Не бояться и делать, что надо
Достучаться до каждого
Много добрых событий можно найти за минувшую неделю: День космонавтики, День домашних животных, Всемирный день искусства, даже праздник неумелых рук… Да что далеко ходить: Вход Господень в Иерусалим, который у нас именуют Вербным воскресеньем! Чем не повод? Ведь Иисус, явившись в великий город, исцелял слепых и хромых… В условиях нынешней пандемии – самое то.Но вспомним эту евангельскую историю до конца. Иисуса, который въехал на осле в Иерусалим, народ встречал как мессию – царя-избавителя, который принесёт радость и свободу еврейскому народу. Путь Христу устилали пальмовыми ветвями, хором восклицая: «Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!». А чем всё закончилось? Та же самая толпа (если верить тем же Евангелиям) столь же громогласно требовала от Понтия Пилата: «Распни его!». И Его распяли…
К чему это я? Да к тому, драгоценные мои братья и сёстры, что экстаз толпы, её восхищение и ненависть слишком легко управляемы. Что доказывает и нынешняя ситуация с коронавирусом, будь она неладна. Не к толпе я хочу обращаться, мне хочется достучаться до каждого из вас. До каждого. И найти нужные слова в нынешней непростой ситуации. Знаю заранее, это невозможно. У каждого своя боль. И слово, которое может согреть одного, легко выжжет всё внутри у другого.
Но попытаюсь. В нынешней непростой, малопонятной, жуткой ситуации многие из нас уже устали от шквала мрачных новостей, истерик, припадков, перечисления трупов. Так нельзя. Мы просто сойдём с ума. Начнём с чего-нибудь более тёплого...
Помните о былом счастье и крепитесь в невзгодах
В апреле мне не хочется писать ни о чём печальном. Рука не поднимается. Апрель для меня – лучший месяц в году. Ничего более светлого и чудесного в моей жизни никогда не было и, видимо, уже не будет. 13 апреля родилась моя единственная и любимая жена Светочка. 21 апреля – день нашей свадьбы в ростовском Дворце бракосочетаний. 30 апреля родился я. Да и с моей будущей женой мы стали встречаться тоже 30 апреля. Господь послал её мне на день рождения как подарок. Что ещё? Добавлю, пожалуй, что у её родной сестры день рождения – 1 апреля, у моей родной – 19 апреля. Счастье моё, солнце моё, апрель…Но всё ушло. Как в печальной песне Александра Малинина «Берега»:
Там, за быстрой рекой, где черёмухи дым,
Там я в мае с тобой, здесь я маюсь.
Там я в мае с тобой, здесь я в мае один
И другую найти не пытаюсь…
Всё точно. Так оно и было в мае 1978-го, самом ярком в моей жизни. Удивительнее всего то, что до этого мы четыре года учились на одном филологическом факультете, были знакомы, неплохо относились друг к другу – но никаких особых чувств не испытывали. И вдруг… Помните, как у Булгакова: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!». Никто из сокурсников даже представить не мог такого странного союза. Света была рыжеволосая, с конопушками, весёлая пацанка в брюках. Я всё больше пижонил, косил под интеллектуала – ну, как в известной детской песенке «Я первый ученик среди ребят»… А вот затащил же меня приятель Пашка в общежитие, чтобы там отметить мою днюху – и всё завертелось… И продолжало вертеться 40 лет.
Зачем я всё это рассказываю? – спросите вы. Тема недели – не самое удачное место для мемуаров, да и время нынче вроде не особо располагает. Ну, во-первых, я здесь решаю, что уместно, что неуместно. И уж позвольте, раз подвернулась такая возможность, воспользоваться своим служебным положением. Во-вторых, вам действительно интереснее было бы, если бы я бросился подсчитывать количество гробов в Бергамо и колебания рубля на бирже? Да видал я эту самую волатильность в этом самом гробу!
Наконец, в-третьих, история моя как раз в тему. Тогда, в апреле 1978-го, я находился в академическом отпуске из-за жуткого нервного срыва. Опуская подробности, скажу лишь, что во время зимней сессии я до пределов неприличия разругался с деканом факультета Яковом Романовичем Симкиным, наорал на него в его кабинете (и до сих пор уверен, что справедливо), и бог знает чем всё это могло для меня завершиться. Пришлось брать год перерыва. Не скажу, чтобы это было страшной трагедией, но подействовало на меня сильно. Впервые я столкнулся с отвратительной, открытой несправедливостью. Яков Романович сам по себе был неплохой человек, но так уж фишка легла...
Короче, своё 22-летие я отмечал не в лучшей форме. И вот как раз в этот самый момент Господь послал мне любовь. Большую, чудесную любовь и радость, которую я пронёс через всю жизнь. Причём я даже ни о чём Его не просил. Зачем? Он читает тебя как раскрытую книгу.
Как же мне сейчас не вспомнить эту волшебную апрельскую страницу? Верьте в лучшее и молитесь. Как сказал великий поэт Николай Гумилёв:
Когда вокруг свищут пули,
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать, что надо.
Не бойтесь и делайте, что вам положено.
В Ростове выявлено пока ещё не так много инфицированных коронавирусом. К сожалению, число их обязательно будет расти. И не только из-за того, что одни люди заражаются от других. Катастрофически трудно выявить тех, кто уже заражён, но сам не знает об этом.
Люди, не бойтесь. Обязательно верьте в лучшее.
Я прекрасно понимаю, как на это отреагируют те, чьи родные уже погибли от коронавируса, чьи сейчас находятся в тяжёлом состоянии. Они бросят мне: много вас, утешителей! Как легко разбрасываться словами, успокаивать дежурными, затёртыми фразами! Вот когда сам окажешься в таком положении, тогда поглядим!
Ну, что ответить? 13 апреля, в день рождения моей покойной жены, я получил по почте урну с прахом моего сына, погибшего в конце марта. Я ждал эту страшную бандероль две недели…Так началась для меня Страстная седмица – завершающая неделя Великого поста, когда православные христиане вспоминают о последних днях Сына Божьего, который принял смертные муки на кресте во искупление наших грехов.
Молитесь, верьте и творите.
Любите тех, кто ушёл, и вдвойне – тех, кто остался с вами.
Это – война
Но главное – молитесь за то святое воинство, которое каждый день, каждую ночь, круглосуточно борется против нашего нового страшного врага – коронавируса. За врачей, сестёр, санитарок – за всех тех, кто стоит между нами и чудовищным COVID-19. Поймите: это – не какие-то абстрактные медики. Они реально, ежедневно рискуют своей жизнью, переходя «красную черту». Это – не «люди в белых халатах». Какие там халаты – защитные костюмы, в которых тяжело и дышать, и двигаться, и тем более оказывать помощь тем, кому она катастрофически необходима. Для меня это – дети: ребята и девчонки 23, 24, 25, 27 лет… Они и жизни-то ещё толком не видели. Ещё недавно старшие коллеги с лёгкой насмешкой называли этих девчушек «финтифлюшками», весёлыми и беззаботными хохотуньями, не так давно покинувшими стены медуниверситетов и училищ. Нет-нет, многие успели набраться опыта, кто-то стал отличным специалистом, насмотрелись они и смертей, и воскрешений, и страданий. Но то, с чем они столкнулись сейчас, – это совсем другое. Это – настоящая война.– Когда отправляюсь туда, я как будто перехожу линию фронта, – призналась одна из них. – Все личные вещи оставляю по эту сторону. Если что – останется память.
– Мне кажется, я только теперь понимаю, как народ ждал Великую Победу, – сказал мне молодой врач. – Какая это была радость! Идёшь как в разведку. Каждое возвращение – великая радость…
После смены в их лицах, кажется, ни кровинки нет. Они просто отрубаются. Я не могу, не имею права рассказывать о том, что они делают. Как им тяжело. Как не хватает обычных здоровяков-санитаров, чтобы перевернуть стодвадцатикилограммовое тело. Это ведь только в кино у нас актёры любят сниматься в ролях героических бойцов. А настоящая война – это не кинушка про войнушку. Тут можно умереть по-настоящему. Далеко не всякий рискнёт. Как пелось в старой песенке – «и без нас большевики обойдутся»… Обходятся, конечно. Но какой ценой…
На днях одному из наших врачей позвонил коллега из Москвы:
– Слушай, я тут не могу разобраться с подключением ИВЛ (аппарат вентиляции лёгких), помоги…
– А тебе-то зачем, ты же хирург!
– Я-то хирург, да реаниматологов здоровых уже не осталось…
Молодая семья врачей вынуждена снимать квартиру, а детей отдать на попечение родителей. Чтобы не подвергать опасности.
Много чего можно и нужно бы рассказать. И расскажем, наверное.
А пока – молитесь за них.
Я вспоминаю апрель 2009 года. Тот самый, когда в первой декаде под вечер с неба повалил… серый пепел! Поначалу было страшно, повеяло апокалипсисом. Но тогда обошлось…
Кинанебудет?
В кашне заверчен человечек –Не болен, но слегка хрипат.
Апрель. Десятое, под вечер.
Весна. В Ростове снегопад.
Как это, в сущности, нелепо:
Ведь вишне скоро цвесть пора –
Но серый пепел сыплет с неба…
Всевышний, что за номера?
Ростовский сумрак разрисован
Гурьбой свихнувшихся чертят:
Не пух порхает невесомо,
А хлопья грязные летят!
Туманный смрад, сырой и прелый,
Тяжёлым пеплумом покрыт…
Так что там, в небе, отгорело?
Так что же там ещё горит?
А всё пронзительно и просто
Господь в горячечном бреду
Сжигает жалкие наброски
Второго тома «Мёртвых душ».
Испита горькая настойка,
Давно тосклив графин пустой;
Сложила крылья птица-тройка –
Отец, и Сын, и Дух Святой.
Ни слова, ангелы, отвяньте!
Том первый – тот был ничего,
Хотя в экранном варианте
Не всё сложилось у него.
Листы в огонь Создатель мечет…
Но продолжения кина
Ждёт разнесчастный человечек
В кашне у мутного окна.
2009