрофилируют, получить соответствующую высокотехнологичную медпомощь где-то поблизости будет невозможно. А ее прерывание по протоколам, утвержденным Минздравом РФ, реально угрожает жизни. «Больше, чем на тысяче больных, хотят поставить крест. Но ведь мы живые!» - пытаются достучаться до чиновников пациенты. Врачи безмолвствуют. По рассказам больных, у медиков нет права высказать своё мнение: иначе они останутся без работы. «В онкоцентре работают профессионалы самой высокой квалификации. Но, вероятно, они не могут ничего заявить в свою защиту, хотя лично нам не понятно, каким образом онкологи станут лечить коронавирусную инфекцию?» - задают резонный вопрос пациенты. Механизма, каким образом лежащие здесь люди будут выписаны, переведут ли их куда-то ещё или просто попросят вон, никто не знает. Но, судя по тому, как это происходит во многих других лечебных учреждениях России, столкнувшихся с проблемой перепрофилирования, все произойдёт по максимуму бессмысленно, беспощадно и хаотично.Оптимизация, которая потрясла российскую медицину пару лет назад, не позволяет верить, что перепрофилирование больниц в спешном порядке будет проведено качественно и на высшем уровне. Ведь занимаются- этим одни и те же люди. Последний месяц Россия все боялась превратиться в Италию, где не имели возможность спасать немощных стариков с COVID-19: не хватало коек, аппаратов ИВЛ, медиков, поэтому у нас пошли своим путём - теперь за бортом нередко оставляют пациентов, в том числе молодых, в остром состоянии, которым просто «не повезло» заболеть чем-то другим в год, когда в мире царствует коронавирус. При всей беспощадности и хаотичности происходящего все равно остается орган, которому по долгу службы положено служить если не регулятором, то компасом для отчаявшихся людей. Куда им теперь деваться? Где получить медицинскую помощь ? «Новые Известия» неоднократно направляли официальные запросы Министру здравоохранения РФ Михаилу Мурашко, имея на руках десятки сообщений SOS от онкобольных со всей страны. Ответы, как правило, поступают оперативно, но не содержат ничего, кроме общих слов, что «все под контролем». Чего стоит этот «контроль» можно рассказать на примере ФГБУ "РНЦРР"(Центр рентгенорадиологии) того же Минздрава России. Там случилась принеприятнейшая история – был выявлен вирус в хирургическом отделении, одна послеоперационная пациентка на 4 дня осталась без врачебной помощи и без информации, что происходит. Мы переадресовали вопрос в Минздрав. Ответ был получен наследующий день. Минздрав бодрячком отрапортовал: «В Центре предприняты все меры по предотвращению распространения COVID-19, все помещения были немедленно продезинфицированы в соответствиями с требованиями СанПиН. Лица с положительными тестами на COVID-19 изолированы и находятся под наблюдением. Контактировавшие с ними лица изолированы отдельно. Ситуация полностью контролируется». На следующий день паникующую пациентку перевели в другое – «чистое» отделение, медперсоналу и находившимся на лечении онкобольным впервые с начала эпидемии сделали тесты, и почти все они дали положительный результат, пациенты встревожились еще больше. Мы вновь обратились в Минздрав: «коронавирус продолжает угрожать онкобольным - где им спасаться?». Минздрав проглотил язык, вступать в переписку перестали. У нас есть все основания полагать, что они не очень-то в курсе, что делать с этими онкохрониками, когда лечебный центр атакует коронавирус, и поэтому тупо утаивают элементарные сведения- сколько врачей и пациентов там заразилось. Единственная реакция, которая незамедлительно последовала от ФГБУ "РНЦРР",- это обструкция пациентки со стороны медперсонала и досрочная ее выписка домой. Не стоило бы вспоминать эту крайне неприятную для уважаемого Центра рентгенорадиологии историю, если бы объявленный там карантин по Covid не поставил под угрозу здоровье еще одной пациентки, которая написала нам о том, что после удаления яичника врачи нашли у нее изменения в легких. Для выбора дальнейшей тактики обследования и лечения необходимо было пересмотреть операционный материал гистологии (стекла и блоки), который хранится в ФГБУ "РНЦРР". Однако в течение двух недель человек не смог добиться того, чтоб ему отдали эти стекла, поскольку по распоряжению Роспотребнадзора Центр закрыт на карантин. Не имея других возможностей помочь, «НИ» вынуждены вновь обратиться к «регулятору хаоса» министру здравоохранения Мурашко и просить его содействия в выдаче биологического материала женщине, не по своей воле оказавшейся в кризисной ситуации. Заодно у нас есть вопрос: на основании каких распоряжений и правил карантин по Covid отменяет все контакты профильного медучреждения со своими пациентами и позволяет снять с себя профессиональную ответственность за их дальнейшую жизнь и здоровье? Не хочется на этом настаивать, но карантин, похоже, прикрывает обыкновенный бюрократизм и равнодушие к людям. Основания так думать у онкобольных есть. Чиновники уже не стесняясь, во всеуслышание, заявляют, что «от рака сразу не умирают». Несколько дней назад таким пассажем отметилась первый замначальника департамента здравоохранения и соцзащиты населения Белгородской области Людмила Крылова в ответ на паникубольных из-за закрытия на карантин одного из хирургических корпусов онкодиспансера. Чиновница попыталась успокоить пациентов, что от онкологии сразу не умирают. "Мы все сейчас боимся коронавируса, а онкобольные считают, что всё – завтра уже умрут. Для вас объясняю: ситуаций, когда пришёл – и умер от онкологии, не бывает!" – цитирует Крылову портал "Бел.ru".Замначальника белгородского депздрава добавила, что человек может "носить в себе" рак несколько лет, поэтому не стоит воспринимать временное закрытие хирургического корпуса как ограничение в медицинской помощи. «Успокоить пациентов»…Похоже, в ход идет любая дурь, в отсутствие нормальных человеческих инструментов у нашего здравоохранения.«Неоказание помощи в былые времена, было уголовно наказуемо! А тут медики ещё и глумятся!», - возмущена заявлениями чиновников москвичка Надежда Гордеева . У других уже ина отзывы сил нет, одно сплошное горе. Наталия Федорова: Мужу 59 лет. Рак лёгкого, 4 стадия. С начала февраля проходим диагностику, сделали уже все, сдали стекла на анализ в 62-ю больницу Москвы 1 апреля. Результатов ждём до сих пор. Уже месяц! Мужу с каждым днем становится хуже, он умирает дома, мы ничего не можем сделать без этих чёртовых анализов - консиллиума нет, лечения нет, инвалидности нет, больничного нет!!! Я в отчаянии…. В ответ заклинание: «Рак подождет. Мы все сейчас боимся коронавируса».
