Почему надо записывать бесхитростные рассказы наших бабушек
Но нет - так и правда было. Просто за долгое время что-то в этих историях забывалось, подновлялось, наслаивалось друг на друга, как обои на стенах. Когда мы стали ремонтировать дом в деревне, обнаружили три слоя. А под обоями - черные доски. Такой - обшитой досками - изба была, когда холодным ноябрьским днем 1927 года в семье Николая и Анны Зарайских родилась дочка Валя.
Моя баба Валя
Владимирский писатель Владимир Солоухин в романе "Черные доски" описывает, как, очищая от поздних наслоений, открывал на закопченных и залепленных мухами, в паутине иконах древнее письмо. Старое тускнело, иконописцы его закрашивали и писали заново. Но Солоухин при помощи разных приспособлений и компрессов находил прежнее, более яркое, а под ним еще и еще.
И с бабушкиными "сказками" что-то похожее. Одна история цепляет вторую, следом открывается третья. И вот эти истории - как камешки на ладони. В них нет чего-то особенного, но в этой их переливчатой простоте и есть вкус, какой может быть только у родниковой воды из ключика в нашем Пустом Ярославле.
Два года назад, к бабушкиному юбилею я собрал ее "сказки" в книжку, изданную тиражом 60 экземпляров. Для своих. Некоторыми из них хочу поделиться.
Про то, как в печке едва не сгорели
- Мама нас парила в печке, и мылись мы дома - бани не было. Помню, как мама с причетами плакала: "Чтобы я вас еще в печку посадила! Дети, что я было сделала! Ведь я было вас сожгла..."
Было жарко сидеть там. Брат Костя все и говорит: "Мам, выпусти нас, нечем дышать". Она: "Да вы еще, дети, мало посидели". Костя опять: "Ну мам!.." Она: "Ну вылазьте". Только вылезли, а солома-то, которую стелили на пол, и вспыхнула. Видно, уголек один не вымели оттуда. Вот мама все и плакала: "Ой, дети, что я было сделала... Больше вас там ни разу мыть не буду, ни разу!"
Про то, как мама умерла
- Как я забуду, как в школу пошла, если мама умерла в тот год?! Я в первом классе училась. Костя за мной пришел. Вот вижу - дверь открылась: "Клавдия Ивановна, отпустите Валю". Он меня одел, за руку взял, и мы пошли домой.
Помню, мама лежит середь пола на дерюге, а мать ее - бабенька наша - у печки сидит, на себе кофту на груди рвет. Около нее бабы стоят: "Овдотья, Овдотья, опомнись, ведь девчонкам-то помогать надо".
Тут Вадим - мама вскоре после того, как его родила, умерла - заплакал. Какая-то женщина была, даже не знаю, кто: "Дайте мальчишку-то мне, я хоть его покормлю"...
Про то, как чай из тарелки хлебали
- Когда нас на лесозаготовки отправляли, как-то жили мы в дому у хозяйки в Болдине. Бедно жила. Даже стаканов попить чай не было. Так мы из блюда, из которого лапшу хлебали, потом и чай ложками черпали...
Вот едем в лес как-то, а по дороге солдаты идут в Москву. Спрашивают нас: "Куда едете, девчонки?" "Лес валить", - отвечаем. "И вот эта маненька тоже бревна пилить будет?" - один солдат, что постарше, на меня показывает. "Нет, меня на березу посадят - и я глядеть оттуда буду", - смеюсь. "Миленькая, тебе бы и надо разве что глядеть, а тебе лес придется валить..." - пожалел он, значит, меня.
Про то, как председатель решил девок на лесозаготовки отправлять
- Лес возили на лошадях и в конторе записывали, кто сколько кубов сдал. И вот парень в конторе все ко мне подлаживается. Спрашивает: "Сколько кубов тебе записать?" Я возьми да и скажи: "А запиши, как Кольке Логинову!" Он-то работал на самой хорошей лошади, намного больше привозил...
Когда в деревню нашу вернулись - собрание. Председателем колхоза дядя Иван Багров был. Стро-о-гий! Спрашивает: "Николай, как это получилось, что ты дров заготовил, как Зарайская?" Колька только буркнул: "Кабы там на дрова смотрели..." Все засмеялись. И председатель тоже улыбнулся: "Может, нам на заготовки не лошадей, а девок посылать?"
Про то, как лопата всех замолчать заставила
- Папанька вспоминал, как с сестрой и мамой в гости к ее братьям в Невежино ездил. Тогда на Масленицу обычно гостить-то отправлялись.
Там за стол все сели. Жены братьев рассказывают, кому что мужья подарили. "Мне шаль уж больно красивую!" - одна говорит. "А мне - лисяк (выделанную шкуру лисью, значит) справил!" - другая рассказывает.
А мама папанькина молчит - похвалиться нечем. Жили небогато, а то и бедно. Но сестра возьми да и скажи: "А у нас тятя маме большую-большую лопату сделал - хлебы в печку сажать..."
Про подарки больше говорить не стали.