Как Кудрин рассказал народу, что может и что должна Россия
На состоявшихся недавно "Примаковских чтениях" председатель Центра стратегических инициатив Алексей Кудрин представил подготовленный Центром стратегических разработок доклад "Тезисы по внешней политике и позиционированию России в мире на 2017-2024 год.
Когда умный и авторитетный человек берется за новую для себя тему, это всегда интересно. Тем более что доклад ЦСР был подготовлен совместно с Российским советом по международным делам.
Как бывает почти всегда в подобных исследованиях, с констатирующей частью в 33-страничном документе дело обстоит куда лучше, чем с практическими, пригодными к употреблению рекомендациями. Так, авторы утверждают, что Россия сильно проигрывает от конфронтации с Западом: сокращаются возможности по привлечению инвестиций, растут барьеры для российского бизнеса за рубежом, страдает торговля; закрыты многие направления сотрудничества, в которых заинтересована сама РФ, включая нефтегазовую и банковскую отрасли. Далее справедливо указывается на возрастающий риск втягивания в изматывающую для страны гонку вооружений. При этом обходятся нюансы, отличающие бессмысленную борьбу за глобальное превосходство в военной сфере от реально необходимых мер по модернизации вооруженных сил, их технического перевооружения и реформы системы управления войсками. Именно в этом разделе содержится, пожалуй, самый сильный тезис доклада: "Отставание в развитии экономики и институтов управления представляет собой значительно большую угрозу для суверенитета и целостности страны в сравнении с реалистичными военными угрозами, от которых Россия уже надежно защищена". Далее выдвигается сверкающее оригинальностью предложение "идти в сторону поэтапного снятия взаимных санкций и дискриминационных режимов, возвращения к полноценному экономическому сотрудничеству с Западом". Получается, что руководство России этого до сих пор не поняло или сознательно отказывается принять.
В докладе Кудрина утверждается, что присоединение Крыма серьезно подорвало доверие между Москвой и западными государствами. Подобная констатация серьезно сдвигает точку отсчета. Как представляется, доверие со стороны России стало улетучиваться за 10-11 лет до того, на фоне "оранжевых революций" и первых серьезных стычек по поводу украинского транзита газа.
Неоднозначность тезиса о том, что "Украина потеряна для России в качестве партнера", настолько велика, что требует отдельного, развернутого анализа. Здесь же можно ограничиться цитатой новой для российского руководства идеи "предпринимать последовательные усилия по ликвидации конфликта в Донбассе; проблема требует как диалога с Киевом, так и договоренностей с Западом". За этим следует попросту оскорбительный для нашего МИДа совет дипломатам "сосредоточиться на выполнении тех положений минских соглашений, которые способствовали бы мирному процессу и были бы приемлемы для всех участников".
Дальше — больше. В докладе предлагается разработать позитивную стратегию отношений с Западом, в которой "будет уделено внимание экономическому и гуманитарному сотрудничеству, а также минимизации рисков вооруженного конфликта". Выходит, ЦСР и РСМД попросту не знакомы с текстом утвержденной внешнеполитической стратегии России, в котором этой теме уделено ключевое место. Следует отметить, что в докладе нет ни единого указания на желание условного Запада искать каких бы то ни было компромиссов с нашей страной.
Авторы отмечают необходимость ведения диалога с США в области стратегической стабильности, включая начало разработки параметров нового договора по сокращению стратегических ядерных вооружений на смену СНВ-III после истечения его срока действия в 2021 году. Справедливо подчеркивая взаимосвязь между стратегической темой и вопросами ПРО и ядерном оружием средней и малой дальности, ЦСР призывает "прилагать усилия по сохранению Договора о ракетах средней и меньшей дальности" и "снимать противоречия по вопросам ПРО в Европе".
Что же касается ЕС, то ЦСР выступает за возвращение к идее четырех общих пространств Россия-ЕС, провозглашенной на саммите в Санкт-Петербурге в 2003 году: экономического пространства, свободы, безопасности и правосудия, внешней безопасности, науки и культуры. Однако эта идея не учитывает одно простое обстоятельство: Брюссель готов строить пространства исключительно на основе своего законодательства и своих ценностей. Вряд ли такой отправной посыл куда-то приведет в обозримом будущем, будь то торговля, инвестиции, третий энергопакет, визы или роль и права гражданского общества.
Советы выдвинуть инициативу о создании общерегиональной системы безопасности на Ближнем Востоке, а также урегулировать ситуацию в Сирии "совместно со всеми ключевыми игроками — в том числе, конечно, с США", наверняка заставит недоумевать специалистов-ближневосточников на Смоленской площади.
Авторы констатируют, что Россия находится в состоянии информационной войны с ключевыми глобальными центрами силы, а это вредит российскому имиджу, влияет на решения инвесторов, подрывает гуманитарные связи. Справедливо отмечается, что "ожидать снижения оборотов информационной кампании против России не приходится", однако из этого следует не совсем логичный вывод о том, что действовать Москве нужно первой.
ЦСР и РСМД выступают за "качественное изменение политики на постсоветском пространстве через создание привлекательных институтов экономической интеграции и коллективной безопасности; выход за рамки постсоветской парадигмы через сотрудничество с внерегиональными партнерами". Как представляется, именно на достижение этих целей направлены усилия Кремля и МИДа по продвижению евразийской интеграции, укреплению ОДКБ и начавшийся диалог с Китаем (ШОС и "Шелковый путь"), Индией, Ираном Израилем и другими странами, расположенными за пределами большого евразийского региона. Другое дело, что эффективность этих усилий серьезно страдает в результате забегания вперед, поспешного нагромождения наднациональных институтов в ущерб практическим шагам на уровне рядовых жителей и хозяйствующих субъектов стран-членов ЕврАзЭС.
Широкими мазками предлагается работать на "последовательное достижение компромиссов в решении ключевых политических проблем в отношениях с Западом, недопущение гонки вооружений и переформатирование системы евроатлантической безопасности", а также налаживать "избирательное сотрудничество по общим проблемам с перспективой расширения направлений такого сотрудничества и содействовать "изменению духа отношений России и Запада от конфронтации к взаимовыгодному сотрудничеству в полицентричном мире". Спорить с этим трудно, дело за малым — спросить мнение того самого Запада.
В докладе отмечается, что, хотя ее экономика несопоставима ни с одним из перечисленных центров силы, Россия "способна играть балансирующую роль (game changer) во всех ключевых регионах — Европе, Арктике, АТР, в Центральной Азии и на Ближнем Востоке". Остается только гадать, на чем основан подобный оптимизм в отношении геополитического потенциала нашей страны на данном этапе.
Далее прогнозируется, что "в ближайшие несколько десятилетий произойдет глобальное изменение потребительского спроса, связанное с ростом качества жизни в Азии". Это в свою очередь "открывает широкие возможности для роста мировой экономики, в котором Россия может и должна найти свою структурную нишу". Тезис интересный и заслуживающий глубокой проработки, но бывший вице-премьер и его нынешний коллектив не поясняют, на чем основаны оптимистические "может и должна".
Остается только сожалеть, что развернутый аналитический материал, подготовленный авторитетными и уважаемыми людьми, оказался столь беден на пригодные к употреблению рекомендации. Его прикладная ценность, пожалуй, лучше всего иллюстрируется словами самого председателя ЦСР и руководителя авторского коллектива: "Мы понимаем, что находимся в очень сложных отношениях сейчас, но нам нужно делать шаги навстречу друг другу с обеих сторон, немножко придержать свои амбиции или какие-то обиды. Думаю, это возможно". Поистине достойно кота Леопольда.