1 Сижу в кафе, режу пластмассовым ножом котлетку. Открывается...
Приветственно машу рукой, она замечает меня и плюхается на стул напротив.
— Какая встреча! Давно тебя не видела. А у меня сегодня выходной.
— Выглядишь отлично. Вик, у тебя уже все в порядке?
Вика пару месяцев назад делала несложную операцию, поэтому я, конечно, интересуюсь ее здоровьем.
— Да, все окей! Мне даже премию выдали за болезнь, представляешь?
— Это как?
Вика рассказала. Первым ее полетом после выхода на работу был рейс
Москва — Лондон. Летели на потрепанном "боинге", человек сто на борту.
Через час после вылета из Шереметьево попали в страшную грозу. Самолет начал часто и грозно падать в воздушные ямы. Через десять минут настала такая болтанка и турбулентность, что все верующие на борту стали причитать и молиться, а остальные заорали в голос. Ситуация осложнялась тем, что на борту было много маленьких детей — им ничего не объяснишь, а глотки ого-го какие. Визг, крик и мат стояли невообразимые. Самолет трясся и скрипел. Все бы наверняка кончилось плохо, если бы не фантастическое хладнокровие Вики. В промежутке между пассажирскими воплями она тихим, суровым голосом объявила:
— Уважаемые пассажиры, просьба сохранять спокойствие. Я попадаю в такую грозу двадцать раз за год, и, видите, стою перед вами живая.
После этого Вика таким же негромким, суровым голосом успокоила нескольких особо истеричных дамочек, подала кому-то рвотные пакетики.
Потом еще несколько раз обратилась к пассажирам — негромко, сурово, с расстановкой. Глядя на тихую, мужественную стюардессу, ни разу не повысившую голос, мужчины и дамы совсем умолкли, а дети приутихли и только продолжали испуганно икать.
Вика рассмеялась:
— На самом деле, я никогда не летала в такую грозу! Я тоже думала, что пришел трындец! Как же мне хотелось заорать со всеми, ты не представляешь! Но я просто не могла — операция ведь была на связках.
Громче своего обычного голоса не получалось произнести ни звука.
Поневоле пришлось играть роль тихой, суровой воспитательницы...