75 лет назад завершился Хабаровский процесс над японскими военными преступниками, создававшими и применявшими биологическое оружие, а также проводившими изуверские эксперименты на живых людях. 12 подсудимых были приговорены к различным срокам лишения свободы. По словам историков, им очень повезло, так как в СССР в это время была отменена смертная казнь. При этом ключевые участники японских военных преступлений избежали какой-либо ответственности, так как сдались в плен американцам, а власти США в обмен на сотрудничество отказались выдавать их советской стороне. Хабаровский процесс стал последним открытым судом над иностранными военными преступниками, проходившим в Советском Союзе.
30 декабря 1949 года завершился Хабаровский процесс над японскими военными преступниками. По его итогам к различным срокам лишения свободы были приговорены 12 человек, создававших и использовавших биологическое оружие.
Власти Японии с конца XIX века проводили экспансионистский курс с прицелом на захват обширных территорий в Азии, включая Сибирь. В 1930-х годах важное место в их милитаристских планах заняла разработка биологического оружия. Решение о его создании было оформлено указами императора Хирохито.
«Осознавая своё численное меньшинство относительно вооружённых сил возможных противников и населения оккупированных территорий, официальный Токио осознанно шёл на военные преступления и геноцид», — отметил в разговоре с RT кандидат исторических наук, главный специалист Национального центра исторической памяти при президенте РФ Дмитрий Суржик.
Специальную лабораторию, занимавшуюся вопросами создания оружия массового поражения, японцы организовали и включили в состав Квантунской армии вскоре после захвата Манчжурии в 1931 году. Её возглавил один из идеологов бактериологической войны, будущий генерал-лейтенант медицинской службы Сиро Исии.
В середине 1930-х годов на базе лаборатории были сформированы два секретных подразделения под условными наименованиями «Управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии» (в дальнейшем — отряд №731) и «Иппоэпизоотическое управление Квантунской армии» (в дальнейшем — отряд №100). Первое из них возглавил сам Сиро Исии, второе — генерал-майор ветеринарной службы Юиро Вакамацу. Оба отряда в больших количествах выращивали микроорганизмы для использования в качестве биологического оружия и испытывали их на людях. Подразделения имели обширную сеть филиалов.
Отряд №731 изначально размещался в Харбине, но в 1939—1940 годах для него была построена специальная секретная база в районе станции Пинфан, к которой вела отдельная железнодорожная ветка. На эту базу перенесли все работы, связанные с созданием оружия массового уничтожения, а в Харбине оставили только подразделения, которые действительно занимались противоэпидемической и лечебной деятельностью.
Основной потенциальной целью разрабатываемого японцами биологического оружия был СССР. В случае наступления на позиции Красной армии его планировали использовать для уничтожения советских военнослужащих, а при отходе — для биологического отравления территорий.
«Исследовательские» работы приняли большой размах. Японские специалисты выращивали болезнетворные бактерии и испытывали средства их доставки и распространения: сбрасывали специальные бомбы, заражали воду, животных, растения.
«Новые средства ведения бактериологической войны разрабатывались в условиях, максимально приближенных к реальным», — заявил в беседе с RT методист научно-методического отдела Музея Победы Николай Лахтиков.
Отдельным направлениям «исследований» было проведение чудовищных экспериментов на людях. Японские жандармы поставляли в «отряды» подопытных, которых на базе содержали в специальной тюрьме.
«Среди тех, на ком проводили опыты, было больше всего китайцев — военнопленных, партизан, женщин, детей. Также туда попадали мирные советские граждане, которые по разным причинам находились на территории Манчжурии, и советские военнопленные», — рассказал в разговоре с RT эксперт Национального центра исторической памяти при президенте РФ Александр Макушин.
По словам историков, японцы также отправляли на опыты нелояльных по отношению к Токио маньчжуров, корейцев, монголов и русских эмигрантов, которых подозревали в сочувствии Москве.
Людей в лабораториях или прямо в тюремных камерах заражали смертельными заболеваниями и смотрели, что с ними происходит. Если иммунитет жертвы побеждал болезнь, её инфицировали другими бактериями, пока она не погибала. Трупы умерших после анатомического исследования сжигали в специальном крематории. Смертность от различных видов заболеваний колебалась от 60 до 100%.
При испытании бомб и снарядов, содержащих биологическое оружие, людей привязывали на полигоне к железным столбам. Тех, кто получал при взрывах травмы, делавшие неудобным участие в эксперименте, расстреливали или умерщвляли с помощью цианистого калия.
Помимо испытания биологического оружия, японцы ставили на живых людях опыты по реакции организма на различные экстремальные состояния: обморожение до возникновения гангрены, голод, поражение электрическим током, ожоги, операции без наркоза, вскрытие с поочерёдным изъятием различных внутренних органов. Общее количество жертв японских экспериментов на живых людях оценивается историками от 3 тыс. до 10 тыс.
«Это была абсолютная бесчеловечность, которую себе сложно даже вообразить. Жертв экспериментов их организаторы называли «брёвнами», — рассказал Макушин.
В 1940—1942 годах военнослужащие отряда №731 применяли биологическое оружие на практике, сбрасывая бомбы с заражёнными чумой блохами на мирное население и военные подразделения Китая. Это приводило к эпидемиям и, по воспоминаниям очевидцев, очень радовало Сиро Исии.
Японские изуверские эксперименты продолжались даже после разгрома нацистской Германии. Так, историками установлено, что в июле 1945 года жертвами опытов стали 35-летняя русская женщина по имени Мария Иванова и её четырёхлетняя дочь.
«Жестокость «новых самураев» не была отдельными эксцессами. Её санкционировало высшее политическое руководство Японии», — отметил Дмитрий Суржик.
В 1945 году некоторые участники разработок японского биологического оружия попали в плен к советским войскам. У руководства СССР сначала не было полного представления о японских программах создания оружия массового поражения. Однако допросы немецких военных преступников, разрабатывавших бактериологическое оружие в Германии, натолкнули руководство советских органов госбезопасности на идею о необходимости проверить в этом отношении и японцев.
Советские оперативники и следователи провели масштабную работу. В 1948 году у них на руках уже была обширная доказательная база, свидетельствующая о разработках биологического оружия и об изуверских экспериментах. Активнее всего сотрудничал со следствием генерал-лейтенант Такахаси Такаатцу, показания которого позволили понять преступные замыслы японских властей в целом. В дальнейшем сотрудничать с советскими правоохранительными органами начали и другие сотрудники японских спецотрядов, оказавшиеся в плену. По делу проходили 12 военнопленных. В ходе расследования было собрано 26 томов материалов. Японская сторона была уличена в нарушении Женевского протокола 1925 года о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств.
Судить участников разработки биологического оружия сначала хотели по статьям Уголовного кодекса РСФСР, однако затем к ним решили применить Указ Президиума Верховного Совета СССР №39 от 19 апреля 1943 года, согласно которому в особом порядке наказывали военных преступников.
Дело рассматривал военный трибунал Приморского военного округа. Судебные заседания, известные в публицистике как Хабаровский процесс, продолжались с 25 до 30 декабря 1949 года. В качестве доказательств использовались показания свидетелей, показания обвиняемых, заключения судебно-медицинских экспертиз и другие документы.
Члены трибунала тщательно установили степень вины каждого обвиняемого. Все 12 японских военнопленных, оказавшихся на скамье подсудимых, были признаны виновными и приговорены к срокам лишения свободы от двух до 25 лет. По словам историков, военным преступникам очень повезло, так как в СССР в это время как раз была временно отменена смертная казнь.
Москва настаивала на выдаче и привлечении к ответственности японских подданных, руководивших разработкой биологического оружия и бесчеловечными экспериментами, включая Сиро Исии, но их прикрыли американцы в обмен на сотрудничество с властями США.
Один из осуждённых в СССР японцев умер от кровоизлияния в мозг, ещё один совершил самоубийство. Те, кто не успел отбыть срок до 1956 года, были репатриированы в Японию.
«Хабаровский процесс стал последним из послевоенных советских открытых судебных процессов над иностранными военными преступниками. Он по праву стоит в одном ряду с Нюрнбергским и Токийским трибуналами. Причём Хабаровский процесс — это история не только о прошлом. Вопросы, связанные с контролем над производством и распространением биологического оружия, как мы видим, остро стоят и сегодня», — подытожил Дмитрий Суржик.
