ПСМ-110. Чириков и Горький. II

   В.Е. Жаботинский посвятил «чириковскому инциденту» и его отголоскам четыре статьи [33, с. 106-129]: «Дезертиры и хозяева», «Асемитизм», «Медведь из берлоги», «Русская ласка». Вторая из них была помещена Ф.Г. Мускатблитом в сборнике «По вехам...» [6, с. 25-31] без указания, когда она была впервые опубликована.
   Первая и третья статьи были опубликованы в еженедельнике Разсвет, №9 и №11 [34], №9 вышел 01 (14).03.1909
[35], вторая — в Слове, одновременно со статьей В.С. Голубева «Соглашение, а не слияние» [36], т.е. в №731 [6, с. 162] от 09 (22).03.1909. Надо сказать, что очередная дискуссия о том, что, как и предсказывал Ф.М. Достоевский, «жиды захватят еще гораздо больший круг действий в литературе», возникла еще в 1908 г., после появления статьи В.Г. Тана-Богораза «Евреи и литература» (Свободные Мысли. Спб., 1908. №41, 18.02 (02.03)), письма В.Е. Жаботинского «О евреях и русской литературе» (Там же. №46, 24.03 (06.04)) и ответа В.Г. Тана-Богораза «В чулане. К вопросу о национализме» (Там же. №48, 07.04 (20.04)). Интересно, что В.Г. Тан-Богораз предсказал перерастание «чириковского инцидента» в балаган [37]:

(...)
   Великая смута последних лет сорвала покровы с наготы нашей и обнажила раны. Им нет числа. И все рты раскрылись и вопиют об обидах, и возглашают лозунги, и требуют места на солнце. Они просыпаются сами собою в каждой мельчайшей частице народов, населяющих Россию. (...)
   Я знаю все это и знаю другое, худшее. Есть еще один национализм, самый крупный из всех, истинно русский. Он еще не создался, он впереди, он будет. (...) Чтобы сплавить его воедино и двинуть вперед, нужен свой Жаботинский, такой русский патриот, который не мечтает о казенных бутербродах и служит своему идолу, как настоящему Богу. (...)

   Итак, В.Е. Жаботинский пожелал принять участие в скандале и после своего первого фельетона о «чириковском инциденте» в Разсвете, по тону близкого к нововременскому «русский человек [Е.Н. Чириков], усердно старавшийся быть другом Евреев, не выдержал еврейского нахальства» [29] и русскознаменскому «реакция чудеса творит, превращая Струве и Чириковых в русских» [3, с. 183, 187], направил второй фельетон, «Асемитизм», в газету Слово, напечатавшей до этого письмо Е.Н. Чирикова [29]. Об этой газете можно прочесть в воспоминаниях В.А. Поссе: субсидировалось Слово «прогрессивными московскими промышленниками», М.М. Федоров был ее официальным редактором-издателем, друг П.Б. Струве Г.Н. Штильман — фактическим редактором, а быв. социал-демократ и быв. сотрудник Товарища В.С. Голубев — его заместителем; вообще, в Слово перешли многие сотрудники стоявшего между кадетами и меньшевиками Товарища (редактор которого, проф. Л.В. Ходский, перешел в созданную им Нашу Газету), а сам В.А. Поссе не стыдится своего сотрудничества в Слове, хотя и желал бросить газету из-за неприязни к П.Б. Струве [38, с. 443-444].
   Наша Газета, сперва не желавшая раздувать скандал [16], [30], но после публикаций Новой Руси, Слова и Нового Времени, заявившего, что «оппозиционная печать хранит упорное молчание» о «чириковском инциденте» [39], перепечатала вышеупомянутое письмо К.И. Арабажина [32], затем, после выступления В.Е. Жаботинского с «Асемитизмом», а вслед за ним П.Б. Струве [6, с. 32-36, 162], уязвившего Нашу Газету, решившую было, что «чириковский инцидент» исчерпан, Наша Газета пошла походом на Струве и Ко [40], [41].
   Новое Время в связи с публикациями Слова ехидно заметило, что «с большим риском окончательно доканать свою репутацию выступил г. Петр Струве», призвало еще не высказавшихся «асемитов» присоединиться к скандалу [42], и этому призыву (точнее, обращенному к «некоторым органам большой передовой прессы Петербурга» призыву В.Е. Жаботинского «заголить и обнажить» обнаруженное П.Б. Струве «национальное лицо», пардон, перестать замалчивать «случай с г-дами Чириковым и Арабажиным») вняла Речь в лице П.Н. Милюкова и Ко [6, с. 36-41, 162], [43]. Затем еще раз высказался Е.Н. Чириков, заявивший, что «за ужином совершенно отсутствовал вопрос политический, и национальность была затронута исключительно в области литературной» и что «национальность же без быта, по моему мнению, немыслима» [44]. Споры о «национальном лице» занимали газетные полосы около недели, и только 100-летие со дня рождения Н.В. Гоголя вызвало у газет желание прекратить полемику вокруг «чириковского инцидента».
   Характерно, что обвинение в «асемитизме», брошенное В.Е. Жаботинским в адрес Русских Ведомостей не вызвало у этой газеты желания ему ответить, она ограничилась критикой статей В.С. Голубева и П.Б. Струве [45]. Московские Ведомости, повидимому считая себя газетой сериозной, не пожелали пнуть давнего врага, Русские Ведомости, и вообще никак не освещали «чириковский инцидент». Можно еще отметить статьи Е.Д. Кусковой, прошедшейся заодно по декадентам [46], и И.М. Бикермана, заявившего, что пройденный П.Б. Струве длинный и извилистый путь от марксизма к национализму ослабил в его мозгу сдерживающие центры [47]. Между прочим, после выхода в 1912 г. 1-го издания «Фельетонов» В.Е. Жаботинского Киевская Мысль пожелала кое-что написать о его творчестве [48], подчеркнув симпатию автора к порнографии [49].


   Я уже цитировал выше пророчество Ф.М. Достоевского о том, что «жиды захватят еще гораздо больший круг действий в литературе».
   Но, что в 1909 г. писали о «еврейском засилье»? Конечно, М.О. Меньшиков едва ли сменил вехи в этом вопросе, так что воспользуюсь чуть более ранней его цитатой: «Грингмут пребывал всю жизнь свою в положении Лаоокона, он боролся с обвивавшими его гадами печати, у нас почти сплошь еврейской» [50]. Можно обратиться и к статьям гораздо менее известного журналиста, в 1908—1909 г. в Московских Ведомостях и в 1910—1911 гг. в Колоколе (а также в неизвестное мне время в Казанском Телеграфе) под псевдонимом Гой печатавшим корреспонденции из Вены. Гой — это Леонтий Фомич Воронин, доцент русского языка в Венском университете; «идеальный черносотенец, искренне верующий», корреспондент Колокола, освещавший III Велеградский конгресс, упоминается в письме о. Л. Федорова митрополиту А. Шептицкому от 05 (18).08.1911 [51, с. 419]; в Колоколе корреспонденции с конгресса были подписаны псевдонимами Гой и Л.В. [52]. Так вот, Л.Ф. Воронин живописал ужасы еврейского засилья в европейской печати, поведав о коммерческом, нравственном и общественном бойкоте евреями органов арийской прессы [53], о том, что все без исключения телеграфные агентства, Гавасы, Вольфы, Рейтеры и др., «принадлежат еврейским компаниям и управляются еврейскою администрацией» [54], а о России, где он посетил все губернские города в 1904—1906 гг., сообщил, что «в Петербурге и Москве девять десятых газет принадлежат и издаются евреями, или подставными от них лицами из российских изменников» [55]. Интересно также мнение декадента, писателя А. Белого, писавшего, что русская печать сделалась «зеркалом хамским» и что «в негодовании прессы по поводу выхода «Вех» слышатся иногда те же ноты, какие слышатся в негодовании лицемерных развратников при виде наготы» [56, с. 66-67], добавляя, что «жид пришел», пардон, что евреи почти монополизировали музыкальную и литературную критику в русских журналах и диктуют задачи русской литературе [57, с. 77-78]. Понять все это тяжело: как в России, стране, где, слава Богу, не было парламента, зато были самодержавие и черта оседлости, могло развиться пугающее одновременно М.О. Меньшикова и А. Белого еврейское засилье, это сериозный вопрос. Было или нет «еврейское засилье» в том виде, каким оно представлялось М.О. Меньшикову с А. Белым или же ближе к истине мнение Ф.Г. Мускатблита [6, с. 9-11], это безразлично: поскольку В.Е. Жаботинский взялся за борьбу с антисемитизмом и асемитизмом, постольку он, наверное, мог бы взяться и за разоблачение ПСМ. То же можно сказать и о П.Б. Струве, П.Н. Милюкове и др. участниках балагана около «чириковского инцидента». Увы, изследователи ПСМ, о чем я уже неоднократно писал, не оценили того факта, что единственной газетой, разоблачавшей ПСМ, было Новое Время, как это не удивительно; правда, я не уверен в том, что эти изследователи вообще читали русские газеты.


33. Жаботинский В.Е. Фельетоны. 3-е доп. изд. Берлин, 1922.
34. Книжная Летопись. Спб., 1909. №23, 06 (19).06, с. 42.
35. Кац Ш. Одинокий волк: Жизнь Жаботинского. Том 1. Тель-Авив, 2000. с. 584.
36. Среди газет и журналов. // Новое Время. Спб., 1909. №11851, 10 (23).03, с. 4.
37. Тан-Богораз В.Г. В чулане. К вопросу о национализме. // Свободные Мысли. Спб., 1908. №48, 07 (20).04, с. 1-2.
38. Поссе В.А. Мой жизненный путь. Дореволюционный период (1864-1917 гг.). М.-Л., 1929.
39. Среди газет и журналов. // Новое Время. Спб., 1909. №11848, 07 (20).03, с. 13:

   Об эпизоде на литературном «рауте» у г. Ходотова оппозиционная печать хранит упорное молчание. (...)

40. Печать. // Наша Газета. Спб., 1909. №58, 11 (24).03, с. 4.
41. Печать. // Наша Газета. Спб., 1909. №59, 12 (25).03, с. 3.
42. Среди газет и журналов. // Новое Время. Спб., 1909. №11852, 11 (24).03, с. 4.
43. Среди газет и журналов. // Новое Время. Спб., 1909. №11853, 12 (25).03, с. 4.
44. Среди газет. Евгений Чириков о национализме. // Современное Слово. Спб., 1909. №470, 18 (31).03, с. 1.
45. Максимов А.Н. Чем дальше в лес, тем больше дров. // Русские Ведомости. Спб., 1909. №61, 15 (28).03, с. 3.
46. Е.К. (Кускова Е.Д.). Сумерки. // Наша Газета. Спб., 1909. №59, с. 1-2:

   Бросили камешек в стоячую воду, и пошли круги, вода взволновалась. Г.г. Чириков и Арабажин сказали на частном ужине какое-то, быть может, неловкое слово; слово подхватили, смысл его исказили, и — пошла писать губерния. Из слова сделали «дело», и, надо сказать, прескверное дело. Прокуроры и следователи, впрочем, плохо сговорились между собою, и потому получились два разных обвинения. Одни начали обвинять кого-то в «культурном антисемитизме», другие — в преступном попустительстве, «асемитизме». Явились и третьи, истинно-откровенные люди, находящие нужным выковыривать кажлое чувствице, которое зашевелится у них в душе, выносить его на публику, бить себя в грудь и каяться: каемся, каемся, есть в нас чувствице, не хотим скрывать его, каемся публично, всенародно... (...)

47. Бикерман И.М. Очерки русской жизни. У роковой черты. // Бодрое Слово. Спб., 1909. №6, стлб. 103-114.
48. Лиров М. (Литваков М.И.). Сомнительное достоинство. (О «Фельетонах» г. В. Жаботинского). // Киевская Мысль. К., 1913. №40, 09 (22).02, с. 5:

(...)
   Основная мысль всей книги г. Вл. Жаботинского состоит в следующем: «они», то-есть, христиане, «нас», то-есть, евреев, не любят, но «нам», дескать, наплевать, так как «они» сами по себе и «мы» сами по себе, причем «теория» эта преподносится публике со столь свойственной этому фельетонисту задорной кокетливостью салонного национал-социолога... (...)
   «Ощущение своей аристократичности есть первый и главный признак аристократичности»,— пишет сам г. Жаботинский.— Конечно, иногда parvenu выдает себя за аристократа. Но достаточно выскочке встретиться лицом к лицу с барином, и он смутится, собьется с тона — он ощутит свою инфериорность».
   Увы! С каким это «настоящим барином» встретился в своей национальной идеологии г. Жаботинский, что ему до сих пор никак не удается взять естественный тон, свойственный, обыкновенно, «ощущению аристократичности»?..
   С каким-то непонятным торжеством г. Жаботинский все время подчеркивает: «Ага! Струве нас не любит, Милюков нас не любит, даже Плеханов — и тот нас не долюбливает!» Какая, подумаешь, радость!.. (...) Чего же так торжествует г. Жаботинский по поводу проявления нелюбви к евреям в среде прогрессивно настроенных элементов общества? Неужели «нас» любят один только Грей да Кидерлен-Вехтер? Некогда «нас» любил турецкий султан, затем «нас» полюбили младотурки, а теперь «нас» готовы задушить в своих объятиях европейские дипломаты? И одна только прогрессивная интеллигенция всех народов «нас» терпеть не может?.. (...)
   Г. Жаботинский доказывает, что горячее участие евреев в освободительном движении причинило еврейскому народу неисчислимый вред (...)
   Знакомые мотивы. Но да позволено мне будет привести здесь историческую справку по этому вопросу.
   До подъема освободительной волны сионисты типа г. Жаботинского были абсолютно против участия евреев в освободительном движении. Сейчас же вслед за появлением манифеста 17-го октября, сионистский центральный комитет издал свой манифест, в котором провозгласил, что он всегда считал немыслимым какую бы то ни было национально-освободительную борьбу до завоевания, хотя бы элементарных, свобод. Тогда же пишущий эти строки, отметив лживость этого неожиданного заявления, спросил: значит, надо бороться за свободу?
   Затем, сионисты собрались на съезде в Гельсингфорсе и приняли самую широковещательную программу требований и реформ. То-есть, когда сионистам и г. Жаботинскому в их числе показалось, что освободительное движение победило, они поспешили предъявить и свои подложные счета для оплаты. Но наступила реакция — и опять пошла проповедь «воздержания». (...)
   И г. Жаботинский еще обижается, когда его идеологию определяют, как лавочническую... (...)

49. Браз М. Без энтузиазма. // Киевская Мысль. К., 1913. №45, 14 (27).02, с. 2:

   Г-ну Вл. Жаботинскому зачем-то понадобилось выступить в защиту желтой печати. С непонятною старательностью г. Жаботинский отстаивает (в «Дне») цели и средства желтой печати, считая вполне естественною ея торговлю порнографией, сенсацией, рекламой. Кое-что из упреков, адресуемых желтой прессе, автор отвергает, кое-что признает, но в общем доказывает, что желтая пресса, не превосходя своей порочностью обычную и даже как-будто обязательную порочность печатного слова, в то же время несет известную общественную службу, выполняет известную «миссию». «Это,— говорит г. Жаботинский,— не отрава, а пища. Товар грубый, безвкусный, крикливый, но настоящий. (...) Нет другого пути, чтобы поднять мещанскую улицу до настоящей газеты и настоящей книги. Пресса для улицы есть повсюду, должна быть она и у нас (...)
   Порнография? «А Мопассан не скабрезен? Хороший тон требует сказать, что нет,— а все-таки это неправда». А «Декамерон» не скабрезен? «Талант,— провозглашает автор,— имеет право быть скабрезным». Ну, а «безвкусная, крикливая, грубая» желтая пресса? Тем более: на то ведь она и груба, безвкусна и криклива.
   Сенсация? Но, Боже мой, какая же это газета обходится без сенсаций. (...)
   Реклама? (...) Но «в начале прошлого десятилетия у каждой курсистки на стене висела открытка, изображавшая сцену из интимной жизни тогдашних любимцев: за столом, чуть ли не вокруг самовара, сидят: Горький, Андреев, Шаляпин, Чириков, Скиталец и др. И никто в этом не видел тогда рекламы. (...) Трудно, очень трудно установить границу»...
   Я привел эти выдержки, чтобы установить, так сказать, методологию парадоксов г. Жаботинского. Основная черта ея — «трудно, очень трудно установить границу». При некоторой софистической ловкости, раз уж так трудно установить границу,— можно обосновать Бог знает что. Меньшикову,— он более искусен нежели г. Вл. Жаботинский и менее добросовестен — ничего не стоит доказать, что повесить человека — значит не совершить безчеловечное злодеяние (...), а выполнить свой долг перед отечеством и великодушен (...) тот, кто самоотверженно, не щадя своей совести и своего ночного покоя, мужественно захлестнет петлю. (...)
   Г. Жаботинский — ужасный еретик, парадоксалист и оригинал — (...) покуда он занимается пустопорожней, хотя и звонкой болтовней в сфере вопросов, его не волнующих, ему далеких и чуждых. Но как только тот же еретик и парадоксалист вступает в полосу интересов, ему близких — (...) мысль его с безпредельного простора высот спускается в самые затхлые закоулки банальности — и — увы! — место трезвейшего реалиста, сокрушающего и Мопассана, и Боккачио, занимает... сионист, существо в высшей степени не импонирующее, безпомощно, хотя и с большим энтузиазмом, барахтающееся в мистических сетях. Только и всего. Пусть попробует г. Жаботинский приложить свою софистическую и еретическую прыть к обоснованию сионизма — он придет к апологии погромов. И наоборот — пусть попробует г. Жаботинский приложить свой сионистский энтузиазм, свою теплую веру к вопросу о желтой прессе — как, скоро он забудет о парадоксах, о еретических софизмах! Только без энтузиазма, без любви, пустопорожне, без интимной заинтересованности, болтая, можно договориться до хладнокровной апологии желтой прессы.

50. Меньшиков М.О. Заслуга Грингмута. // Новое Время. Спб., 1907. №11336, 03 (16).10, с. 2-3.
51. Митрополит Андрей Шептицький і греко-католики в Росії. Книга 1. Документи і матеріяли, 1899-1917. Львів, 2004. с. 419, 425, 889.
52. III-й Велеградский съезд. // Колокол. Спб., 1911. №1590, 19.07 (01.08), с. 2 (Л.В.); №1594, 23.07 (05.08), с. 1 (Гой); №1595, 24.07 (06.08), с. 1 (Гой).
53. Гой (Воронин Л.Ф.). Письма из Вены. XX. Свобода печати.— Международно-еврейская цензура.— Психология паразитизма. // Московские Ведомости. М., 1909. №18, 23.01 (05.02), с. 4; №19, 24.01 (06.02), с. 4.
54. Гой (Воронин Л.Ф.). Письма из Вены. XXI. Политическое и экономическое значение международной еврейской печати. // Московские Ведомости. М., 1909. №39, 18.02 (03.03), с. 4.
55. Гой (Воронин Л.Ф.). Письма из Вены. XXII. Международная еврейская пресса, как величайшая держава в мире. // Московские Ведомости. М., 1909. №63, 18 (31).03, с. 4; №69, 25.03 (07.04), с. 4.
56. Белый А. (Бугаев Б.Н.). Правда о русской интеллигенции. По поводу сборника «Вехи». // Весы. М., 1909. №5, с. 65-68.
57. Белый А. (Бугаев Б.Н.). На перевале. XIV. Штемпелеванная культура. // Весы. М., 1909. №9, с. 72-80.