"В России было прикольно. Я играл в Сочи, который называют русским Сан-Диего, что меня всегда веселило. Там практически нет снега, и именно там проходили Олимпийские игры в 2014-м. Меня поселили в Олимпийскую деревню, где раньше жили спортсмены, и это был город призраков. Там не было никого, когда атлеты уехали. Я прилетел в Россию уже после начала сезона, и мне запомнилось, как меня встречали. Водить самостоятельно иностранцам на российских дорогах просто невозможно, поэтому у легионеров есть водитель. Так вот, мой второй день, меня куда-то везут, и вдруг нас остановила полиция. К машине подходит полицейский, наш водитель немного опускает окно, достает из кармана пачку рублей и протягивает ему. После этого все разъехались.
И самое смешное, что Евгений Малкин, когда начал играть за «Питтсбург», вел себя так же. Как-то он ехал по американским дорогам на «Порше» без водительских прав. Когда его машину остановили, Малкин опустил окно и хотел дать полицейскому денег. Тот посмотрел на него с дикими глазами: «Это не Россия, что ты творишь?» Сергею Гончару, с которым Малкин тогда жил, пришлось звонить в полицию Питтсбурга и решать вопрос.
Мне запомнился Михаил Анисин. Как-то раз он привел в раздевалку друга, и тот держал в руке пистолет и махал им в разные стороны. Он говорил: «Смотри, совсем новый! Совсем новый!» А еще безумнее там было во времена Суперлиги, когда никаких правил вообще не существовало. Мой знакомый вратарь рассказывал, что он получил от клуба 400 тысяч долларов наличными, и, чтобы перевезти их в США, распорол вратарские щитки, положил в каждый из них по 200 тысяч. Когда он летел домой, то переживал, что будет с деньгами, но все обошлось. Купюры были на месте".
«Владелец “Витязя” был интересным человеком. После матчей он приглашал нас к себе домой, огромный дворец с оружием на стенах, лошадьми во дворе. И нас не отпускали все выходные, и все это время он просыпался, пил, снова ложился спать, а потом опять пил. Только когда он отрубался полностью, мы уходили, но эта вечеринка могла продолжаться несколько дней. Это был удивительный опыт.
Перед знаменитой дракой с «Авангардом» произошло вот что. Владелец клуба позвонил нам и сказал, что у него друзья на вечеринке, и им хочется повеселиться. Так что пусть игроки подерутся сразу с началом матча. Назаров пришел в раздевалку и сказал: «Если не будете драться, не получите свои деньги и вылетите из команды». Конечно, драться было неприятно, но я хотел получить зарплату. Мафиози вдруг стало скучно, и они использовали свои игрушки, которыми были мы".
«В России я работал с Майком Кинэном, который полюбил курить кальян. Как-то раз мой одноклубник Тим Брент встретил Майка после концерта, и он спросил у него: “Тим, хочешь покурить кальян?” Тим отвечает: “Нет-нет, спасибо, тренер”. Кинэн говорит ему ответ: “А зря. Данис Зарипов курит такие штуки, и он суперзвезда. Тебе стоит попробовать”.
А однажды Кинэн набросился на одного русского игрока. Он стоял около него и орал всякие плохие слова: «Ты такой-сякой, такой-сякой». Когда Кинэн вышел из раздевалки, игрок повернулся ко мне и спросил: «Тим, а о чем говорил Майк?» Я ему: «Он тебя похвалил. Сказал, что ты хорошо играешь».
"Один мой друг, который играл в Нижнекамске, рассказывал, что каждый раз, когда он возвращался домой с выездных матчей, мебель в квартире как будто бы была передвинута. Словно это делали привидения. Однажды он вернулся раньше срока из-за травмы, зашел в квартиру, а там находилась семья человека, который и арендовал ему жилье. Всякий раз, когда команда играла на выезде, они жили там, и только благодаря случаю он узнал об этом.
Были ситуации, когда клуб открывал игрокам счет, перечислял на него деньги, а затем банк прекращал работу и хоккеисты теряли сотни тысяч долларов".
"Уже не помню, где мы играли, но это были наши первые недели в России. Нам дали выходной на предсезонном турнире и сказали, что можно расслабиться. Я и Джереми Яблонски поужинали, поиграли в боулинг, немного выпили водки. Решили пойти в ночной клуб, а он открывался чуть позже, чем мы пришли. Скажем так, мы слегка выделялись на фоне остальных, так как у меня на голове был ирокез, а Яблонски сам по себе огромный парень. Кто-то подошел к нам, начал толкаться — видимо, им не понравилось, что мы были американцами. Сначала мы не хотели ввязываться в потасовку, но они стали приставать к нашим русским игрокам — там были Артемий Панарин и наш вратарь, и тогда нас было не остановить. Когда драка закончилась, 5−6 человек валялись на дороге без сознания.
Приехала полиция, мы испугались и побежали. Джереми и Панарин успели удрать, а я замешкался и решил, что лучше сдамся. Хорошо, что Панарин подошел к нам и поговорил с полицейским. Я тогда не говорил по-русски, Панарин не понимал по-английски, но он подошел ко мне и сказал: «Мани-мани». Я достал кошелек с 500 долларами, протянул его полицейскому и пожелал удачи. Если бы не Панарин, я бы точно оказался в тюрьме в российской глубинке.
Но в России платили большие деньги. Как-то мне потребовалось улететь домой к жене, которая только родила. А у «Витязя» через неделю была игра с «Барысом», очень важная для руководства клуба. В Астане тогда играл Джош Грэттон, и для владельца «Витязя» было важно, чтобы кто-то из наших бойцов был готов подраться с ним. Меня отпустили, так как в команде еще были Джереми Яблонски и Кип Бреннан. Я долетел до дома, вздремнул, и вдруг вижу в новостях, что КХЛ дисквалифицировала Яблонски и Бреннана за драку. В 3 утра звонок по скайпу. Яблонски говорит: «Джон, тебя ищет Саша (сын нашего владельца)». Через 10 минут звонит сам Саша. Я узнаю, что на следующий день мне нужно быть в Москве, так как драться за «Витязь» больше некому.
Жена в шоке. Я же только что прилетел. Билет первым классом стоит 15 тысяч долларов. Саша говорит мне: «Не парься. Отец заплатит. Главное — будь на игре». С несколькими пересадками я все-таки добрался до Москвы, на игру я приехал за полчаса до ее начала, а на раскатку выскочил за минуту до ее окончания. Адреналин так зашкаливал, что в раздевалке меня вырвало. Я только что пересек океан и толком не спал.
Первая смена, меня выпускают против Грэттона. Он видит, что я не в порядке и спрашивает: «Уверен, что будем драться?» Пфф, еще бы. Я что, зря столько летел? По-моему, я неплохо его отдубасил. Я отсидел пять минут, вернулся на скамейку запасных и говорю Назарову: «Давай я еще подерусь. А то сил нет сидеть». На этот раз я уничтожил Грэттона, и меня выгнали до конца матча. Получается, я провел две драки за 10 минут, и ради этого летел через весь белый свет. После матча я два дня гулял с владельцем клуба, а потом он организовал мне самолет до Нью-Йорка и отпустил на неделю, а вдобавок дал 25 тысяч долларов".
