Ежегодно, согласно данным Росстата, около 1 млн человек возвращаются к своему месту жительства после временного пребывания на другой территории. Это не только те, кто уехал в другую страну, а потом вернулся, но и те, кто успел разочароваться жизнью в крупном городе России и решил перебраться в свой регион. Эксперты подчеркивают, что возвращение в родные места из другой страны или из другого города может оказаться психологически не менее сложным, чем переезд за границу. Как безболезненно пережить возвращение и как относиться к своему опыту миграции — в материале «Известий».
Росстат ежегодно публикует статистику возвращения к месту жительства после временного пребывания на другой территории. Число реэмигрантов примерно стабильно всё время, хотя и снизилось в годы после пандемии: в 2017–2020 годах возвращенцев было от 1,06 млн до 1,12 млн человек, а в 2021–2023 годах — от 911 млн до 927 млн человек. Последние доступные данные за 2023 год: более 920 млн человек вернулись домой.
Как и Международная ассоциация по миграции (МОМ), Росстат учитывает вернувшихся в страну после длительного нахождения за рубежом и количество тех, кто переезжал внутри одного государства.
Обычно говорят о «культурном шоке», когда человек, приехавший в другую страну, не может сразу привыкнуть к другому укладу жизни. Психолог Ольга Багрий подчеркивает, что и адаптация после возвращения домой тоже может стать проблемой.
Директор Федерального научно-методического центра в области психологии и педагогики толерантности Анна Макарчук выделяет несколько причин, по которым люди решаются на возвращение домой после опыта миграции.
Первая причина — это достижение так называемого дна кривой миграции по концепции антрополога Калерво Оберга. Он выделил U-образную кривую, которая описывает четыре этапа процесса адаптации мигрантов к новой культурной и социальной среде. На первом этапе проходит медовый месяц, когда переехавшему человеку всё нравится, он преисполнен позитивных ожиданий. На втором он сталкивается с первыми объективными сложностями, появляются нарастающее разочарование и стресс. Третий этап — то самое дно кривой, стадия культурного шока, когда мигрант теряет веру в возможность позитивных перспектив на новом месте. В этот момент многие мигранты и решают вернуться домой. У тех, кто прошел дно, наступает четвертый этап: они интегрируются в общество.
У этой теории, к слову, есть дополнение, которое сделал американский психолог Гарри Триандис, он наблюдал за процессом реадаптации мигрантов на родине. Путь, который они проходят дома, точно такой же, а кривая адаптации в модели Триандиса стала W-образной.
Вторая причина, продолжает Анна Макарчук, — это неэффективная миграционная стратегия. Речь идет о том, как человек относится к культуре места, в которое он попал: сепарируется, сохраняя свою культурную идентичность и избегая контактов с местной; ассимилируется, принимая нормы и ценности нового места, но теряя прежнюю идентичность; маргинализируется, отвергая родную культуру, но и новую не принимая; либо интегрируется, стараясь сохранить свои культурные особенности, но усваивая и новые ценности. Наиболее эффективными считаются стратегии ассимиляции и интеграции, а вот две оставшиеся часто приводят к решению вернуться на родину.
Третья причина — это желание сохранить связи с родиной, потребность в общении с близкими.
Четвертая причина — различия в возможности использования дохода: на родине сбережения, полученные в месте миграции, могут иметь более высокую покупательную способность.
Немаловажную роль играют и стимулирующие программы по возвращению соотечественников, которые реализуются в родных странах: кроме России это Израиль, Германия, Греция, Казахстан и т.д.
Руководитель Бюро концептуального брендинга Кристина Лари пережила опыт реэмиграции в 1990-х. Она уроженка Пензы, а ее мама — из Молдавии, куда она всё свое советское детство ездила и потом «с гордостью рассказывала пензенским друзьям о том, какие славные люди живут в теплой стране». Именно в Кишинев она и отправилась после школы.
— Грамотный русский язык был крайне востребован на радио и телевидении, — рассказывает собеседница «Известий». — Но в один момент всё рухнуло: координационный совет стал запрещать вещание в масс-медиа на русском языке, от меня требовали выступлений именно на государственном, румынском языке, друзей пораскидало по разные стороны баррикад, а для подрастающего сына перспектив не было. И мне ничего не оставалось, как задуматься о том, чтобы сменить место жительства.
Тогда Кристина Лари решила вернуться вместе с сыном в Пензу: детские воспоминания грели душу. Но представления о доме разбились в тот момент, когда она «увидела деревья, некогда казавшиеся огромными», а любимые лес и берег реки — закатанными в асфальт. Свое разочарование от эмиграции и реэмиграции Кристина разрешила кардинальным способом: решила поселиться в третьем месте, в Краснодарском крае, и именно там построить новую жизнь.
Анна Макарчук отмечает, что нередко человек идеализирует родной дом, запоминая его таким, каким он был в момент отъезда. Однако люди, привычки и даже уклад жизни меняются. Ольга Багрий добавляет, старые связи при этом ослабевают или теряются, а круг общения и интересы человека становятся другими.
У основателя интернет-магазина BBT-shop Василия Корчагина более свежие опыт и воспоминания. Он один год прожил в Анталии (Турция), а потом вернулся в Екатеринбург, причем в не самое удачное время года.
— За окном был октябрь, на улице начинались грязь, дожди и холода, которых не чувствовал год, в глаза бросились серость, однообразность домов и улиц, — говорит собеседник «Известий». — Психологически было непросто перестроиться, как будто из жизни пропали краски и радость. Чувствовалось, что люди вокруг более серьезные, закрытые.
По его словам, очень заметна разность окружения: в курортной Анталии много туристов и много тех, кто их обслуживает, и атмосфера более легкая; в Екатеринбурге все с самого утра «идут на работу, торопятся, встают в пробки и хотят поехать отдохнуть в отпуск».
— В первые дни после возвращения было ощущение, что закончился фильм или сериал, а весь прошедший год случился не со мной, а с похожим на меня персонажем, — признается Василий Корчагин.
Адаптация проходила месяц-полтора. Рутина, звонки и в целом старая жизнь затянули, после чего вернулись «старые мысли и реакции, которых не было год».
— Всё стало «по-старому», но с новым опытом, воспоминаниями, отношением к жизни и пониманием, что люди в мире в целом одинаковые, но могут жить, думать и относиться к каждому новому дню по-разному, — говорит Василий Корчагин.
Доктор психологических наук, профессор Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова Сергей Зинин поясняет, что по возвращении эмигрант «уже не может сбросить настройки до заводских» и просто «вернуть всё как было».
— Столкнувшись с кризисом возвращения, человек постепенно привыкает к новой жизни и в какой-то момент становится ее частью. Возникающая в результате проблема возвращения не столь длительна по времени и сложности переживаемых эмоций, как проблема переезда, которая возникает при эмиграции, — считает он. — Все-таки бывший эмигрант знает старую страну с детства и как минимум не испытывает трудностей с языком.
Анна Макарчук подчеркивает: прежде всего важно признать, что вы уже не тот человек, который когда-то уехал, и место, в которое вы возвращаетесь, тоже изменилось. Чем раньше эту мысль человек примет, тем проще он адаптируется.
— Часто после жизни в другой культуре нас начинают раздражать мелочи, которые раньше казались естественными, — сказала она. — Это другое отношение к личным границам, к требованиям как-то выглядеть, это громкость и тембр речи, контакт глаз, улыбка или ее отсутствие и т.д. Этот феномен называется культурным шоком наоборот. Он может выражаться в чувстве отчуждения или даже в легкой агрессии по отношению к знакомой среде.
Однако раздражение — лишь временная реакция, а не повод для паники, подчеркивает эксперт. Самое главное здесь — дать себе время привыкнуть. Ольга Багрий отмечает, что важно понимать, что и друзья, и близкие тоже адаптируются к вашему возвращению, ведь их жизнь тоже изменилась за прошедшее время.
— Возвращаясь домой, полезно относиться к себе как к человеку, который учится быть «на своем месте» заново, — продолжает Анна Макарчук. — Те привычки, которые вы переняли за границей, могут вызывать недоумение у окружающих. Вместо того чтобы противопоставлять себя другим, стоит попробовать воспринимать это как возможность для диалога. Не надо вымарывать из себя старое, это тоже теперь часть вашей идентичности.
Также важно найти опору на старом месте, чтобы не чувствовать себя в подвешенном состоянии. Поможет поиск сообщества, в котором человека поймут. Это могут быть и старые друзья, и новые с похожим опытом. Одна из главных стратегий для успешной реадаптации — социальная поддержка.
Ольга Багрий рекомендует также интегрировать полученный опыт в свою жизнь — в хобби, работу или общение с людьми.
Директор Центра толерантности подчеркивает, что возвращение нельзя рассматривать как остановку: это новое начало, а не конец путешествия.
— Придумайте себе цель, проект или идею, которые дадут смысл вашему возвращению. Подумайте, какими новыми умениями или ценностями вы приросли во время путешествия, сделайте их частью своей новой идеи, ее «уникальным торговым предложением», — говорит Анна Макарчук.
Важно осознавать, что сам опыт миграции не был ошибкой или «поражением», это «инвестиция в личностный рост». Этот период дал человеку уникальный набор навыков: умение адаптироваться, смотреть на мир с разных точек зрения, справляться с неопределенностью, находить решения в незнакомой среде. Это багаж не ошибок, а компетенций.
— Угрызения совести часто возникают из-за внутренней установки, что возвращение — это шаг назад. Но это не так. Наоборот, возвращение может быть осознанным шагом вперед, основанным на опыте и знаниях, которые у вас появились, — подчеркнула Анна Макарчук. — Вы протестировали гипотезу о жизни в другой среде. Если она не оправдала ожиданий, это не делает ваш путь менее ценным. Иногда, чтобы по-настоящему понять, чего мы хотим, нужно попробовать и понять, что не подошло.
