Вопрос дня: "Нужно ли рассекречивать силовиков?"

Митинги в Москве против недопуска независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму запомнились не только жестким разгоном с дубинками, но и последующей масштабной кампанией по деанонимизации силовиков. В интернете стали публиковать имена, фото и ссылки на соцсети сотрудников полиции и Росгвардии, которые применяли силу, а петицию с предложением наносить крупными буквами личный номер на форме или шлеме каждого полицейского подписали уже почти 150 тысяч человек. Авторы петиции считают, что в случае применения насилия к участникам массовых акций, силовики не смогут оставаться безнаказанными. Одним из самых резонансных случаев стало жесткое задержание журналистки Дарьи Сосновской (на главном фото), которую на разрешенной акции 10 августа полицейский ударил в живот.  Алексей Куринный, депутат Государственной думы РФ от Ульяновской области:    - Я считаю, что личности полицейских обязательно должны быть раскрыты при их участии в санкционированных публичных акциях, в тех же самых митингах и протестах. И инициативу с личным номером я всячески поддерживаю – она оправдана с учетом событий на протестных акциях в Москве. Мера прогрессивная: она поможет не допустить правонарушений со стороны полицейских, а в противном случае – не даст уйти от ответственности. Однако, конечно же, повышение мер по раскрытию личностей полицейских неуместно в тех конкретных случаях, когда сотрудники участвуют в секретных операциях, работают под прикрытием. Но при работе на публичных акциях такие меры просто необходимы. Кроме того, это может положительно сказаться на имидже самих правоохранительных органов среди народа. С повышением средств деанонимизации полицейских повышается и их ответственность, а значит, такая открытость может повысить и доверие населения к правоохранителям, которое заметно пошатнулось в свете последних событий.  Анатолий Бакаев, депутат Законодательного собрания Ульяновской области, бывший руководитель УМВД России по Ульяновской области:    - Кому раскрывать? Жуликам? Ворам? Протестующим? Зачем? Чтобы какие-то любители массовых беспорядков их знали? Это глупость. Такого никогда не будет! Как полицейский может раскрывать свои личные данные при такой опасной работе? Я не понимаю этого. Одно дело, когда, например, на Западе для врачей вводят таблички с именами, чтобы им было легче общаться между собой при проведении тяжелых операций, но сотрудники правоохранительных органов – ни в коем случае. Эта работа и так полна риска. Что еще у них должно указываться на форме? Имя и фамилия? А, может, домашний адрес? Нет, такого не будет.  Татьяна Дейкун, старший преподаватель кафедры конституционного и муниципального права УлГПУ, член Общественной палаты Ульяновской области:    - Если честно, инициатива какая-то не очень понятная. Я понимаю, когда это делают врачи за рубежом, чтобы при операции они могли обращаться друг к другу по именам, когда, например, просят передать инструмент. В этом же случае все не очень ясно. Неясно, не нарушает ли это закон и не потребует ли его изменений. Неясно, как именно будет происходить опознание и каким образом будут подтверждаться слова потерпевших. А это особенно важно, ведь ситуации могут быть разными: к примеру, сотрудника правоохранительных органов могут оговорить намеренно, или же человек может неверно разглядеть номер и ошибиться в какой-либо из цифр, из-за чего обвинить в превышении полномочий могут невиновного полицейского. Поэтому пока эта инициатива не будет иметь под собой четкого механизма работы по опознанию и выявлению ложных обвинений, это все голословно.  Олег Самарцев, председатель ульяновского отделения Союза журналистов России, заведующий кафедрой журналистики УлГУ, председатель общественного совета при региональном УМВД:    - Я считаю, что инициатива бессмысленна. Существует сложившаяся практика работы правоохранительных органов, и она примерно одинакова во всех современных странах – демократических странах, я имею в виду. Любые нововведения и реформы должны быть предварительно проверены временем и мировым опытом, их основанием должны становиться действительно глобальные вещи. А не частности в духе тех же протестных акций из-за выборов в Мосгордуму. Так, например, не самой обоснованной была реформа по переименованию «милиции» в «полицию» - по сути, для самих органов эта реформа ничего не поменяла. Так что я категорически против реформы с опознавательными знаками. Понимаете ли, закон «О полиции» на данный момент является крайне полноценным и требует серьезного отношения к себе, ведь полиция – одна из частей исполнительной ветви власти. А как и любой элемент власти, она не может изменяться просто так, под действием частных факторов. Одно дело – поменять цвет ботинок или шевронов у полицейского, от этого ничего серьезно не изменится. И совсем другое – такие системообразующие вещи, как полиция, Госдума, суд. Они не должны так просто поддаваться любым стихийным изменениям. Сейчас в распоряжении полицейского по закону достаточный инструментарий необходимых опознавательных знаков: жетон, необходимость представиться. Другой вопрос – сотрудники Росгвардии. Их не так просто идентифицировать, и я полагаю, это нужно исправлять. Например, синхронизировать закон «О полиции» и законодательство по Росгвардии.  Евгений Малафеев, президент Адвокатской палаты Ульяновской области:    - Лично я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Я считаю, что такая инициатива отражает мнение только некоторых участников событий на митингах в Москве. С одной стороны, действия полицейских могут быть истолкованы по-разному, так что такие изменения могут нести под собой угрозу для их личной безопасности – разумеется, поэтому МВД может выступить против подобного предложения. С другой стороны, предложение может быть обосновано тем, что участники тех же протестов в Москве считают действия правоохранительных органов в каких-то моментах неправомерными. Вот почему рассуждать об этом с правовой точки зрения и оценивать предложение по деанонимизации в этом ключе – крайне затруднительно.  Игорь Игнатьев