Григорий Юдин: "Россия - страна агрессивных индивидуалистов"

Социолог Григорий Юдин размышляет над антропологическим типом советского и постсоветского человека. По его мнению, прежние оценки философов что такое "гомо совьетикус" не во всём верны. В частности - в стране, где десятилетиями пропагандировался коллективизм, сложилось общество индивидуалистов, где каждый сам за себя. "Гомо советикус" - это совсем не моя конструкция, - говорит Григорий Юдин в эфире радиостанции "Эхо Москвы". - Во-первых, ее можно найти у такого интересного очень необычного философа Александра Зиновьева. Философ позднего советского периода. А я скорее имел в виду модель человека советского, о которой говорят многие социологи. И которая, пожалуй, наиболее известная стала благодаря Юрию Леваде и его группе. Которые начали в конце 1980-х годов и потом долго продолжали, и сейчас в разных формах продолжают исследования о простом советском человеке. Идея состояла в том, что простой советский человек это такой антропологический тип, который был выведен в советское время. Тот человек, которого создал советский режим и для него характерен целый ряд черт. Я бы сказал, что это модель довольно противоречивая. Но среди прочего она говорит, что для него характерно иждивенчество, склонность к патернализму и такой всеобъемлющий коллективизм. Ему радикально не хватает индивидуалистической ориентации. И с этим связано с точки зрения тех, кто эту модель разрабатывает, что в России не прижились никакие институты либеральной демократии, потому что они базируются на индивидуализме или требуют индивидуализма. А вот этот советский человек оказался таким очень резистентным. То есть у него большой потенциал сопротивления. И он не воспринимает никакие изменения, он их отбрасывает, и они от него отскакивают как от брони. Мне эта модель кажется как раз глубоко неправильной. Потому что если мы посмотрим, из этого возникает такой миф о российском коллективизме. Но если мы от этой умозрительной конструкции пойдем к реальным эмпирическим данным, которые собирают исследователи, то мы увидим, что у нас нет никаких оснований это утверждать. В России очень низкий уровень коллективизма – это как раз правда. Не высокий, а наоборот низкий. И это на самом деле можно видеть по целому ряду ключевых параметров. Исследователи ценностей, есть такие международные исследования ценностей большие, которые сравнивают друг с другом разные страны. Они показывают, что для России как раз характерна ультраиндивидуалистическая ориентация. Если мы сравниваем с Европой и Америкой - каждый сам за себя. И именно поэтому в России очень сильно затруднено любое коллективное действие. Именно поэтому людям очень трудно договариваться, находить общие интересы. Объединяться, отстаивать свои общие интересы. Это связано как раз с ситуацией: каждый сам за себя. Россия - страна агрессивного индивидуализма. В странах либеральной демократии, на которые мы часто ориентируемся, на самом деле имеет место некоторый баланс между коллективным и индивидуальным. Вообще с точки зрения социальной и политической теории задача состоит не в том, чтобы быть индивидуалистом или коллективистом, на самом деле это как бы два уровня, каждый из которых должен быть развит. Грубо говоря, для того чтобы у нас люди уважали чужой успех, чужую инициативу, поддерживали ее и так далее, для этого должна быть довольно сильная способность к самоорганизации, к самоуправлению. И мы все это видим, если мы посмотрим на европейское, американское общество тоже. Но если мы бросим свой взгляд на Европу и Америку, какие главные институты демократии там - вовсе не выборы. У нас обычно любят демократию отождествлять с выборами, а демократия начинается с местного самоуправления. С того, что демократия это коллективное самоуправление. Потому что берешь ответственность за собственный район, потом город, потом страну и вместе с другими ею управляешь. То есть у нас она должна начинаться с ТСЖ. Но у нас с большим трудом приживаются институты и более того, я бы сказал, что последние 20-30 лет по большому счету не занимались развитием самоуправления. В 1990-е годы это было еще хоть как-то, а потом самоуправление начали и предметно душить. Вот последняя новость, которую мы получаем из области здравоохранения, состоит в том, что во вполне себе государственных клиниках врачей заставляют на самом деле переводить пациентов на коммерческие услуги. Фактически заставляют вымогать из них деньги. И на основании этого премируют или наоборот наказывают и так далее. Это вроде бы казалось бы, врачи они по идее вовлечены в коммерческую деятельность, по идее они должны самоорганизовываться. Конечно, они не будут самоорганизовываться в этих условиях. Потому что у них нет никакой власти профессиональных ассоциаций. В этом смысле между коммерциализацией образования и жесткой государственной властью нет никакого принципиального противоречия. Государство может оставаться контролером этой ситуации, и при этом все здравоохранение у нас будет коммерциализировано. Это то, куда мы и идем. Для людей, которые концентрируют у себя власть и занимают руководящие посты в области здравоохранения, это замечательный путь. Для нас как для потребителей этих услуг, как для тех, кто заботится о здоровье себя и своих близких и для врачей, которые хотят нам помогать, это, конечно, путь неправильный. В этом смысле естественно, нормальный путь это профессиональная самоорганизация. Это создание больших профессиональных ассоциаций, в случае если мы говорим о конкретных предприятиях — это профессиональные союзы. Которые создают такой блок для любых инициатив, которые идут против профессиональной этики. Вот сегодня врач, если он видит, что если его заставляют вымогать у пациента деньги, он не может с этим ничего сделать. Если есть сильная профессиональная ассоциация, то у нее есть сильный рычаг влияния для того, чтобы сказать: нет, мы это делать не будем. Это противоречит нашим профессиональным ценностям. Мы, врачи не для этого здесь сидим, чтобы вымогать из людей деньги. В нашем случае решения принимаются каким-то одним конкретным врачом, который давным-давно не является врачом. И одним конкретным учителем, который давно не является учителем. А речь идет, если мы говорим о демократической самоорганизации, речь идет о том, чтобы люди организовывались в профессиональные ассоциации и сами принимали эти решения. Более того, мы видим, что люди хотят это делать. Что в тех случаях, когда совсем припекает, когда, например, в случае со здравоохранением были ситуации, когда откровенно какие-то неправосудные решения принимались в отношении врачей и врачи сплачивались в какие-то протоассоциации, и говорили: нет, стойте, защищали своих. Вот в принципе это ростки нормальной профессиональной самоорганизации. Вопрос только в том, чтобы она была институционализирована. Государству, конечно, невыгодно, чтобы она была институционализирована. Конечно, проще иметь дело с каждым человеком по отдельности, чем с крепкой профессиональной группой, которая точно знает, которая более компетентна и точно знает, в чем состоят интересы общества в данном случае".