Во многом это связано с нарративом, созданным для того, чтобы формировать общественное мнение в интересах определённых лиц. Это очевидно, чего не было в прошлом.
Когда 37 лет назад вышла книга «Производство согласия» Ноама Хомского и Эдварда С. Германа, я прочитал её и оценил, не найдя, с чем бы я мог не согласиться. Но по какой-то причине она не повлияла на мой образ мыслей. Возможно, она показалась мне немного преувеличенной и уж точно не отражающей повседневную реальность. Я продолжал читать и верить, как и раньше.
Действительно, у меня сложились своего рода зависимые отношения с New York Times, и я думал, что нашёл способ извлекать выгоду из этого издания, даже несмотря на его очевидные предубеждения. Газета явно была «либеральной», но я списывал это на обычные расхождения во мнениях.
В целом я считал, что репортажи были гражданскими и справедливыми, а не отражали какую-то гнусную цель. В любом случае я льстил себе, думая, что обладаю достаточным интеллектом, чтобы видеть худшее и всё равно извлекать пользу.
Кроме того, читая это, если быть абсолютно честным с самим собой, я тем самым ассоциировал себя с классом людей, к которому стремился принадлежать. Да, это жалко, но, поэкспериментировав с этим сам, я также понимаю мотивацию и мировоззрение.
Даже во время всей этой чепухи с «российским вмешательством» после 2016 года, когда СМИ так тесно сотрудничали с врагами Трампа, чтобы состряпать огромную фальшивую историю, призванную запутать новую администрацию во всевозможных махинациях, я не до конца понимал, что происходит. Только когда началась пандемия, я осознал всю эту чушь, которую нам навязывали.
Для меня этот день наступил 27 февраля 2020 года, когда в ежедневном подкасте, который я добросовестно слушал, существование патогена было использовано для нагнетания общественной паники.
Я точно знал, что эта газета не делала этого во время предыдущих волн заболеваний. Во время кризиса, связанного со СПИДом, во время пандемии H1N1 в 2009 году, во время пандемии MERS в 2003 году, а также в 1968–1969 и 1957–1958 годах газета всегда призывала к спокойствию и рассудительности. На этот раз всё было по-другому. И я точно знал, что это неправильно.
Я в шоке и изумлении выключил подкаст. Понимали ли они, что делают, и к каким последствиям это приведёт? Конечно, понимали. О чём они только думали? Что здесь вообще происходит? Через несколько недель всё стало очевидно. Они взяли на себя роль общественного рупора, который должен был сеять хаос с определённой политической целью — сместить Трампа с поста вместе с другими популистскими лидерами по всему миру.
В тот день для меня всё изменилось. Это было почти пять лет назад, и я никогда не смогу смотреть на основные новости по-прежнему. Я также не считаю это моей личной эксцентричностью. Рыночная доля новостей, на которых доминирует корпоративная пресса, сокращается. Чаша весов упала с многих глаз. Мы просто больше не верим. Это довольно шокирующее, но существенное изменение.
После этого дня «Нью-Йорк Таймс» стала активно продвигать то, что в ретроспективе выглядит как заранее подготовленный нарратив, рабски следуя указаниям государственных органов. Каждое заражение стало «случаем», а каждый «случай» стал «заражением», что привело к стиранию языкового различия, существовавшего по меньшей мере 100 лет.
Затем мы столкнулись с массовым тестированием с использованием крайне неточных методов. Затем мы столкнулись с ошибочной классификацией смертей, из-за которой всё выглядело намного хуже, чем было на самом деле.
Всё это привело к дикой панике в стране, подкреплённой сложной сетью государственных учреждений от самого верха до вашего родного города, а также кричащей о себе медийной элитой. Любого, кто противоречил основным заявлениям, обвиняли в распространении дезинформации и блокировали в социальных сетях. Те из нас, кто учуял неладное, чувствовали себя изолированными, как будто никто из экспертов не разделял наших сомнений.
На фоне всего этого произошли заметные изменения в протоколах голосования. Выстраиваться в очередь для голосования считалось слишком опасным, поскольку это привело бы к распространению болезни. CDC очень рано объявил, что выборы должны будут проводиться по почте, хотя на протяжении десятилетий было известно, что такие методы в большей степени подвержены мошенничеству.
Всё прошло именно так, как ожидалось и планировалось: миллионы голосов появились из ниоткуда. Суды отклонили жалобы по формальным причинам. До сих пор существуют широко распространённые сомнения в результатах выборов 2020 года.
Говоря это, я рискую быть уволенным, но лучше иметь дело с реальностью, чем с общественными сомнениями. Ведущая пресса полностью поддержала это, скорее всего, потому, что им не нравился президент. Это действительно возмутительно.
Я мог бы продолжать в том же духе, но вы знаете эту историю. Затем последовали прививки, а также дикие преувеличения о том, какое количество прививок необходимо для обеспечения безопасности населения. Вместе с этим возникла массовая путаница в отношении ряда протоколов, которые никогда не имели научного обоснования, — от масок до фильтрации воздуха, социального дистанцирования и так далее.
После всего этого доверие к создателям нарративов сильно подорвано. Возможно, оно никогда и не было заслуженным, как давно отметили Хомский и Герман. Как бы то ни было, публика теперь в курсе этой игры. Мы знаем, как она работает, и в следующий раз вряд ли попадёмся на удочку.
И всегда есть следующий раз. Последняя кампания, проведённая New York Times, была направлена против невероятно популярного культурного явления, которое является частью танцевально-музыкальной труппы Shen Yun, выступающей по всей территории Соединённых Штатов и во всём мире. Это одна из немногих и крупнейших ассоциаций деятелей искусства, которая получает прибыль, несмотря на то что не получает никаких государственных субсидий и не пользуется поддержкой крупных фондов.
Газета опубликовала целую серию статей с обвинениями. Я прочитал их все, и в них есть все признаки «дела России» и освещения пандемии COVID: огромное количество пустой болтовни, за которой ничего не стоит. Мы точно знаем, что происходит. Обратите внимание, что спонсором Shen Yun на протяжении многих лет была The Epoch Times, которая является конкурентом New York Times.
Нет никаких сомнений в том, что доверие к СМИ в целом ряде областей сильно пострадало. Проще говоря, ни одно СМИ не может претендовать на независимость или свободу, если его основная цель — публиковать новости, сфабрикованные государственными учреждениями и корпоративными спонсорами. Теперь, когда мы знаем, что это уже давно стало нормой, гораздо проще это понять.
Люди больше не будут пассивно сидеть и принимать на веру то, что им говорят. Кроме того, мы вступили в новую эру гражданской журналистики, так что сила средств массовой информации всегда будет под контролем. Мы никогда раньше такого не видели. Назад пути нет.
Таким образом, мы вступаем в 2025 год с широко открытыми глазами и большим предвкушением того, что может произойти при второй администрации Трампа. И дело не только в Трампе: в США и во всём мире есть реальная решимость добиться настоящего культурного обновления на децентрализованной основе, основанной на стремлении к истине. Пришло время, и это вселяет в меня большой оптимизм в отношении будущего.
Мы все прошли курс повышения квалификации в том, как на самом деле устроен мир. Это было болезненно, но в результате нам всем стало лучше.
Мнения, выраженные в этой статье, принадлежат автору и не обязательно отражают точку зрения The Epoch Times.
