Сапёрные лопатки в Тбилиси, поминутно

Все, что происходило дальше, следствие сумело восстановить буквально поминутно, тем более что сразу с нескольких точек хронику событий бесстрастно фиксировали видеокамеры КГБ.

Обязанная обеспечить пути выхода митингующих с площади милиция Тбилиси отсутствовала.

4.00. Начало операции. Приказ на выдвижение колонне внутренних войск отдает командующий ЗакВО Родионов.

4.02. Первые нападения митингующих на солдат. В них швыряют камни, бутылки, палки. Еще до подхода к площади 6 военнослужащих получили телесные повреждения разной степени тяжести.

4.04. Демонстранты пропускают «бэтээры» по проспекту Руставели, после чего вновь смыкают ряды, готовясь к отпору.

4.05. Достигнув площади у Дома правительства, солдатские колонны останавливаются. В шеренгах образовываются проходы для эвакуации людей. Командир 4-го полка подполковник Бакланов через мегафон в очередной раз предлагает собравшимся разойтись. Ответом ему — новая волна ожесточенного сопротивления.

4.06. Дзержинцы входят «в соприкосновение с митингующими в районе правого крыла Дома правительства, пытаясь потеснить их с помощью щитов». Начинаются активные столкновения.

Вопреки всем последующим рассказам, солдаты начали применять дубинки лишь в ответ на агрессию демонстрантов. В нападениях и атаках на них участвовало от 500 до 1000 человек; в основном это были молодые и физически крепкие мужчины, преимущественно спортсмены. Сами они на допросах особо потом и не отпирались:

Бакрадзе, 25 лет: «Мы просто озверели от увиденного и, как могли, стали избивать солдат. В руках у нас были палки. Я лично разломал скамейку у 1-й средней школы и с этим колом пошел крушить солдатские головы, правда, жаль, что они были в стальных касках… Ребята отнимали дубинки, ломали щиты…»

Лолуа, 29 лет: «…Молодые люди взяли камни и арматуру на стройке в Александровском саду и бросали в солдат… Я вступил в близкую борьбу с одним из солдат… Пластмассовый щит я разбил рукой, нанес ему удар кулаком в лицо и хотел даже сломать челюсть…»

Мерабишвили: «У некоторых ребят были в руках камни. Двух солдат повалили на землю и стали их бить. Солдаты не шевелились, возможно, они были мертвы, так как они все были в крови…»

Один из девятнадцати погибших в беспорядках — 32-летний Шалва Квасролиашвили — типичный герой того времени. Каратист, рост метр восемьдесят, ранее судим за кражи. 8 апреля специально приехал на митинг из Телавского района. Находился в первых рядах сопротивления.

«…В прыжках наносил сильные удары по щитам военнослужащих в/ч 3419, вырывал у них щиты руками. При падении на асфальт после очередного прыжка Квасролиашвили ударился головой о камень… после кратковременной потери сознания был доставлен в медпункт, а затем в больницу, где скончался от этой травмы» (из постановления Генпрокуратуры).

Бескровное вытеснение явно начинает захлебываться. Демонстранты прорывают левый фланг и просачиваются сбоку в тыл шеренгам. Сил не хватает — омоновцы и курсанты не подъехали до сих пор, запланированные резервы грузинской милиции отсутствуют, а тбилисский батальон внутренних войск не может пробиться к проспекту через забаррикадированные улочки (спасибо министру Горгодзе!). Еще немного, и наступление будет опрокинуто.

И тогда генерал Родионов принимает вынужденное решение: временно прикрыть левый фланг силами десантников. Примерно в 4.20 к дзержинцам присоединяется часть парашютно-десантного батальона (59 человек). Именно тогда на проспекте и появились злополучные лопатки: ничем другим отбиваться «голубые береты» просто не могут, дубинок им не выдавалось.

Десантники участвуют в вытеснении недолго. Уже через 10 минут их сменяет долгожданный батальон внутренних войск, преодолевший таки баррикады. В дальнейшем «крылатая пехота» будет задействована лишь в охране и оцеплении зачищенного периметра, как и предполагалось изначально по плану.

Но этих 10 минут с лихвой хватило, чтобы родить миф о кровавых саперных лопатках. Если булыжник был орудием пролетариата, то лопатка станет главным оружием тбилисских «карателей».

4.24 — на проспекте появляются автомашины «скорой помощи», начинается эвакуация раненых.

4.28 — колонны дзержинцев достигают рубежа Дома правительства…

Вновь прервем хронологию событий и обратимся к плану проведения операции, тем более что никогда прежде он не публиковался. Эта схема дает предельно ясную картину, как действовали войска.

Проспект Руставели — главная артерия Тбилиси, как Тверская — в Москве, Невский — в Петербурге, а Большая Садовая — в Ростове. Широкий и абсолютно прямой, он идет от площади Ленина (старт колонны) до площади Республики (точка вытеснения). Это немногим более километра: продолжая аналогию с Тверской — примерно как от Пушкинской до Манежной.

Со всех сторон на проспект выходят помпезные, сталинского ампира дома: жилья тут практически нет. Каждое здание — это по сути целый квартал, омываемый с обеих сторон узкими улочками: в общей сложности на проспект Руставели их выходит аж 15.

Часть этих улочек — уже за Домом правительства по направлению к площади Республики — до конца операции оставались свободными; все желающие могли беспрепятственно отступить и уйти через них. Кроме того, солдаты периодически образовывали в своих цепях коридоры, выпуская из давки женщин и детей.

«Многие сотни людей по этому коридору были выведены на ул. Чичинадзе и тем самым спасены от гибели в давке, — скажет на допросе начальник тбилисской милиции полковник Гвенцадзе. — Если бы этого не было сделано, то в давке погибли бы, на мой взгляд, не менее 300 человек».

Основная давка происходит у ступеней Дома правительства, где расположились голодающие. Все жертвы той ночи погибнут именно здесь. И опять же, вопреки будущим легендам, отнюдь не по вине военных.

В момент, когда солдатские цепи подошли к Дому правительства, Гамсахурдия призвал голодающих сесть на землю, ступени, парапеты — кто где находится. Покидать поле боя он запретил.

Но когда шеренги вместе с отступающими стали напирать, им просто оказалось некуда деться; улицы Чичинадзе и Чанадзе, окружающие здание, из-за предательства милиции по-прежнему были перегорожены техникой. Людей зажало, точно в узком бутылочном горлышке, в отличие от Гамсахурдия, который вовремя успел скрыться.

Ровно то же — только в больших размерах — происходило и на Ходынке при коронации Николая, и в центре Москве на похоронах Сталина. Мечущаяся, ослепленная толпа — страшная стихия. Упал, поскользнулся — и спасения нет...

Сухой итог: 16 человек погибли на месте, еще трое скончаются потом в больницах…

…Примерно в 4.30–4.35 площадь перед Домом правительства была освобождена, а протестующие оттеснены вниз, в сторону площади Республики. Мирных демонстрантов здесь давно уже не осталось.

Отступая по проспекту Руставели, революционеры забрасывают солдат камнями, бутылками, взрывпакетами, взбираются на балконы и крыши домов. Со стороны площади Республики и перпендикулярных улочек к ним присоединяются все новые сторонники. Их уже несколько тысяч. Они переворачивают машины, пытаются возводить баррикады, таранить солдатские колонны грузовиками (На маршруте от Дома правительства до площади Республики будет травмировано и ранено еще 33 военнослужащих.)

Сейчас бы пару водометов — и проспект во всех смыслах окажется чистым, но грузинские огнеборцы по-прежнему отказываются задействовать пожарные расчеты. Не помогает даже вмешательство командующего группировкой МВД СССР Юрия Ефимова: грузинский брандмейстер отвечает советскому генералу, что подчиняется одному только министру Бакатину. Чтобы рассеять толпу, командир полка Бакланов вынужден применить слезоточивый газ.

«Разъяренная толпа забросала нас градом камней, бутылок, прутьев металлических, а по бронетранспортерам бросали скамейки деревянные, разбили все фары, габаритные огни, — описывал он впоследствии обстановку. — У личного состава было разбито 30% щитов… Автобус с ранеными (военнослужащими) был забит полностью. Бесчинствующие митингующие в автобусе и санитарных машинах разбили стекла. Я доложил обо всем генералу Ефимову и… по его приказу поставил задачу применить специальные средства «Черемуха».

Только к 5 утра проспект Руставели наконец очищен от демонстрантов. Все объекты и кварталы взяты войсками под охрану.

Когда утром тбилисцы проснутся, они не сразу осознают, что перед ними лежит уже совсем другая страна".