Практически все современники этого убийства не исключали, что оно было подстроено усилиями английских агентов. Незадолго до этого Павел I заключил не только мир с первым консулом Французской республики, Наполеоном Бонапартом, но и союз, направленный против Англии. Одновременно он выслал из России английского посла Чарльза Уитворта. Жандармы Павла перехватили одно из частных писем Уитворта, где утверждалось, что русский царь безумен.
Бонапарт был абсолютно уверен в том, что заговор против Павла – дело рук англичан. «Они промахнулись по мне в Париже, – говорил он, имея в виду неудачный террористический акт, совершённый против него в декабре 1800 года, – но они нанесли мне удар в Петербурге!» С тех пор версия об английском следе в убийстве Павла пополнилась некоторыми подробностями и была подкреплена авторитетом таких видных историков, как Евгений Тарле.
Во многих публикациях, посвящённых заговору против Павла I, приводятся слова князя Петра Лопухина. Он рассказывал о том, что связной между Уитвортом, высланным из Петербурга и обретавшимся неподалёку, в Копенгагене, и заговорщиками, была Ольга Жеребцова, в девичестве Зубова, сестра трёх братьев Зубовых – активных участников убийства императора. Ольга была любовницей Уитворта, а в её доме часто происходили встречи, в которых участвовали её братья и ещё один организатор заговора – граф Пётр Пален.
За несколько дней до рокового вечера 11 марта 1801 года Ольга, заранее обо всём знавшая, предпочла покинуть Россию и ждать развязки событий в Берлине. Там её застали вести об удавшемся перевороте. Ольга не стала возвращаться в Россию, а отправилась в Лондон, где получила от своего любовника наградные деньги, выделенные английским правительством убийцам Павла – 2 миллиона тогдашних рублей. Эти деньги предназначались для раздела между заговорщиками – Зубовыми, Паленом, графом Никитой Паниным, Леонидом Беннигсеном и другими. Но Ольга, сообразив, что никто из означенных лиц не осмелится требовать своей доли, так как это значило бы изобличить себя перед всем миром как наёмного убийцу на службе Лондона, просто оставила эту сумму у себя. Точнее – её любовник Уитворт и она разделили эти деньги между собой.
Здесь следует сказать немного о том, кем были многие поименованные лица. Платон Зубов был последним официальным фаворитом Екатерины II. Он был моложе её на 38 лет, но, как известно, ни шальную императрицу, ни тех, кто жаждал возвыситься при ней, никогда не смущало, что она по возрасту годилась в матери большинству своих любовников. При Павле Платон Зубов, как и большинство деятелей екатерининского царствования, попал в немилость, но потом снова сумел войти в фавор у нового государя. В душе он ненавидел его и хотел ему отомстить. Его чувства разделяли два его брата – старший Николай (зять Александра Васильевича Суворова) и младший Валериан. Ольга Зубова, как уже было сказано, была замужем за камергером Александром Жеребцовым, но практически не жила с ним, вела модный светский образ жизни того времени, меняя любовников как перчатки.
Пётр Лопухин, на свидетельство которого ссылаются, при Павле достиг больших высот и был пожалован титулом князя. Во многом этими своими успехами он был обязан своей дочери от первого брака Анне. Дело в том, что 44-летний Павел на одном из балов влюбился в 20-летнюю Анну и сделал её дамой своего сердца. Неизвестно, связывали ли их интимные отношения. Император был довольно своеобразен в своих чувствах к женщинам. Более того, он способствовал замужеству Анны за её ровесником князем Павлом Гагариным, когда узнал, что она в него влюблена. Тем не менее, Павел почти открыто преклонялся перед юной Анной Лопухиной, вводя её вкусы в обязательные моды двора, чем множил ряды своих насмешников и тайных врагов.
Так вот, без сомнения, Пётр Лопухин наверняка имел основания сожалеть об убийстве императора. Но вот действительно ли он говорил те слова, на которые все так любят ссылаться?
Пётр Лопухин, двенадцать лет перед своей смертью в 1827 году занимавший высокий пост председателя Комитета Министров, не оставил письменных воспоминаний. Откуда же известно, что он говорил про убийство Павла и казус с английской премией за это чёрное дело?
Поиск первоисточника цитаты выводит вначале на известного белоэмигрантского романиста Марка Алданова (Ландау), который привёл её в своих «Исторических портретах», рассказывая об Ольге Жеребцовой. Сам Алданов сослался на дореволюционного военного историка Сергея Панчулидзева, который написал о словах Лопухина в «Истории кавалергардов». Но у Панчулидзева нет этих слов. Вместо этого там есть только реплика вскользь о том, что «английская партия» могла приложить руку к убийству Павла.
Это осторожное предположение (не более чем!) Лопухина записал якобы князь Лобанов (вероятно, имеется в виду Алексей Лобанов-Ростовский), и эту беседу передал в своих записках барон Гейкинг. Речь идёт, очевидно, о современнике событий Карле фон Гейкинге, сенаторе и действительном тайном советнике, оставившем воспоминания о временах Павла.
Глава мемуаров Гейкинга, посвящённая убийству императора, была опубликована впервые только в 1907 году. Может быть, в ней содержится развёрнутый рассказ Лопухина об Уитворте и Жеребцовой? Ничего подобного там нет. По свидетельству людей, проводивших это изыскание, Гейкинг не приводит никаких таких слов Лопухина. Там снова есть только глухое предположение о возможной причастности англичан, и ничего более.
Получается, история с 2 миллионами рублей, выделенными английским правительством на убийство Павла I и поделёнными между Уитвортом и его русской любовницей, – литературная выдумка романиста Алданова. Но многие её повторяют как якобы доказанный исторический факт, и в таком виде она даже фигурирует в русскоязычной Википедии.
