Уже не считаем санкции системным риском для банков
Зампред Банка России Ольга Полякова в интервью РБК рассказала о текущих итогах борьбы с дропами, новых мерах, которые должны свести этот теневой бизнес к нулю, а также о том, как банки пережили год охлаждения экономики и какие новые требования их ждут.
«Нет ожиданий, что в следующем году ситуация ухудшится»
– Эксперты и банкиры дают разные оценки, что будет с финансовым результатом банков по итогам года: кто-то ждет обновления рекорда, кто-то утверждает, что прошлогодней прибыли не будет «даже близко». Какой взгляд у ЦБ? Можно ли рассчитывать на какие-то разовые положительные эффекты под конец года?
– Как мы уже отмечали, прогнозируем в этом году почти такую же прибыль банков, как в прошлом: в 2024 году было 3,8 трлн рублей, за 2025 год, по нашим оценкам, банки заработают около 3,5 трлн рублей. За девять месяцев прибыль была около 2,7 трлн рублей, как и годом ранее. Но нельзя забывать о росте расходов на резервы, особенно в корпоративном портфеле, что оказывает более серьезное давление на прибыльность банков в 2025 году.
Если говорить о разовом положительном эффекте, то финансовый результат в текущем году поддержали доходы по ценным бумагам. Но относить его к неожиданным, наверное, не стоит – на фоне смягчения денежно-кредитных условий банки отражали в том числе положительную переоценку бумаг по фиксированным ставкам.
– В 2026 году давление на прибыль банков со стороны резервов сохранится?
– Если смотреть по сегментам, то в рознице кредитные риски, с нашей точки зрения, не будут так же сильно влиять на капитал и финансовый результат в следующем году, а вот в корпоративном сегменте не исключено продолжение «вызревания» по части кредитов субъектам МСП (малого и среднего предпринимательства) и компаниям с высокой долговой нагрузкой.
– Можно ли говорить, что 2025 год будет пиковым с точки зрения реализации кредитного риска?
– Рост просрочки в этом году действительно ускорился, его нельзя назвать пиковым по кредитному риску, системных проблем мы не видим.
Сейчас вызрели риски по розничным кредитам. В основном это были ссуды, которые банки активно выдавали в 2023–2024 годах, в том числе новым заемщикам без кредитной истории, а риски по ним оценить сложнее.
- В необеспеченных потребительских кредитах просрочка по итогам девяти месяцев составляет 12,9% портфеля, увеличившись с начала года на 3,8 процентных пункта. Но эти кредиты хорошо покрыты резервами.
- В ипотечном портфеле уровень проблемных кредитов сохраняется на очень низком уровне – 1,7%.
- В отношении корпоративного бизнеса банков мы не видим сейчас существенных проблем. Так называемые плохие кредиты (IV и V категории качества, то есть проблемные и безнадежные ссуды) в основном уже вызрели, их доля в общем портфеле не превышает 5% – это совершенно нормальный показатель, и они на 87% покрыты резервами и залогами.
- Еще почти 7% корпоративного портфеля приходится на потенциально проблемные кредиты. Понятно, что ключевая ставка высокая, есть проблемы с экспортом, с ростом издержек в логистике и это давит на финансовое состояние заемщиков. Но я бы не сказала, что это драматично. Банки ведут с этими заемщиками предметную работу, идут им навстречу в вопросах реструктуризации и вместе ищут подходящие решения.
У нас нет ожиданий, что в следующем году ситуация с финансовым состоянием корпоративных заемщиков банков существенным образом ухудшится. При этом мы, как регулятор, консервативно смотрим на оценку кредитного риска и стимулируем банки, чтобы они создавали резервы по тем кредитам, по которым есть такая необходимость.
«Порядка 20% дропов приходится на несовершеннолетних»
– По последним данным ЦБ, в России ежемесячно открывается до 100 тыс. дропперских счетов. Еще в начале года звучала цифра – 80 тыс. дропов каждый месяц. Есть ощущение, что градус проблемы не снижается. Так ли это?
– Градус проблемы на самом деле все-таки снижается. Помимо количества дропов, то есть граждан, которые вовлекаются в незаконную деятельность, нужно смотреть на объемы p2p-переводов по счетам дропов. Такие переводы и есть основной способ безналичных расчетов теневого бизнеса с гражданами. Мы обратили внимание на это три года назад, когда увидели рост подобных операций.
Для того чтобы противодействовать им, выявлять и пресекать такие схемы, мы очень плотно работаем с банками. Повысили скорость выявления и остановки операций по счетам дропов. В итоге объем операций по счетам дропов в текущем году в сравнении с данными прошлого года снизился более чем в три раза. Кратно уменьшилась и средняя сумма операций на одного дропа. Это очень существенное снижение, и, с нашей точки зрения, это самый главный показатель.
Что еще? Мы сделали неудобным использование карты дропа. Если раньше такая карта могла жить примерно месяц, то сейчас она выявляется быстро, в течение часов, а иногда даже и минут. Поэтому карта становится дороже: раньше она стоила где-то порядка 10 тыс. рублей, сейчас – 30–50 тыс. рублей, а если мы говорим о карте премиального сегмента, по которой обычно устанавливаются большие лимиты на переводы, то такие карты стоят уже 70 тыс. рублей.
Этот бизнес становится все более неудобным и дорогим. Наша цель – чтобы он фактически свелся к нулю.
– В базе ЦБ уже есть данные об 1,2 млн дропов, в конце 2024 года их было 700 тысяч. Сколько таких клиентов сейчас? И почему был такой заметный прирост их числа?
– 1,2 млн – примерно так и остается. На рост количества дропов в предыдущие периоды повлияли и наши действия: счета дропов блокируются, и дроповодам необходимо быстро их менять, чтобы компенсировать выпадание тех, кто раньше мог работать, но в итоге попал в нашу базу.
К сожалению, порядка 20% дропов приходится на несовершеннолетних. Это можно объяснить тем, что молодые люди не в полной мере осознают, какой риск на себя принимают, их прельщает легкий заработок. Надеемся, что вступившие в силу в августе поправки в Гражданский кодекс о запрете банкам открывать счета несовершеннолетним без согласия их законных представителей будут способствовать решению этой проблемы. Мы, в свою очередь, для банков выпустили методические рекомендации для снижения рисков вовлечения несовершеннолетних в дропперство. Хотя, надо сказать, в сети дроповодов попадают и люди старшего поколения. Таких, по нашим оценкам, около 5%.
– После принятия этой нормы какой-то эффект вы увидели? Снизился ли поток несовершеннолетних дропов?
– Пока рано говорить об эффекте, мера заработала с 1 августа, и прошло слишком мало времени, чтобы делать такие оценки.
«Граждане не до конца понимают, чем может обернуться их операция»
– Недавно в силу вступили поправки об уголовной ответственности для дропов. Уже есть дела в отношении таких лиц. Это помогает сократить объемы сомнительных операций?
– Мера введена, но таких уголовных дел пока немного. Одно из первых было в отношении индивидуального предпринимателя, который дал возможность дроповодам воспользоваться своим счетом. В целом мы считаем, что эта мера будет иметь положительный эффект. Конечно, снижение объемов дропперских операций во многом зависит от нашей работы с банками, но все-таки психологический фактор, когда человек находится под угрозой уголовной ответственности, играет большую роль. К тому же, напомню, уголовная ответственность введена не только для дропов, но и для лиц, которые используют их карты.
Важно отметить, что самим гражданам, которые оказались вовлечены в дропперскую деятельность, необходимо сотрудничать с правоохранительными органами, с банками, раскрывать имена тех, кто их привел их на эту «работу», – дроповодов. Тогда, я надеюсь, и таких дел будет меньше, и последствий для граждан в виде уголовной ответственности. Кстати, изменения в Уголовный кодекс предусматривают, что если человек активно сотрудничает с правоохранительными органами, то возможно освобождение от уголовной ответственности.
Еще одна наша задача в этой сфере – просвещение. Необходимо рассказывать людям о рисках и негативных последствиях дропперской деятельности, объяснять правила безопасного финансового поведения, чтобы злоумышленники не могли втянуть их в незаконную деятельность.
– Известна практика, когда при подозрении в дропперстве банки не доводят претензии к этим людям до уголовных дел, до судов, а решают проблему с ними напрямую – дроп добровольно пишет заявление о мошенническом переводе, и у банка появляются основания вернуть переведенные ему деньги обманутым клиентам. Как Центробанк к этому относится?
– Положительно, конечно. Я считаю, что восстановление нормального клиентского опыта – это и есть задача банка, это своего рода его просветительская работа с клиентами. Абсолютно нормальный способ.
– Фиксировали ли вы случаи, когда человека намеренно делали дропом, присылая ему на карту средства сомнительного происхождения?
– Очень сложно ответить на этот вопрос, такие случаи фиксируют скорее правоохранительные органы. Мы, со своей стороны, уже обращали внимание граждан на риски взаимодействия с теневым бизнесом в интернете, где активно используется схема «треугольник». Это случаи, когда при расчетах с криптообменниками и онлайн-казино – а такие структуры работают в нашей стране нелегально – человек может невольно стать участником операций, связанных с финансированием преступной деятельности или продажи наркотиков. Здесь можно говорить, что гражданин не до конца понимает, чем может обернуться проводимая им операция.
Например, он продает криптовалюту через нелегальный криптообменник на общую сумму 100 тыс. рублей, а ему деньги поступают на счет мелкими переводами по 2–3 тыс. рублей. Зачастую граждане не понимают, что переводы поступают от тех, кто делает ставки в онлайн-казино, оплачивает приобретение наркотиков, или тех, кто, поверив мошенникам, перевел средства на «безопасный счет».
В результате такой операции гражданин попадает в нашу антиотмывочную базу или в нашу базу о всех случаях и попытках мошенничества, ему, в соответствии с законодательством, ограничивают или блокируют операции. И в дальнейшем ему приходится объясняться с банком, правоохранительными органами или Банком России о том, имел он или не имел отношение к сомнительным сделкам.
– А насколько распространены сейчас схемы с «треугольниками»?
– Я бы не сказала, что сейчас это основная история, но это по-прежнему из используемых способов расчетов. Он востребован теневым бизнесом, потому что банки видят этот перевод как между двумя добросовестными клиентами, без участия дропа.
«Нет задачи полностью отключить клиента от банковского обслуживания»
– В конце 2024 года ЦБ анонсировал запуск единой платформы по обмену информацией с банками о клиентах – физических лицах, заподозренных в дропперстве. На каком этапе находится эта работа?
– Концепция платформы «Антидроп» утверждена, подготовлен проект архитектуры, и сейчас мы разрабатываем техническое задание, чтобы со следующего года перейти уже непосредственно к разработке самой платформы. Алгоритмы все готовы, мы понимаем, как это должно работать, но этот процесс небыстрый. По оптимистичным прогнозам, скорее всего, ближе к середине 2027 года платформа должна будет заработать.
Мы обеспечим для всех банков доступ к этой платформе. Важно не просто накопить данные, а создать среду, где каждый банк сможет видеть информацию других банков о дропах. Это позволит быстрее выявлять «миграцию» дропов между банками и снизить их распространение по системе в целом.
Раньше дропы предпочитали крупные банки, где им было проще «затеряться». Сейчас крупные банки эффективно работают с нами и быстро закрывают счета дропов, прекращают их операции. Поэтому дропы идут в другие банки – среднего размера или совсем небольшие. Видим и дробление операций: если раньше среднемесячная сумма операций дропа составляла чуть больше 1 млн рублей, то сейчас это 100–150 тыс. рублей. И даже эта сумма дробится между банками – дроп открывает несколько карт в разных банках и делает переводы на мелкие суммы.
Банкам по отдельности такие операции сложнее оценивать, а мы видим полную картину в банковской системе. Сейчас мы обмениваемся информацией с каждым банком в отдельности, платформа позволит повысить скорость и качество обмена информацией о рисковых клиентах банков, улучшить настройки комплаенс-процедур.
– Сколько банков может оказаться в тестовой группе в следующем году?
– Пока сложно сказать. Но отмечу, что банковский сектор в целом заинтересован в том, чтобы такая база была создана. Когда разрабатывалась платформа «Знай своего клиента», мы видели сомнения и опасения банков, а сейчас они рассматривают разработку новой платформы «Антидроп» как благо. Мы полагаем, что идентификатором клиента в системе будет ИНН (индивидуальный номер налогоплательщика. – РБК), который банки давно используют и умеют с ним работать. Во время опросов банки подтвердили нам целесообразность такого выбора.
– Если банк получит от ЦБ сведения по конкретному клиенту, то будет обязан ограничить его операции автоматически или это останется на усмотрение банка?
– Второй вариант. Данные платформы «Антидроп» – это скорее вспомогательная информация, и у кредитных организаций останется право самостоятельно принимать решения об уровне риска клиента. Так же сейчас работает и платформа «Знай своего клиента». Мы видим, что есть признаки совершения клиентом сомнительной операции, но банку нужно время поработать с таким клиентом.
– Подключение банков к этому сервису будет обязательным?
– Да. Еще важно отметить, что если раньше для банков не было обязательного требования установить ИНН клиента как обязательный реквизит счета, то мы такое требование введем – и при открытии нового счета, и по тем счетам, что были открыты ранее. То есть банкам самостоятельно нужно будет дособирать необходимые данные. У банков уже сейчас есть инструменты ФНС России, позволяющие узнать ИНН клиента, не беспокоя гражданина.
– Уже есть информация, что фигуранты базы «Антидроп» столкнутся не с полной остановкой операций в банках, а лишь с ограничениями на p2p-операции и внесение наличных средств. Почему обсуждается подход с лимитами? Какие они могут быть?
– Про лимиты еще рано говорить, этот вопрос еще обсуждается. Конечно, нет задачи полностью отключить клиента от возможности банковского обслуживания. Мы будем настраивать ограничения таким образом, чтобы счет дропа становился невыгодным для теневого бизнеса, но самому гражданину оставались доступны ключевые банковские услуги.
Из потенциально рисковых операций, которые часто используют организаторы теневых расчетов, – это, например, получение денег от третьих лиц, массовый сбор денег, внесение наличных средств на счет, когда непрозрачен источник этих средств.
Проведение обычных операций – получение заработной платы, оплата товаров и услуг – это все будет доступно клиентам. Мы фокусируем наши меры таким образом, чтобы не увеличивать негативный клиентский опыт. В приоритете обеспечение доступности финансовых услуг, просветительская работа, и я надеюсь, что, когда платформа «Антидроп» будет запущена, для дропов этот бизнес станет неинтересным.
– Каким может быть механизм реабилитации клиентов, попавших в базу «Антидроп»? Будут ли какие-то понятные сроки, как быстро клиент сможет добиться исключения себя из этой базы?
– Механизм реабилитации обязательно будет. Мы планируем, что в случае применения ограничительных мер клиенту нужно будет обратиться в свой банк и дать необходимые объяснения. Мы не планируем создавать межведомственные комиссии, как это предусмотрено в других механизмах. Это будет диалог клиента с банком, и уже банк будет потом передавать информацию в ЦБ, какое решение он принял. Если клиент будет признан дропом, ему нужно будет учесть ошибки и исправить ситуацию.
«Злоупотреблений со стороны банков мы не видим»
– В целом из-за мер по борьбе с мошенничеством и дропперством стала чаще подниматься тема необоснованной блокировки банками карт физлиц. Есть ли злоупотребления в этом вопросе?
– Давайте сначала уточним формулировки. Блокировки дистанционного банковского обслуживания, связанные с подозрениями в проведении мошеннических операций, операций без добровольного согласия клиента, – меры, которые применяются в соответствии с федеральным законом 161-ФЗ («О национальной платежной системе». – РБК). Это вопросы информационной безопасности, смежная сфера.
В антиотмывочном законодательстве механизм противодействия операциям дропов устроен иначе. Могу сказать, что злоупотреблений со стороны банков мы не видим. Когда банк видит определенные признаки операции, которые вызывают вопросы, например внесение на счет крупной суммы наличных, – проведение такой операции останавливается. Но за этим обязательно следует разговор с клиентом. Если клиент открыт, отвечает на вопросы банка, такая операция проводится. Если нет, значит, банк был прав.
Конечно, в целом Банк России активно работает с банками для повышения точности их работы, направляет информационные письма, дает рекомендации повысить качество взаимодействия с клиентами и быстрее принимать решения о разблокировке счета, если подозрения в сомнительности операции не подтвердились.
– Обсуждается создание единой системы, с помощью которой планируется ограничить количество карт на одного человека. В какие сроки она может быть запущена?
– Законодательные изменения по ограничению количества карт для одного человека не введены, еще обсуждаются. Пока сложно сказать, когда это будет реализовано. Мы предложили, чтобы это было пять карт в одном банке и 20 карт по банковской системе в целом. Когда мы начинали бороться с сомнительными p2p-операциями, для меня, честно говоря, было открытием, что у человека может быть, например, 40–50 карт в одном банке.
Дальше уже надо думать, как это администрировать. В качестве идентификатора мы также рассматриваем ИНН, по которому можно будет проверять, какое количество счетов и карт приходится на одного человека.
«Банки не должны быть „окном“ для покупки криптовалют за рубежом»
– Недавно ЦБ и Минфин раскрыли планы по донастройке регулирования рынка криптовалют в России – легализации криптообменников и т.д. Есть представление, что запретить россиянам с криптой пользоваться зарубежными криптобиржами де-факто нельзя, но можно усложнить вывод фиатных денег в криптовалюту. Как это может работать?
– Мы видим интерес граждан и бизнеса к криптовалюте, но эти вложения сопряжены с рисками. Банк России совместно с правительством участвует в разработке проекта закона для обеления этой сферы и создания регулирования. Рассчитываем завершить обсуждение уже к концу года, чтобы в будущем году можно было такой закон принять и ввести его в действие в 2027 году. Это позволит определить участников и инвесторов рынка, создать легальную инфраструктуру для проведения операций с криптовалютой, разрешив деятельность криптобирж, брокеров, кастодианов или обменников. Мы не исключаем, что при соблюдении специальных требований к достаточности капитала и вопросам ПОД/ФТ такими посредниками смогут быть и банки, чтобы клиенты могли пользоваться услугами организаций, которым они доверяют.
Одновременно мы считаем необходимым ввести запрет деятельности нелегальных посредников, которые нарушают закон и не защищают интересы клиентов.
– Будут ли какие-то новые рекомендации ЦБ в адрес банков, пока такого регулирования нет?
– Российские банки не должны быть «окном» для покупки криптовалют за рубежом – без соблюдения процедур ПОД/ФТ и российских законов. Находясь в России, граждане, имеющие навыки для таких операций, должны иметь возможность совершать операции через легальных российских посредников. Банки, в свою очередь, должны защищать своих клиентов и контролировать законность операций.
Мы предусмотрим соответствующие положения в регулировании, но и текущие рекомендации Банка России разъясняют банкам риски таких операций. Возможно, нам предстоит провести здесь дополнительную работу с банками, но необходимости издания каких-либо новых рекомендаций пока мы не видим.
«Банки могут за счет прибыли увеличивать капитал»
– Весной агентство АКРА указало, что как минимум шесть системно значимых банков имеют недостаточный запас капитала с учетом растущих требований по надбавкам. Согласны ли вы с этим? Таких банков сейчас больше или меньше шести?
– Мы не обсуждаем отдельные кредитные организации. Но в целом я могу сказать, что системно значимые банки прибыльны и могут за счет прибыли увеличивать капитал и соблюдать нормативы. Да, запас капитала что у системно значимых банков, что в банковском секторе в целом распределен неравномерно. Но нарушений нет, банки устойчивы.
По нашему базовому сценарию все системно значимые банки смогут самостоятельно за счет прибыли увеличивать капитал, соблюдать нормативы и при этом продолжать кредитовать экономику. Напомню, что с 1 января 2026 года системно значимые банки должны будут выполнять нормативы достаточности с надбавками (включая антициклическую) на уровне 10%, а с 1 января 2027 года – 10,75%.
Мы работаем предметно с каждым из банков, чтобы они могли даже в гипотетическом стрессе управлять ситуацией: снизить темпы роста, продать кредитный портфель, при необходимости получить средства со стороны акционеров для докапитализации. Это довольно стандартные процедуры. Каждый год крупнейшие банки составляют планы восстановления финансовой устойчивости, чтобы иметь набор действий на случай возникновения какой-либо стрессовой ситуации. Нам, как регулятору и надзорному органу, это необходимо для уверенности, что даже в гипотетическом стрессе банк знает, какие шаги будет делать для поддержания финансовой устойчивости.
– Видите ли вы качественное улучшение ситуации с капиталом в российских банках в этом году?
– Да, видим. В целом, по данным за девять месяцев 2025 года, по сектору запас капитала составляет около 8 трлн рублей, с начала года прирост составил 1 трлн рублей. Этого достаточно, чтобы банки могли покрыть потенциальные убытки в случае возможного стресса, но важно, чтобы они продолжали постепенно увеличивать капитал. Уже сейчас многие банки имеют запас капитала выше требуемого, но есть и те, кто соблюдает нормативы в соответствии с графиком восстановления надбавок, который мы объявили в 2022 году. Напомню, банки должны выйти на целевые значения минимальных нормативов с надбавками к 2028 году.
– Еще недавно рынок закладывал возможное смягчение санкций в отношении России, но сейчас заявления другие. Как вероятность новых ужесточений оценивает ЦБ? И вообще, считаете ли вы санкции системным риском для банков сейчас?
– Нет, мы уже не считаем санкции системным риском для банков. На сегодняшний день более 130 банков находятся под санкциями, это около 95% активов сектора. Полагаем, что период адаптации к новым реалиям и перестройки бизнеса банков в целом прошел.
«На балансах отдельных банков концентрация действительно повышена»
– Риск, который вы точно не раз выделяли, – это повышенная концентрация банков на крупных клиентах. Обострилась ли проблема после волны реструктуризаций?
– При реструктуризации, как правило, концентрация у банка не повышается – обычно реструктуризация связана с изменением порядка уплаты процентов, сроков кредитов, но не увеличивает объем задолженности.
Сейчас усиления этой проблемы не видим. При этом на балансах отдельных банков концентрация действительно повышена. Мы работаем с банками предметно, есть планы по снижению концентрации с каждым банком индивидуально. Видим, что уже некоторые предпринимают определенные действия в этом направлении.
– На каком этапе подготовка к внедрению новых нормативов концентрации и «оранжевой зоны» для банков?
– Если говорить о стимулах для банков, направленных на снижение концентрации, то сейчас мы дорабатываем концепцию и планируем анонсировать детали в конце этого – начале следующего года.
Основная идея сохраняется – банки будут платить дополнительные взносы в ФОСВ (Фонд обязательного страхования вкладов. – РБК) за повышенную концентрацию. Мы понимаем, что единовременно нормализовать накопившуюся концентрацию банки не смогут, поэтому мы хотим создать дополнительный экономический стимул для ускорения процесса. Как я уже сказала, механизм пока прорабатывается, «оранжевая зона» была его рабочим названием на первоначальном этапе, мы уходим от этого термина.
Что касается нового норматива концентрации Н30, то соответствующий законопроект разработан и сейчас согласовывается с заинтересованными ведомствами. Мы рассчитываем, что норматив начнет действовать не позднее 2027 года. В рамках нового норматива требования к банкам по концентрации будут ужесточаться постепенно, а наша цель – это чтобы к 2031 году у банков на заемщиков не было концентрации, превышающей 25% их капитала.
– Как вы отметили, некоторые банки уже предпринимают какие-то шаги, чтобы снизить exposure на крупных клиентов. В чем это выражается, если уже задолженность есть?
– В принципе у банка есть два ключевых способа снижения концентрации: уменьшить задолженность конкретного заемщика, перераспределив ее внутри банковского сектора, либо нарастить капитал, чтобы «размыть» концентрацию. Второе – быстро и существенно увеличить капитал – сделать сложнее. А первый путь означает, что можно рефинансировать уже существующий кредит, распределить долг между синдикатом банков либо использовать поручительство другого банка. И мы создаем регуляторные стимулы для перераспределения риска в системе через такие инструменты.
– Такие случаи распределения задолженности на синдикат на рынке уже были?
– Конечно. Такой способ пока не слишком распространен, но это один из инструментов снижения концентрации.
– До 2022 года синдицированное кредитование очень активно развивали «дочки» иностранных банков.
– Они уже не делают этого на российском рынке. Но круг банков, которые вообще участвуют в синдикатах, становится шире.
«У нас нет претензий к Транскапиталбанку как к санатору»
– Председатель ЦБ Эльвира Набиуллина недавно объяснила, что стало причиной большой дыры в банке «Таврический», который, несмотря на санацию, все-таки лишился лицензии. Это вложения в еврооблигации, в том числе евробонды Минфина. Но российские суверенные бумаги можно было заместить, почему в «Таврическом» не получилось?
– Замещение не предполагает изменение валюты на балансе, поэтому ту открытую валютную позицию, которая возникла у банка в 2022 году, не удалось закрыть в таком объеме.
– Можно ли говорить, что у многих санируемых банков такая проблема?
– Нет, так нельзя говорить. Проблема нехарактерна для других санируемых банков.
– Недавно также был кейс Инвестторгбанка: его санатор, Транскапиталбанк, передал его в Агентство по страхованию вкладов, при этом купив его портфель «здоровых кредитов».
– Такие были условия, да. По абсолютно объективным причинам произошел цивилизованный развод между этими двумя банками. У нас нет претензий к Транскапиталбанку как к санатору, они работали добросовестно и ответственно. Мы в диалоге с собственниками и менеджментом Транскапиталбанка обсуждали разные пути дальнейшего развития этих банков. В итоге мы пришли к выводу, что нужно отдельно сохранить Транскапиталбанк и довести до логического завершения санацию Инвестторгбанка. Передать в АСВ – это был единственный способ.
– Логическое завершение санации Инвестторгбанка – это все-таки оздоровление?
– Основная задача – обеспечить стабильность банковской системы, и она была достигнута. В дальнейшем активы постепенно будут использоваться для того, чтобы расплачиваться с кредиторами и гасить обязательства, и после исполнения всех обязательств перед кредиторами и вкладчиками уже будет добровольная ликвидация. Без банкротства и каких-то негативных последствий.
Источник - ЦБ РФ